Комнаты страха - Антон Орлов

– Видел? Эта скотина выбралась из бака и давай здесь гулять, еле оглушила! Крышка была плохо завинчена. Разбудим старшего или не стоит?

Ротозей смотрит и удивляется, а что в руке у нее монтировка – ноль внимания. Ну и сам виноват.

Далеко ходить не понадобилось. Всего-то и делов – закрыть дверь, ведущую из цеха в коридор, снова открыть и волоком перетащить трупы в Комнаты. Сначала человека с разбитой головой, потом опутанную сеткой мокрую рыбину с колючей хребтиной. Две пешки, выбывшие из игры.

Теперь в коттедж – бегом переодеться, поверх боевой экипировки натянуть гидрокостюм с парой кислородных баллонов, и не забыть длинный мешок из темного чешуйчатого материала, сшитый специально для этой операции. Маршал одобрил бы ее выдумку, в Организации остроумные решения поощрялись.

Вернувшись в цех, она задала погрузочному роботу набор команд (в том числе – уничтожить запись действий, совершенных в течение последнего часа) и заняла место убитого осетра. Сверху лязгнуло: обманутый робот добросовестно закрыл бак, завинтил крышку.

Темно, тесно, ничего не слышно. Про себя ругаясь, Римма-Анджела кое-как забралась в чешуйчатый мешок. Русалка, блин… Это на случай, если кто-нибудь решит посмотреть, как там рыбина поживает.

Самым подходящим местом для игры в прятки была оранжерея – целый сад в атриуме размером с небольшой стадион. Дорожки петляют среди кадок с растениями, за оплетенными ползучей зеленью шпалерами сияет высокий застекленный купол. Солнечный свет здесь кажется особенным – влажным, ласковым, слегка радужным.

Идея насчет пряток принадлежала Дигне.

Марсия проснулась заплаканная и все утро спрашивала у Чеуса, не уйдет ли он от них? А то вдруг решил уйти, и она его больше не увидит.

– Да куда же я от вас денусь? – рассудительно спрашивал охранник.

– Не знаю… – темно-карие глаза Марсии мокро блестели, как будто она заранее переживала разлуку. – Если тебе надоело все время с нами и с нами… Я вдруг стала бояться, что ты возьмешь и куда-нибудь уедешь насовсем.

– Еще чего не хватало! – На мрачноватом лице гинтийца появилась улыбка, схожая с трещиной на коричневой древесной коре.

Это смуглое лицо с жесткими чертами, глубоко прорезанными морщинами и резким изломом черновато-красных бровей напоминало Бланке те физиономии, которые иногда мерещатся на стволах деревьев и корягах. Чеус ей нравился. По-другому, чем Генри, но все равно очень нравился. Около гинтийца она чувствовала себя в абсолютной безопасности. Даже не потому, что он мог бы ее защитить, Бланка не испытывала острой потребности в защите, и когда Лейла решила разобраться с Рафом, это вызвало у нее скорее оторопь, чем удовлетворение. Но, находясь рядом с Чеусом, она была уверена, что этот сильный человек, который гнет пальцами гвозди и с невероятной скоростью всаживает метательные ножи в мишень (однажды видела его утреннюю разминку), ничего от нее не потребует и ничего ей не сделает. Почему так – она сама не знала. Морис его откровенно боялся, а она была бы не против сойтись с ним поближе. Возможно, причина крылась в том, что с ней гинтиец разговаривал мягче и серьезней, чем с Дигной или Морисом.

Чтобы развлечь Марсию (наверное, ей приснился под утро плохой сон), затеяли игру в прятки в оранжерее. Чеус пошел с ними, но не играл, только смотрел.

– Я зажмурюсь полностью и даже с закрытыми глазами не буду вас видеть, а то нечестно, – пообещала девочка, снизу вверх глядя на Бланку и Дигну. – Меня папа научил полностью зажмуриваться. Не бойтесь, я плакать больше не буду. У меня зато братик теперь есть, и он родился здоровый, не отравленный! Мы получили письмо от мамы, ему все анализы уже сделали. А выйду ли я замуж за Эдвина Мангериани, я еще подумаю… Он непослушный мальчик, один раз под своей бабушкой диван поджег, потому что она его маму обзывала. У него злая бабушка. А слушается он только Тину, когда она прилетает, на ней он тоже хочет жениться. Давайте посчитаемся, кто будет искать? Вышел месяц из тумана, вынул ножик из кармана…

Искать выпало Бланке. Марсия нашлась быстро, ее выдали рыжие волосы, видневшиеся из-за кадки с гибискусом, а куда спряталась Дигна – этого Бланка никак не могла понять.

Эта шахта предназначена для роботов. Человек сюда не полезет, разве что ремонтник какой-нибудь раз в год для профработ, а клиенты и персонал с этажа на этаж или по лестницам ходят, или в лифтах катаются. И все равно отделка такая, словно кому-то хотели пыль в глаза пустить: золотистые скобы в луче фонарика сверкают, плитка цвета черного кофе – все равно что зеркало, вентиляционные отверстия фигурными решеточками забраны. Для кого, спрашивается? Для диверсантов вроде Риммы-Анджелы, если они все ж таки просочатся через все заслоны в эту твердыню роскоши – как награда за преодоление препятствий в виртуальной игре? Но ей этого не надо, ей нужна другая награда.

Генри. Даже если окажется, что для соратника он слабоват, он, безусловно, знает о Комнатах что-то такое, чего Анджела еще не знает. Откуда – отдельный вопрос… От Синей Звезды, наверное.

Перед тем как забраться в шахту, она успела подключиться украдкой к одному из терминалов внутренней связи на первом этаже и получить информацию о постояльцах. Шестнадцатый этаж снимает Фелита Нирок, больше известная как Лейла. Скорее всего, это ее Заноза и Кречет называют Синей Звездой, наверняка сама себе выбрала псевдонимчик покрасивее… И пакость с черным льдом наверняка подстроила она же. Непонятно, каким образом, но ее работа, никаких сомнений.

С этой Лейлой надо соблюдать осторожность, учителя у нее были один другого круче. Сначала лярнийская сволочь, потом еще и многомерник. Нет, Римма-Анджела ни в коем случае не хотела соглашаться с тем, что они были круче Маршала, однако они постарались научить свою воспитанницу массе полезных вещей, а Маршал никого не хотел чему-то учить по-настоящему. Говорил, вы еще морально не доросли, а сам я – другое дело.

Несколько раз Анджелу обгоняли роботы, спешившие наверх, и еще два их собрата проскочили мимо нее вниз. Шахта была достаточно просторная, чтобы разминуться. Автоматическая прислуга здесь под стать всему остальному: золото, бронза, гравированные узоры – чтобы радовать глаз платежеспособных клиентов, выбравших «Императрицу», а вы как хотели? Даже робот-крысолов, юркнувший через ячейку в решетке в горизонтальный канал, выглядел так, что никому не будет стыдно, если эта хищная машинка попадется на глаза господам постояльцам.

Анджела презрительно ухмылялась. Надо ли пояснять, каким было ее отношение и к тем, кто селится в таких хоромах, и к тем, кто готов в лепешку расшибиться, лишь бы удовлетворить их запросы?

Карабкаясь по шахте, она одновременно прослушивала эфир. Уже осталась позади площадка десятого этажа, когда в клипсе-приемнике на фоне двух ерундовых диалогов – женщины из персонала обсуждали рецепт нового салата и достоинства каких-то детских аттракционов с каруселями – прозвучало встревоженное:

– Господин Тадеуш, это Камиль Санбау, кухня. У нас тут рыба ушла…

– Что значит – ушла? – поинтересовался после паузы собеседник Камиля, судя по голосу, человек пожилой и властный.

– Ну, прямо из заводского бака ушла, – заторопился первый. – Я сам ничего не понимаю! Осетра на обед привезли, а его там теперь нет, одни мокрые следы на полу…

– Чьи следы – рыбьи?.. – спросил опешивший господин Тадеуш.

– Нет, человеческие, от ботинок…

Снова пауза. Потом:

– Тревога, олух! Сообщи охране и копам! Живо!

Вот и всполошились… На то, чтобы добраться до поднебесных апартаментов Синей Звезды, в запасе у Анджелы остались считаные секунды.

Последний рывок. Возле площадки шестнадцатого этажа она настигла робота, который незадолго до этого обогнал ее, и следом за ним проникла в подсобку с водопроводными трубами.

Полутемное помещеньице в виде мозаичного грота, за низкой пологой аркой купается в солнечных лучах манящая зелень, клонятся под собственной тяжестью большие цветы, похожие на бело-розовых бабочек со сложенными крыльями и длинными красными усиками.

Робот открыл торчащий из стены кран и начал наполнять водой свои резервуары, сейчас займется поливкой растений. Анджела презрительно фыркнула: хлюпики изнеженные, цветочки выращивают… Не удивительно, что Генри, немного пожив в такой обстановке, расклеился и стал вести себя, как слабак, хотя в пещере рассуждал правильно. То-то на кораблях Организации никаких оранжерей не было! Маршал понимал, чего можно, а чего нельзя, чтобы в мозгах у ребят всякая лишняя дребедень не заводилась.

Там знали толк в идеологической работе, и бойцы Конторы не поддавались вредоносным умонастроениям… За редкими исключениями. Вроде Зойга.

Опять нахлынул страх, противный и привычный, как насквозь пропитанное потом нижнее белье с четырехмесячным стажем.