Боевое Знамя - Бернард Корнуэлл

Он провел весь предыдущий день в той же гостиной. Разочарование дважды выгоняло его из дома в поисках способа ускользнуть от сил мятежников, но каждый раз он видел вдали всадника в сером и торопливо скрывался в сомнительной безопасности фермы.

До прибытия священника здесь находился дозор из четырех кавалеристов, их задача заключалась в охране штаб-квартиры Гэллоуэя от посягательств его угрюмых соседей-южан, но они сбежали, как только появились войска Джексона. Трое чернокожих слуг остались на ферме, накормили священника и помолились вместе с ним, но никто из слуг не разделял оптимизм преподобного Старбака относительно того, что Джон Поуп наверняка явится, чтобы наказать людей, которые посмели превратить Манассас в горящий факел.

Священнику немного удалось поспать уже на заре. Он лежал, привалившись к боковине кресла и с прижатым к тощему животу знаменем мятежников, пока при первых тусклых лучах утреннего солнца его не пробудил последний мощный взрыв. Встав на ноги, он почувствовал себя продрогшим и усталым, а мышцы окаменели. Из окна гостиной он увидел огромный поднимающийся в небо столб дыма, но не заметил, чтобы где-нибудь шныряли вражеские кавалеристы в крысиного цвета мундирах.

Похоже, еще слишком рано было ожидать завтрак, и потому, оставив багаж в доме и взяв лишь трость и драгоценный флаг, он робко осмелился высунуться на улицу. На траве лежала роса, а землю покрывал туман. Два белохвостых оленя шарахнулись от него и с шумом ринулись в чащу. Чуть к северу преподобный различил через просвет в деревьях проблеск Булл-Ран, но по-прежнему не видел никаких солдат.

Он прошел мимо хижин слуг к концу двора и огляделся в поисках врагов, но на жемчужно-серой местности двигались лишь столбы клубящегося со станции дыма. В ландшафте ощущалась какая-то опустошенность и одиночество, будто священник остался последним человеком на земле.

Он медленно пошел по проселочной дороге, оглядываясь по сторонам, но не заметил никакой угрозы, и выбравшись на основную дорогу, повернул налево и взобрался на вершину холма, чтобы обозреть длинную, лежащую на востоке долину. Никаких врагов по-прежнему не было видно. На полях не пасся скот, фермы казались покинутыми, а земля пустой.

Он пошел дальше, намереваясь вернуться в дом и поторопить слуг с их утренними обязанностями на кухне, но любопытство заставило его пройти еще несколько шагов, и с каждым шагом он собирался пройти всего еще немного, пока, наконец, не решил исследовать местность до холма с противоположной стороны долины, и если по-прежнему не заметит никаких признаков врага, вернется на ферму, позавтракает и отправится с багажом на север.

Приняв решение, он упрямо шел вперед, на столбы дыма, как Моисей шел по пустыне в сторону облаков. Он поднялся на восточный склон долины, пройдя тем же самым путем, хоть и не сознавая этого, что и первые атаки северян в том сражении, которым начались боевые действия в Виргинии, он миновал, не зная этого, то место, где его сын впервые стоял в боевом строю мятежников.

На этом месте была отброшена первая попытка вторжения Севера на Юг, и на полях по обе стороны дороги до сих пор белели фрагменты костей, выкопанные из неглубоких могил падальщиками. Кто-то разместил череп на верхушке сломанного дерева у поворота на ферму, и жуткая физиономия ухмылялась священнику желтыми зубами, когда он проходил мимо.

Он добрался до лесистой вершины холма. Теперь преподобный Старбак отдалился от фермы Гэллоуэя примерно на милю, и впереди разглядел бегущую по долине пустынную дорогу на Уоррентон, а на противоположной стороне долины, на вершине крутого зеленого холма, возвышались мрачные черные развалины сгоревшего дома на фоне огромного пятна грязного дыма, заслонившего рассвет.

Дом был разрушен во время сражения, прокатившегося по полям Манассаса годом ранее, но священник решил, что жилище вчера сожгли мятежники. Ему не пришло в голову, что армия южан вряд ли станет поджигать виргинскую ферму, он просто видел новое свидетельство работы дьявола и знал, что ответственность за это несут силы страны рабовладельцев.

- Варвары! - громко произнес он над пустой местностью. - Варвары!

На дороге за его спиной раздался какой-то глухой звук, и священник обернулся и увидел, что череп упал с верхушки дерева и катится по дороге. За ним стоял всадник с винтовкой, нацеленной прямо на преподобного Старбака. К своему удивлению, священник обнаружил, что не особо испуган, оказавшись лицом к лицу с одним из демонов, спаливших эту землю.

- Варвары! - гневно воскликнул он, замахнувшись на всадника тростью. - Язычники!

- Доктор Старбак! - вежливо отозвался всадник. - Это вы, сэр?

Священник вытаращился на кавалериста с открытым ртом.

- Майор Гэллоуэй?

- Едва ли я мог ожидать встретить вас здесь, сэр, - сказал майор Гэллоуэй, пришпорив лошадь в сторону священника. Из леса за майором последовал весь отряд, а Гэллоуэй тем временем объяснил преподобному Старбаку, как прошлой ночью вместе со своими людьми сел на поезд в сторону Бристоу, а теперь пытается установить расположение армии Джексона.

- Нынче утром я не видел мятежников, - сообщил священник, рассказав, что он провел ночь на ферме Гэллоуэя. Он подтвердил, что она в сохранности, и доложил, что хотя и видел вчера кучку всадников-южан, на заре ему никто не попадался на глаза. - Они словно испарились, - мрачно заявил преподобный Старбак, будто мятежники обладали сатанинской силой.

- Как и капитан Блайз, - добавил Гэллоуэй, - если только он не на ферме?

- Увы, нет.

- Уверен, он в должное время объявится, - печально произнес Гэллоуэй, обернулся и попросил Адама привести в распоряжение священника запасную лошадь. - Мы направляемся к ферме, - объяснил Гэллоуэй преподобному, - а потом нам приказано обыскать местность к северу от Булл-Ран.

- Я надеялся поехать на север, - провозгласил священник. - Мне нужно в Вашингтон.

- Не уверен, что стоит надеяться добраться туда сегодня, сэр, - уважительно ответил Гэллоуэй. - Есть некоторое признаки, что Джексон увел войска на север. Может, они планируют атаковать кентервильские укрепления? Может, он и испарился, но точно недалеко.

Майор оглядел пустынную местность, словно почти ожидал, что неожиданно объявятся мятежники, как выскакивающие из люка театральные злодеи.

- Я не могу торчать здесь! - энергично запротестовал священник. - Мне нужно управлять церковью, у меня есть обязанности, которыми нельзя пренебрегать!

- Здесь вам несомненно будет безопаснее, сэр, - спокойно предложил Гэллоуэй, - учитывая, что теперь здесь генерал Поуп, а остальная часть его армии уже в пути, - он наклонился в седле, чтобы подержать лошадь, на которую забрался священник. Флаг мятежников чуть не выпал из рук преподобного Старбака, но он сумел удержать сложенный шелк, усаживаясь на спину лошади. Один из всадников протянул ему трость, а потом дал в руки поводья. - Вообще-то, если вы здесь останетесь, сэр, - продолжал майор Гэллоуэй, - полагаю, вы даже будете свидетелем, как творится история.

- История! Мне весь месяц не обещают ничего кроме истории, майор! Обещали кафедру в Ричмонде, но несмотря на все эти замечательные обещания я с таким же успехом мог бы планировать проповедовать слово Божие в Японии!

- Но теперь мятежники допустили просчет, сэр, - терпеливо объяснил Гэллоуэй, - по крайней мере, так считает генерал Поуп. Джексон застрял здесь, сэр, за многие мили от своих, и генерал Поуп планирует его отрезать и уничтожить. Вот почему Поуп здесь, сэр. Мы собираемся разделаться с Джексоном раз и навсегда.

- Вы действительно считаете, что Поуп с этим справится, майор? - язвительно спросил священник.

Гэллоуэй смягчил ответ:

- Я считаю, что генерал Поуп хочет попробовать, сэр, но никто из нас достоверно не знает, что генерал сможет сделать во время сражения. В смысле, он был весьма успешен на западе, сэр, но здесь не дрался, вот почему его прислали в Виргинию, так что я полагаю, он еще нас удивит. Да, сэр, думаю, еще до конца дня мы увидим славное сражение, и я даже рассчитываю, что мы победим.

Эта перспектива искушала преподобного Старбака. Он приехал в Виргинию с такими большими надеждами и смотрел, как эти надежды рушатся в прах, но теперь, похоже, всё-таки появился шанс на победу. Кроме того, сейчас было утро среды, и он знал, что ни за что не доберется до Бостона ко времени воскресной проповеди, а значит, запросто мог остаться и посмотреть, как заклятых врагов Севера разобьют в сражении. И какой же это будет прекрасной темой для проповеди, подумал он. Джексон падет столь же низко, как низвергнутый в бездну Сатана, и преподобный Старбак станет свидетелем сокрушительного краха этого демона. Он кивнул в согласии. Он останется и будет сражаться.

Весь день войска Джексона ждали в лесу. Основная часть солдат спала мертвым сном, и Старбак, расставив часовых по кромке леса, слышал похожее на жужжание пчел бормотание спящей армии. Двадцать четыре тысячи мятежников храпели всего в шести милях от Манассаса, но армия Севера не знала об их присутствии.