Андерсен - Борис Ерхов

Коренной поворот в сценической судьбе пьес, написанных Андерсеном, произошел в 1847 году, когда молодому и энергичному предпринимателю Георгу Карстенсену, основавшему четыре года назад увеселительный парк Тиволи (он был открыт 15 августа 1843 года и пользуется всеобщей популярностью у датчан до сих пор), удалось открыть в Копенгагене общедоступный развлекательный центр «Казино», зрительный зал которого вмещал две с половиной тысячи зрителей. Первоначально Карстенсен и поддерживавшие его копенгагенцы планировали открыть в построенном здании «зимний Тиволи», но со временем оно было приспособлено к театральным постановкам. На сцене «Казино» были возобновлены сошедшие со сцены Королевского театра водевили Андерсена «Птица на грушевом дереве» (1853), «Невидимка на острове Спрогё» (1855), «Цветок счастья» (1858) и драма «Мулат» (1868). Здесь же были впервые поставлены и с успехом прошли его сказочные комедии «Дороже жемчуга и злата» (1849) — по мотивам пьесы австрийского писателя Фердинанда Раймунда «Алмаз короля духов», «Оле-Лукойе» (1850) и «Бузинная матушка» (1851). Комедии и водевили писателя шли на сцене «Казино» с неизменным успехом, а их автор стал консультантом дирекции театра и в этом качестве участвовал в постановке пьес других драматургов. В связи со своей деятельностью в театре Андерсен приводит в «Сказке моей жизни» забавный случай.

После возвращения солдат с Трехлетней войны, во время празднования победы в Копенгагене, директор «Казино» раздавал бесплатные билеты на спектакли простым солдатам.

Автор пьесы «Бузинная матушка» «с несказанной радостью прислуживал в театре солдатам, сажал их на указанные места, разговаривал с ними, многое объясняя». «К моему удивлению, — пишет он, — я обнаружил, что большинство солдат ни разу в театре не были и они даже не представляют себе, что такое комедия. Вестибюль и коридоры театра в те дни были празднично украшены зелеными ветками, цветами и флагами. В антракте я столкнулся в вестибюле с двумя солдатами. „Ну, как вам понравилось то, что вы видели?“ — спросил я. „Ах, здесь все так красиво!“ — „Ну а сама-то комедия?“ — „Разве внутри показывают что-то еще?“»[238].

Андерсену было предоставлено кресло на любой спектакль в любой день недели. Его самолюбие драматурга было, таким образом, полностью удовлетворено, что не помешало ему отпускать в своих воспоминаниях едкие выпады в адрес настоящего и прошлого датского театра. Написанные простым языком и легкие по настроению, его сказочные комедии стали идеальным постановочным материалом для детских спектаклей сначала в Европе, а потом и во всех уголках мира и дожили до настоящего времени.

Безусловно, Андерсен радовался своим театральным успехам. Но теперь он больше не преувеличивал значения своих пьес, потому что в ходе непрекращавшихся путешествий стал понимать: люди разных стран ценят и любят его за написанные им сказки. Свидетельством тому были многочисленные их издания. Андерсена стали узнавать незнакомые с ним люди — по вышедшей к тому времени во многих странах в переводе с немецкого его автобиографии «Моя жизнь как сказка без вымысла», к которой, как правило, прилагался его портрет. Что было самое приятное — писателя узнавали простые люди. Прославленный писатель, он приходил теперь к более объективной и зачастую даже иронической оценке своего драматургического творчества.

В главе четырнадцатой «Сказки моей жизни», описывая свою скорбь и печаль по поводу кончины супруги своего друга и музыкального партнера Хартмана, он вспоминает о следующем случае.

Как-то в сильную метель домой из школы вернулись только двое ее старших сыновей, третий, младший, отстал от них и потерялся по дороге. Андерсен пришел на квартиру Хартманов именно в этот момент. Он сразу же предложил пойти и поискать мальчика, хотя в такую погоду ему делать этого не хотелось. Но иначе он поступить не мог. Фру Хартман его решение тронуло. Потом находившиеся в то время у Хартманов знакомые рассказывали Андерсену:

«Испытывая одновременно чувство страха за мальчика и благодарности ко мне, она шагала взад-вперед по комнате и восклицала: „Это с его стороны поистине бесподобно! Придется и мне сходить и посмотреть „Дороже жемчуга и злата“! А уж если он приведет моего сыночка, тогда посмотрю еще и „Оле-Лукойе““!

„Вот какое я дала себе слово! — сказала она, когда я вернулся. — Придется посмотреть, хотя и страшно!“ И она посетила оба спектакля и немало смеялась на них — быть может, даже больше, чем они того заслуживали»[239].

Глава двенадцатая

о социально-психологическом романе «Две баронессы» (1848), философско-житейском «Быть или не быть» (1857) и реалистической сказке «Счастливчик Пер» (1870)

Андерсен дружил со всеми датскими королевскими семьями, жившими в его время: Фредерика VI (правил в 1808–1839), Кристиана VIII (правил в 1839–1848), Фредерика VII (правил и царствовал в 1848–1863) и Кристиана IX (царствовал в 1863–1906). Его призывали иногда во дворец — почитать сказки королевской семье, на что он с удовольствием соглашался. Он посещал также различного рода официальные и праздничные церемонии. Осенью 1844 года жена Кристиана VIII Кристина Амалия пригласила его на королевский курорт на острове Фёр (тогда он принадлежал Дании, ныне — Германии) в Северо-Фризском архипелаге у западного побережья Ютландии, где королевская семья проводила отпуск. Андерсен любил неказистую и подчас суровую местность западной части полуострова с ее поросшими вереском дюнами, постоянно меняющимся под воздействием ветра и моря ландшафтом, своеобразным бытом и нравами немногочисленных обитателей. Через 15 лет после поездки на Фёр, летом 1859 года, он совершил еще одно путешествие по Ютландии через Силькеборг, Норре Восборг и Веннсюссель на северную оконечность полуострова, мыс Скаген, о котором оставил лирический очерк, а в 1860 году написал трагическую историю «В дюнах» — о молодом герое этого края, который, подобно Иову, с безнадежным упорством борется с несчастливыми превратностями судьбы, отчасти вторя, как считает А. В. Коровин в своей книге «Датская и исландская малая проза», новелле Бликера «Мария. Воспоминания с Северного моря» (1836)[240].

С курортного Фёра (тогда же на этом острове писатель в праздничной обстановке отметил 25-летие со дня своего первого приезда в Копенгаген) Андерсен вместе с другими отдыхающими совершал лодочные прогулки на близлежащие островки и острова (они имеют свое название — Халлигенские), здесь у него окончательно сложился замысел романа, в котором стойкость островитян и местная природа, слагающаяся из двух стихий — неба и моря, сыграли бы немаловажную роль.