Сказки Долгой Земли (сборник) - Антон Орлов

Про маленькую поганку совсем забыл, а напрасно.

– Мне-то подарок до сих пор не отдали, – буркнула она негромко, словно разговаривала сама с собой.

Гробиц как раз выбрался из-за прилавка, чтобы принести из смежного помещения вытертую малиновую банкетку для дамы.

– Уходи, кому сказано! – Он замахнулся на девчонку, но испугался, что на покупателей это произведет неприятное впечатление, поэтому жест вышел скорее суматошный, чем угрожающий.

Проигнорировала.

– Присядьте, госпожа, так вам будет удобней. Что вас интересует?

– Мне нужен браслет. – Сине-серые глаза, обрамленные длинными, загнутыми на концах пепельными ресницами, смотрели на драгоценности с королевским равнодушием, голос из-под шарфа звучал глуховато. – Что-нибудь весеннее, для бала.

– Вот, прошу вас, примерьте на свою ручку…

Гробиц отпер витрину и начал доставать товар. Кражи он не опасался, потому что припомнил, какие ходят слухи об их господине: тот отличался, во-первых, крутым нравом, а во-вторых, подмоченной в далеком прошлом репутацией – что-то темное, недоказанное и всеми забытое, но схлопотать свежий компромат во время предвыборной кампании для него будет очень некстати. Убьет. Говорят, еще и колдун, и если кто-то из его команды окажется нечист на руку, в случае жалобы правда быстренько выплывет наружу.

Надо расшибиться в лепешку, но этим троим угодить. Вот, допустим, станет их господин Весенним Властителем, а они, соответственно, придворными – и заодно постоянными покупателями в магазине Гробица, придворным без драгоценных аксессуаров никак не обойтись…

Злорадный тонкий голосок не позволил домечтать до конца:

– Меня-то здесь обманули, не дали подарка, и вас тоже надуют!

– Иди, малышка, домой, – с неискренней лаской вздохнул Гробиц – и объяснил посетителям, чтобы у тех не сложилось представления, будто он никак не может от нее отделаться: – Извините, она с улицы забежала погреться, не выгонять же.

Выслушали, но не отреагировали: их это не касается. Они пришли сюда, чтобы на деньги, выданные господином, купить для его шикарной пассии приличествующее случаю украшение, и задача Гробица – добиться, чтобы эти деньги перекочевали к нему в кассу. Не обращать внимания на маленькую дрянь с бантами-мухоморами, словно ее тут нет. И не забыть на прощание вручить подарки: даме булавку с радужными стразами, молодым людям по брелку. Расход небольшой, а у них останутся приятные воспоминания о посещении магазина.

– Мне понравилась «Улыбка рассвета», – обронил тот, что помоложе. – Бранд, как думаешь, пойдет мне, а?

– Давай, перебьешься пока без диадемы, – ухмыльнулся старший. – Мы сейчас Эфре браслет покупаем, а не тебе новую цацку.

– Жемчуг из другого измерения, натуральный океанский, – сообщил Гробиц, решив, что стоит подогреть интерес к диадеме хотя бы с расчетом на перспективу. – У вас отличный вкус…

– А мне она тоже понравилась! – радостно завопила девчонка. – Рубины красненькие красивенькие такие, ага? Это настоящие рубины или стеклянные? Я тоже такую хочу, и вот это хочу, и вон то с серебряными висячками…

– Пошла вон! – срываясь на фальцет, крикнул Гробиц. – Понаехало вас, бегаете везде, людей пугаете! Прошу прощения, господа, но я не знаю, как еще с ней разговаривать…

Улыбнувшись, юноша сунул руку в карман стеганой куртки с меховой подкладкой и вытащил глянцевую фиолетово-золотую плитку.

– На тебе – и брысь домой.

– А нельзя брать шоколадки у незнакомых… – алчно уставившись на угощение, пробормотала девчонка.

Потом, со свирепым выражением на маленьком личике, схватила сверкнувшее золотым тиснением сладкое сокровище и стремглав бросилась вон из магазина. Жалобно тренькнул колокольчик, хлопнула дверь.

– Вот паршивка! – заметил даритель.

Скорее с восхищением, чем с осуждением.

– Даже спасибо не сказала, – печально покачал головой Гробиц.

После того как наконец-то удалось ее выгнать, он почувствовал себя, словно проколотый воздушный шарик, но, посмотрев на покупательницу, задумчиво разглядывающую браслеты, воспрянул духом.

– Что-нибудь выбрали, госпожа?

Она слегка пожала плечами, как будто ей было все равно, и обратилась к своим спутникам:

– Мальчики, выбирайте вы.

Заброшенный на плечо конец шарфа соскользнул, и Гробиц внутренне охнул, пораженный ледяной прелестью ее лица. В прошлый раз он видел эту девушку издали, поэтому впечатление осталось не настолько сильное, а сейчас взгляд так и примерз. Ему даже подумалось: ради такой красоты можно пойти на преступление – например, ограбить ювелирный магазин… Но молодые люди с видом знатоков сравнивали разложенные на прилавке браслеты и грабеж явно не планировали.

С трудом повернув голову, он увидел на улице, за стеклянной витриной с бутафорской бижутерией, окаянную девчонку – та натягивала, насупившись, вязаную шапочку, шоколадка торчала из кармана. Гробиц испугался, что негодяйка сейчас вернется, но она затянула под подбородком свисающие концы, показала на прощанье язык и вприпрыжку побежала прочь сквозь темноту, мерцание снега, скольжение черных теней и лимонный свет фонарей.

«Слава тебе господи…» – произнес Гробиц одними губами.

У нее красивое имя: Александра. Или Сандра, тоже красиво. И самые лучшие на свете бантики. В магазине с блестяшками она сняла шапочку специально, чтобы продавец посмотрел на ее главный бант, который самый большой, на макушке. Наверное, тот взрослый мальчик подарил ей шоколадку, потому что она похожа на принцессу из книжки с картинками. Кому попало не подарил бы.

Убежав подальше от магазина, Сандра остановилась под фонарем в виде граненого стакана, на который зачем-то надели корону, огляделась и вытащила из кармана плитку в нарядной шелковистой обертке. Надпись золотыми буквами: «Флирт с вафельно-трюфельной начинкой». И фольга внутри золотая! Шоколадка всамделишная, вкусная-превкусная, с хрустящей вафлей. Половинку она маме оставит. Или не половинку, чуть поменьше… Вот столько.

Спрятав мамину долю в карман, Сандра побежала дальше. Скорее, пока не передумала. А то расхочется делиться, и она все съест сама, а маме, наверное, тоже хочется настоящего флирта с вафлей и трюфелем.

Запахнув благоухающую табаком шубу, Онората спустилась на лестничную клетку, неверными от злости пальцами вытащила из пачки сигарету. Она добрая волшебница. Добрая, дьявол вас всех подери! Драган и Лотта – беспринципные приспособленцы, а еще смеют ей угрожать… Кто их только сюда позвал…

Онората карала зло. Должен ведь кто-то этим заниматься, так почему не она? Обнаружив где-нибудь вечеринку, свадьбу, именины, любое другое торжество, она приходила туда незваной гостьей, молча усаживалась за стол, дожидалась, когда ее так или иначе оскорбят, – и после этого, охваченная справедливым негодованием, или наводила на всю компанию порчу, или изничтожала кушанья и имущество обидчиков. Смотря по тому, насколько была в ударе. Нечего веселиться, когда у нее все паршиво, любовник удрал с кривоногой козой на Лаконоду, от скверных предчувствий не продохнуть и настроение такое же, как этот дрянной подъезд в доходном доме средней руки: тускло, пыльно, серо, из подвала сочатся канализационные миазмы, в воздухе клубами плавает сизый дым. Пролетом выше – жизнерадостные, мать их, голоса, приглушенные закрытой дверью. Если бы не Драган со своей подрастающей шавкой, веселье уже бы заглохло.