Русь Черная. Кн3. Амурский Путь - Василий Кленин

в городки, не просился на ночлег: сколько прошли до темноты — там падали и ночевали. Пару раз оказывались на чьей-то земле, но с сотней вооруженных бойцов хозяева предпочитали договариваться миром.

И вот, наконец, из черно-белой смеси грязи и снегов проступила Москва. Столицу Русского царства еще не было видно, но движение на дорогах резко выросло, нетронутая природа по обочинам почти полностью исчезла. Всюду были пашни, либо усадьбы, либо целые рабочие поселки огороженные. Предместье Москвы чадило, бурлило, шумело, и с каждой верстой караван, будто, к морю приближался.

Чернорусская «делегация» шла с востока, по Владимирской дороге, и вскоре по правую руку стала видна Яуза, уже прочно скованная льдом. Здесь слободки не раскидывались свободно, а теснились; один двор лип на другой, стараясь потеснить, урвать хоть вершок бесценной московской земли.

А потом перед путниками выросла городская стена.

Ну, как стена… Огромный земляной вал, утыканный сверху частоколом и периодически — деревянными башнями. Ворота (Таганские) тоже оказались деревянными. Земляной город. Беглец из будущего знал, что так принято назвать внешнюю часть Москвы этого времени. Но на самом деле так называлась именно крепостная стена (вал). А сам район столицы назывался Скородом.

Укрепления, конечно, не впечатляли. Дурной знал, что дальше будут уже нормальные стены Белого города, Китай-города и прекрасные укрепления Кремля… Но все-таки от столицы он ждал большего.

Длинный и вооруженный до зубов караван Руси Черной начал медленно втягиваться в узкий проем ворот, распихивая менее грозных соседей. Первая телега уже закатывалась на дощатые мостовые, как вдруг общий шум перекрыл громкий и басистый окрик:

— Ну-тка стой! Кто такие?

Серокафтанные стрельцы, охраняющие ворота, уже давно приметили странную ватагу. Видать, свистнули своих, так что у ворот уже скопился небольшой отрядец. Заметно, конечно, уступающий чернорусским стрелкам, но… но не штурмом же брать ворота Москвы! Пузатый дьяк (или кто он тут? мытарь?) властно выставил руку перед собой и тормознул гостей непрошенных. Дурной к этому готовился и поспешил с ворохом растрепанных за месяцы странствия бумаг. Принялся торопливо объяснять, кто они и почему. А эту историю про Черную Русь и про тягу про воссоединение коротко не обскажешь…

Дьяк-мытарь сам пришел на выручку — он просто не стал слушать! Поняв, что чужак собирается ему «лить воду», скривился:

— Не дело то мое! Пошлину плати — и проезжай! А пищали — сдать! Неча по Москве тако разгуливать!

— Да я ж говорю: это не товары! Мы — не купцы! И ничего мы сдавать не будем!

— Перечить⁈ — вмиг побагровел хозяин ворот (и, видимо, господин вселенной по совместительству). — На дыбу схотел!

— Доложите старшему! У нас вот грамоты от воевод всей Сибири! — Дурной всё еще хотел решить дело спокойно, но стрельцы вокруг подбирались хищной стаей: с копьями, бердышами, пищалями.

— Ежели ты по приказному делу — то и сам туды шагай! — прорычал дьяк-мытарь. — Людишек твоих оружных не пустим! Либо сдавайте оружье да подводы на сбереженье стражи…

Большак вмиг похолодел, представив, что станет с их дарами от такого «сбереженья». Что делать? Отвести караван назад, оставить под охраной и самому идти искать Сибирский приказ?

Чернорусская делегация заполонила собой весь проход, и за ней уже начало накапливаться недовольное людское море. Путники чувствовали острый негатив, что спереди, что сзади, слышали злобные выкрики. Толпа, как обычно, норовила стать водой и протечься там, где нельзя, облепляя пробку слева, справа. Дурной ощущал ее давление и шевеление, словно, стоял по плечи в океане: волна плавно накатывала, а потом отходила.

И тут что-то сильное и тяжелое пихнуло Дурнова в плечо, так что того аж на телегу откинуло. Высокий чалый тонконогий жеребец брезгливо фыркнул и шагнул вперед, а сверху пророкотало:

— Пошто стоймя стоите? Инда гнева Божия не ведаете?

Глава 57

— Пшел вон и жди свово черёда! — машинально рявкнул дьяк-мытарь, поглощенный конфликтом с неведомыми пришельцами.

В тот же миг в воздухе свистнуло — и толстая, туго сплетенная плеть резко ожгла голову и плечо «повелителя вселенной».

— Ты, харя, на кого рот раззявил! Пред тобой думный дворянин, собака!

Мытарь взвизгнул, боль резво вернула его в реальность, и, мелко-мелко крестясь, тот принялся виниться перед статным всадником в дорогом кафтане.

«Начальство!» — стрельнуло в голове Дурнова. Думный дворянин — значит, член Боярской Думы, в которую, на самом деле, не только бояре входили. То есть, как минимум, вхожий в Кремль!

— Милостивый государь! — Большак стрелой кинулся к всаднику и вцепился в стремя. Двадцать лет жизни так и не научили беглеца из будущего обращению с большим начальством, так что изо рта вылетело что-то несуразное, но полное страсти! — Смилуйся! Не погуби! Полтора года шли к Государю, претерпевали! Хотим ему поклониться дарами, животами и землей!..

Ситуация довела его уже до такой степени отчаянья, что, плюнув на гордость, он готов был в ногах валяться, сапоги целовать — только бы добраться до вожделенной цели! До царя.

— Землей? — последнее слово, единственное из всей череды воплей, неожиданно заинтересовало думного дворянина. Он придержал рысака и наклонился к грязному, измученному дорогой незнакомцу. — Вы иноземцы, что ли?

— Выходит, что так, — после маленькой паузы ответил Дурной. — Люди мы русские, но живем за Сибирью, на реке Амур. Как 20 лет назад воеводу Пашкова богдойцы побили, считается та земля ничейной. Но мы там выжили, сдружились с местными, дали отпор богдойцам — и вот пришли царю-батюшке поклониться.

Дворянин слушал с интересом.

— А велика ли ваша земля?

— Те места, на которых мы живем, тянутся от гор забайкальских до восточного моря-океана. Считай, две тысячи верст от заката до восхода.

Тот присвистнул и огладил густую бороду.

— Эвона сказка какая… На брехню больно схоже.

— Вот грамоты! — Дурной испуганно затряс пачкой истрепанных листов. — От приказных и воевод со всей Сибири! Все города мы прошли, везде дары свои показывали для счета. У нас пушнина да злато, шелка и чай. Ежели этим, — он махнул головой на мытаря. — Достанется, они же всё растащат!

— Злато? Шелка? — дворянин традиционно начал пучить глаза; к этому беглец из будущего уже привыкать стал.

— Вот росписи! — Дурной понимал, что выглядит слегка сумасшедшим, но очень боялся потерять шанс и яростно тыкал бумагами во всадника. — Тут каждый дар прописан и измерен!

Дворянин бегло прошелся по первому листу…

— Стойте