Долг, окрашенный любовью (СИ) - Касс Селена

Томас зарычал, и, размахнувшись, бросил стакан в камин. Разбившись в дребезги, осколки разлетелись по всей гостиной маленького домика, о котором знали всего несколько человек.

— Проклятый ублюдок, — обессиленно опустившись в кресло, Томас провел пальцами по лбу, разглаживая складку, пролегшую между его нахмуренными бровями. Он и прежде делал попытки избавиться от своего племянника, но теперь жажда его смерти только увеличилась. Особенно после последнего разговора с Катрионой. Она должна понять и узнать, что он намного лучше, чем ее муж. Он должен показать этой сучке, кто здесь хозяин.

От этой мысли настроение в разы повысилось. Усмехнувшись, он протянул руку за очередным стаканом. Осушив его в один глоток, он кивнул мужчине, что выжидательное прислонился к стене, продолжая непринужденно курить.

— Оставим маркиза Рейвенстока на потом. Я знаю, что ранит его сильнее, чем удар ножа. Завладеем его женой.

Уйти из дома поздно вечером в отсутствии мужа, отказалось намного проще, чем Катриона того ожидала. Больше за ней никто не следил. Только теперь она понимала, что именно за этим стоит. Абсолютное равнодушие ее мужа к ней. Сейчас, после того, как она пролила уйму слез прошлой ночью, глаза неприятно болели. Но даже если это неприятное ощущение пройдет, боль где-то внутри нее поселилась навечно.

Вздохнув, громко и слишком обреченно, Катриона стукнула по крыше наемного экипажа, давая понять, что именно здесь необходимо было остановиться. Она сама не знала, как успела так быстро влиться в слишком активную и непредсказуемую жизнь Лондона. Наверное, в чем-то это место походило на таверну. Там и здесь легко можно было встретить самых неожиданных людей. И как в таверне, Катриона с радостью бы избегала их. Если бы не Габриэль, она бы никогда не пожелала встретиться с его матерью.

— Вы уверенны, что хотите выйти именно здесь? — удивленно пробормотал извозчик, когда Катриона передала ему деньги, расплачиваясь за поездку.

Горько усмехнувшись, Катриона покачала головой. Она ни в чем не была уверенна. Но вместо этого лишь заставила себя ответить мужчине:

— Буду благодарна вам, если вы подождете меня. Не думаю, что задержусь здесь надолго.

Дождавшись, пока мужчина согласно кивнет, Катриона направилась в небольшую гостиницу, в которой, судя по всему, разместилась мать Габриэля и где именно она назначила встречу. Оглядевшись по сторонам, Катриона поморщилась. По виду, здесь дела складывались еще более плачевно, чем в той таверне, где она провела детство.

Она только вошла в гостиницу, как тут же увидела мать Габриэля. Не собираясь показывать свой страх, Катриона высоко подняла голову и направилась к женщине. Она не обращала внимания не заинтересованные взгляды, которые бросали на нее мужчины, которые сидели за столами.

— Думаю, нам не стоит задерживать наш разговор, — Катриона присела за стол, и настороженно посмотрела на женщину. Та же в свою очередь не сводила с нее пристального оценивающего взгляда. Она будто пыталась что-то оценить в ней. Или понять, на что она была готова.

— Меня зовут Оливия, детка. Мой сын знает, что ты здесь? — наконец закончив свой осмотр, спросила женщина, низко склоняясь к Катрионе. Увидев смущение на ее лице, она усмехнулась, — Конечно, не знает, иначе тебя бы здесь не было. Я видела его в той таверне. И то, как он к тебе относится. Я всегда знала, что он пойдет в своего отца.

Катриона молча кивнула, понимая, как именно мать Габриэля узнала о нем. Значит, она была там, когда Майкл и Эмилия обманом заставили ее вернуться в таверну. Успел ли Габриэль ее заметить?

— Что вы хотите от меня? — нетерпеливо спросила Катриона. Теперь настала ее очередь оценивать сидящую напротив женщину, чтобы разгадать ее намерения.

— Все очень просто. Мне нужны деньги, — пожала плечами Оливия, — Иначе весь свет узнает, что маркиз вовсе не маркиз. Я не даже не знаю, как именно он получил этот титул, но знатной крови в моем сыне столько же, сколько во мне, — она рассмеялась громко и неприятно, — Или в его папаше пьянице, которые даже не знал о существовании сына. Слишком рано умер в сточной канаве.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Катриона смотрела на женщину, не в силах сбросить с себя дикое изумление. Неужели все, что сказала эта женщина, было чистой правдой?

— Я не верю вам, — пробормотала Катриона, качая головой. Это точно было совсем не тем, что она ожидала услышать. — Вы, наглая лгунья.

— Я очень хорошо знаю своего сына, и ту отметину на его лице, которую оставила своими собственными руками, — с насмешкой в голосе, женщина вытянула руки вперед, кивая на них, словно бы хотела, чтобы Катриона точно поверила в ее слова, — нужно быть слепой, чтобы не заметить его уродливое лицо.

— Замолчите, сейчас же, — прошипела Катриона, — Даже если все, что вы сказали, правда, никто и никогда в это не поверит. Что стоит ваше слово по сравнению со словом маркиза? — невольно, она начала говорить так же, как и Габриэль. Она бросала в лицо этой бессердечной женщине слова, выплевывая их с такой ненавистью, на которую только была способна.

Но, Оливия лишь рассмеялась, услышав эти слова. Похоже, ее совсем ничего не страшило.

— Я знаю насколько жеманными и чванливыми бывают эти люди. Да ты и сама это прекрасно знаешь.

Отвернувшись, Катриона нахмурилась. Не это ли был ее шанс растоптать и унизить Габриэля, так, как он делал с ней? Позволить этой женщине бросить огромную тень на его репутацию и сделать его объектом насмешки всего высшего света? Даже от одной этой мысли она почувствовала себя невыносимо грязной. Нет, она никогда не сможет так поступить с мужем. Каким жестоким бы он не был, она никогда не сделает того, чего он так долго от нее ожидал. Она никогда не посмеет воткнуть кинжал ему в спину.

— Чего вы хотите от меня? — еще раз переспросила Катриона. Сейчас ей нужно было понять, как именно действовать дальше и не эта ли женщина стояла за покушениями на Габриэля.

— Ты будешь платить мне деньги, пока я не устрою свою жизнь. Знаешь ли, я уже не так популярна среди мужчин. А Джон, твой знакомый, отказывается давать мне деньги. Собирается платить едой и комнатой, — злобно проворчала Оливия, так, словно Катриона должна была ее пожалеть.

Катриона не знала, где найти необходимые деньги. Но в одном она была уверенна. Она сделает все, чтобы эта женщина никогда больше не причинила Габриэлю боль. Она заплатит ей столько, сколько будет необходимо. И постарается, чтобы Габриэль никогда не узнал об очередном предательстве.

— Я принесу вам деньги, но только один раз. А потом, вы навсегда забудете имя моего мужа, своего сына, так как сделали это много лет назад. В ином случае, вы на своей шкуре узнаете, насколько жесток, может быть мой муж.

— Мне никогда не нужен был этот щенок, — Оливия пожала плечами, не обращая внимания на угрозу, — Но я всегда знала, что он может принести мне неплохие деньги.

Не в силах больше слышать этот смех, Катриона бросилась к выходу. Она не могла поверить, что женщина так легко и просто отказывалась от своего ребенка. Ночной воздух ударил в лицо, заставляя остановиться. После духоты помещения, это оказалось как раз то, что нужно, чтобы освежить голову. А ей предстояло очень хорошо подумать. Но только не в этом опасном месте.

Катриона поняла, что и так слишком задержалась. Когда она зашла в гостиницу, вечер уже вступал в свои права, теперь же стояла глубокая ночь. Стараясь не подаваться панике, она побежала к экипажу, мысленно поблагодарив саму себя за предусмотрительность. Иначе, она бы просто не смогла добраться до дома.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Кучер сошел с козел, чтобы открыть дверь и Катриона тут же оказалась внутри. Только здесь она почувствовала что-то похожее на безопасность. Когда карета двинулась, Катриона откинулась на спинку дивана, позволяя себе подумать о словах Оливии. Теперь, многое становилось ясно. Габриэль никогда не сможет поверить ни одной женщине. Как бы Катриона не старалась. Все, что она может сделать, чтобы спасти его, это исполнить ту роль, которую он для нее выделил. Как бы сильно она его не любила, ей придется оставить его.