Чистилище. Турист - Михаил Кликин

Коля рассказ Мичмана слушал рассеянно. Он слишком устал, ему хотелось только одного – закрыть глаза и отключиться. Хотя бы на полчаса. Хоть на пару минут…

Моряки помогли ему забраться в шлюпку, а он подал руку Маше. Они впятером сели на корме, тесно прижавшись друг к другу. Мичман, ненадолго оставив гостей, командовал, помогал стаскивать лодки с мели – их тут было четыре штуки, да еще один катер качался на волнах в сотне метров от берега.

– Куда мы теперь? – спросила Маша.

– Не знаю, – ответил Коля, радуясь, что ему больше не нужно ломать голову, отвечая за всех; теперь он мог просто подчиняться другим. – Но это, кажется, действительно хорошие люди. И они, кажется, знают, что делают…

Он не уснул, но его словно выключили на какое-то время. Неясные видения наслаивались на реальность: он видел братьев – Иван стоял на удаляющемся берегу, махал рукой и улыбался, а окруженный мутантами Степан сидел на мысе, свесив ноги с обрыва – зомбяки почему-то его не трогали.

– … ты слышишь? – требовательный голос Маши привел его в чувство.

– Что? – Он похлопал себя по щекам.

– Нет… – Она посмотрела на него, погладила по колючей щеке. – Нет… Ничего… Мне просто показалось, что ты…

– Стал мутантом? – догадался он.

– Да.

Мичман Слава сидел на носу шлюпки, смотрел вперед. Матросы – или кем они были, эти люди? – ровно гребли, поднимая и опуская весла. Морская вода плескалась у бортов, и понять, что лодки движутся, можно было, только поглядев на берег – он медленно отдалялся, истончался, таял.

– Я ведь чуть не убил тебя, – шепнул Коля в самое ухо Маше, боясь, что дети могут его услышать.

– Возможно, я еще не раз пожалею, что ты не выстрелил, – ответила она.

Разговор они продолжили только на борту военного корабля. Коля не представлял, как выглядит тральщик, но это, кажется, было какое-то другое судно. И Мичман подтвердил это, помогая гостям покинуть шлюпку:

– Этот десантный катер у нас появился недавно, мы его еще не обустроили. Но тихое местечко я вам сейчас найду… Идите за мной!

Где-то в полукилометре на волнах покачивался еще один такой же кораблик, полный людей, и следующий за Мичманом Коля поинтересовался:

– Сколько у вас вообще кораблей?

– Флотилия! – широко улыбнулся Слава. – С кораблями у нас проблем нет. А вот с личным составом – беда. Месяц назад мы еще на бэдэка могли ходить… Ну, на большом десантном корабле… А теперь он стоит на якоре, как крепость… Впрочем, думаю, мы его скоро раскочегарим. Пора уже!..

Он провел гостей под брезентовый, явно самодельный навес, где возле небольшого костерка, разведенного в железном ящике, грелись несколько бойцов. Мичман выгнал их, предложил мальчишкам занять лучшие места.

– Скоро будем на базе, – предупредил он. – Но вы, если хотите, поспите…

Он потрепал мальчишек по головам, улыбнулся Маше, подмигнул Анжеле.

– А что со Степаном? – спросил Коля. – Где он?

– Не знаю… – Мичман поглядел на море, на соседний катер и своих людей, занятых работой, послушал рокот дизеля и, решив, что его вмешательство команде не требуется, присел около огня.

– У меня был чертовски плохой день, когда капитан Рыбников связался со мной. Один матрос мутировал и убил трех товарищей, в машинном отделении что-то не ладилось, а с запада надвигался шторм. Я не видел смысла бороться за наши жизни дальше. Думал выбросить корабль на берег, а уж там – пусть каждый выживает как хочет…

Мичман поежился и протянул ладони к огню.

– В первый раз мы с капитаном Рыбниковым переговорили всего-то десять минут. Но этого оказалось достаточно, чтобы у меня появилось желание жить дальше и что-то делать… Да, он был правильный мужик. Офицер! Другой на его месте спасал бы свою шкуру. А капитан не мог. У него была куча аппаратуры, он принимал передачи со всего мира, и эта информация могла спасти многих людей. Он слышал их голоса в эфире, их призывы о помощи. И он стал посредником…

Мичман вытащил из-за пазухи помятую фляжку, взболтал ее, открыл, предложил Коле. Тот глотнул – это был приличный коньяк.

– Капитан Рыбников вышел на связь не только со мной. Его передачи слушали сотни, а может, и тысячи человек. Те, кто не мог принимать Степана, узнавали содержание его эфиров от других радиолюбителей. Каждое слово Рыбникова записывалось и потом много раз повторялось, передавалось от человека к человеку и доходило даже туда, где не могли принимать его сигнал. Капитан рассказывал, как убивать мутантов, объяснял, как распространяется инфекция, учил, как от нее защищаться, если кто-то ухитрился избежать заражения. Он зачитывал сообщения международных агентств, делился радиоперехватами. И он, сидя взаперти, словно монах, разрабатывал собственную систему выживания, свой Кодекс.

– Кодекс? – переспросил Коля.

– Набор простых правил, – пояснил Мичман. – Например: никогда не спать вместе; каждый должен быть изолирован от каждого. Это кажется очевидным, это лежит на поверхности. Однако многие люди погибли, так как не успели додуматься до этого.

– Кодекс, – задумчиво повторил Коля. – Когда мы были мальчишками, у нас тоже был Кодекс. Это я его так назвал. И там тоже были правила. Наивные. Но понятные. «Один за всех, и все за одного». Как-то так. Мы придумывали их и вписывали в тетрадку. А потом старались им следовать…

Коля встал, подошел к борту. Оба катера уходили в море – берега уже не было видно. На носу у аппарели собрались почти все бойцы. На корме остались только вахтенные, наблюдающие за буксируемыми шлюпками, закрытыми чехлами.

– Капитан Рыбников научил нас всему, что знал, – сказал Мичман, встав рядом с Колей. – Если кому-то требовалась помощь, он по радиоканалу обращался к Степану, и тот находил способ помочь, хотя сам оставался на месте, за многие сотни, а то и тысячи километеров.

– Как это возможно? – спросил Коля.

– Капитан собрал несколько отрядов. Он поддерживал с ними связь, вел их. А были и такие группы, что просто слушали его передачи, не имея возможности отвечать. И когда Рыбников просил что-то сделать, всегда находились люди, готовые выполнить его просьбу. Капитан создал настоящее братство. И он планировал всех этих людей свести в нескольких точках, чтобы они организовали общины, живущие по его Кодексу. Мне Степан поручил собрать военных моряков. Вас и еще три десятка людей он вывел на Карговский Нос, мы забирали их вчера и сегодня. Другую команду гражданских мы сняли с берега в Териберке двадцатого сентября. Были и еще люди… Сейчас нас почти четыреста человек. Есть и женщины, и дети, так что скучно вам не будет. Степан не зря гнал их за столько миль от дома. Во-первых, он хотел найти безопасные места – там, где почти нет людей, а значит, нет и мутантов. Во-вторых, он хотел, чтобы к указанным точкам добрались самые стойкие – те, кто умеет выживать, и те, кто не мутирует в первые недели после заражения. Рыбников объяснял, что инфекция разными людьми переносится по-разному. Он хотел, чтобы в общины попали люди, устойчивые к болезни.