Ностальгия по настоящему. Хронометраж эпохи - Андрей Андреевич Вознесенский

class="p1">О Набокове я слышал от нее и княгини Зинаиды Шаховской. Ревновавший Пастернака к Нобелевской премии, великий Набоков, как поэт, до конца дней не освободился от пастернаковского влияния.

А проза?

Вспомним великую набоковскую книгу «Защита Лужина». Вы помните, как герой, шахматный русский гений, выходит на лунную террасу немецкого городка? Ему мерещится его соперник Турати. Ночь полна белых и черных фигур. Деревья – фигуры. Лунный свет делает террасу схожей с шахматной доской. Ему на колени садится возлюбленная. Он ссаживает ее.

Она свидетель его муки. Ночь – черно-белая шахматная партия.

Где мы читали это? Русский глядит на марбургскую ночь.

Пастернаковский «Марбург» – завязь набоковского романа.

        Ведь ночи играть садятся в шахматы

        Со мной на лунном паркетном полу…

        И страсть, как свидетель, седеет в углу…

        И тополь – король. Я играю с бессонницей…

        И ферзь – соловей. Я тянусь к соловью,

        И ночь побеждает – фигуры сторонятся…

Игра родилась раньше человека. Что за шахматы играют нами?

Шахматы начинают и выигрывают.

Они съели все фигуры, весь офицерский корпус, черные и белые, они съели чемпиона и претендента, машину IBM, пол-Каспарова и остальные полчеловечества.

Не зажигайте в окнах свет – они проникнут в квартиры через белые квадраты окошек, не тушите свет – они проникнут через черные квадраты.

Малевич распался на суверенитеты.

Хамы начинают и выигрывают

        Ленин съел шахматы. А кто съел Ленина?

        Русский мат – Х – угрожает Европе, Х похож на знак умножения, Х зачеркивает крестнакрест ценности в супермаркете.

Хохмы начинают и выигрывают

        Мы с тобою играли в Шахматове.

        Вместо закатившегося под скамейку короля ты поставила губную помаду, вместо туры – огарок свечки. Шах! А где твой король?!

        Не ревнуй. Должна же я поправить губы.

        Ты загорела. Ты – темная фигура. В тебе сумерки подсознания.

        Темен загар твой и одновременно светел. Я обучаю тебя черной и белой игре.

        Согни Нью-Йорк пополам квадратами вверх, внутрь доски засыпь фигуры, белых сенаторов, черные блюзы, статую Свободы – ну и сэндвич интеллектуалов!

Шаманхеттен начинает и выигрывает

        США – это С 6 А, СНГ – С – это слон, Н – это клетка, а что такое Г? Ах, это ход конем… Кентавр – это конь верхом на Екатерине Великой, как рассказывала выпускница Сорбонны.

        Конь Калигулы ходит свастикой.

Махи начинают и выигрывают, ведя сеанс одновременной игры.

        Вилка?! – парируешь ты. – Это королева на штыке революции. Королеву на эшафот!

        Каждая может управлять государством.

        Шахматы – это нашинкованная зебра, – объясняю я.

        Зебра – это вегетарианский тигр, – парируешь ты.

        А жирафа – выросший мухомор.

Черепаха выигрывает бег истории

        Мы с тобою играли в Шахматове.

        Ты проиграла плащ, сняла шелка и туманы. Но опять проиграла.

        Я догадываюсь, что ты жульничаешь, чтобы проиграть.

        Ты осталась в одних контактных линзах. Опять проиграла.

        Ослепла. Пошла вслепую. Опять проиграла.

Раба чести, ты сняла свою темно-золотую кожу. Вот вам! Сейчас мы увидим, что у тебя светится внутри. Ты сидела смущенная, как ало-сизый анатомический театр, пульсируя изнутри, как мигалка автоинспектора. Опять проиграла. Ты отстегиваешь левую мерцающую икру и шлепаешь на стол – нате, жрите! Мы съели. На стол летят печенка, почки, светящаяся вырезка с седалищным нервом. Мы съедаем. Наши желудки временно светятся. Ты наливаешь черный кофе в коленную чашечку, выпиваешь и бросаешь нам. Я замечаю, что живот у шныряющей тут кошки начал светиться.

МОХНАТЫЕ НАЧИНАЮТ… Сквозь пучки проводов, штепселей уже поблескивает кость. Но внутреннего сияния ты не проиграла, душу ты не проиграла!

И тут, мазохистка, ты начинаешь отыгрываться. Тусклые мышцы впрыгивают в тебя, светясь от счастья, цепляясь как за подножку трамвая. Ты надеваешь контактные линзы. Ты счастливо озираешься. Темен загар твой и одновременно светел.

Но что это дышит, забытое на тумбочке? Подобно лягушке, мерцательно пульсирует и пробует скакать? – Ах, сердце…

        Мы играли с тобою в Шахматове.

        В пыль алмазную вверх тормашками

        белой махою, черной махою

        тень ложилась на луг ромашковый.

        От шампанского мозг пошатывало.

        У колонн, где вьюнки усаты,

        мы с тобою играли в Шахматове,

        где давно никакой усадьбы.

Ахматова, проигрывая, выигрывает

        Когда я обдумываю ход офицера, в мозгу моем пахнет лесным клопом, белая королева пахнет черемухой.

        а-5, Шопен не ищет выгод – удлиняя клавиши, Шопен проигрывает этюд Чигорина.

        Электричку потряхивало. Дорожные шахматы – это любовь лилипутов. Может быть, это тир профессионалов, с дырочками точно по центру? Все ряды прошиты Калашниковым.

Шамбала начинает и выигрывает

        Сетка полей минирована. У кого в кулаке пешка – тот ходит. А если в кулаке свинчатка?

        На день рождения ты мне подарила фигуры, вырезанные в виде ангелов. Белые ангелы против черных. Ферзь светился. Видно, был покрашен по золотой подложке.

Богоматерь начинает и выигрывает

        Странные это были шахматы!

        Темная сила любви была источником света. Встречные тени твоих фигур смешивались с моими. Все проблемы решались лежа.

        Были ли у меня соперники?

        Когда я вглядываюсь в доску, я чувствую встречные взгляды. Доска превращается в тумбочку-продажу солнечных очков. Пошла мода на прямоугольные! F3 – Н3 – это очки Элтона Джона. Или Стинга? Ты – Мата Хари инстинкта.

        Темен загар твой и одновременно светел. Говорят, ты вышла из полусвета.

        Предупреждали тебя – осторожней шагай по полю. Тебя могут затянуть в черный люк.

        Не послушалась.

        Ты провалилась в шахту подсознания.

        Х…

Шахты начинают и выигрывают

        Подземная тайная сила.

        Больше я тебя не видел.

        Ах, наркотические черно-белые цветы, превращающие нас в нереальные цифровые комбинации! А вдруг они и есть реальность? А мы лишь физиологические иллюзии?

        Между тем столетие в цейтноте. Заканчивается партия «Набоков – Марсель Дюшан». Твоя ушанка – без головы. Кто оспаривает первенство в матче между отцом Гаты Камского и мамой Гарри Каспарова? Не ты ли подсказала алогичные решения победителю против машины? Ревную. Мне тесно в клетке разума. На свой