Мир без женщин. - Елена Северная

благостно развалился в огромном кресле. Даже не отпустил ни одной язвительной реплики. Это было совсем на него не похоже. Вид мирно дрыхнувшего рейка вызывал подозрение. С ним всё в порядке? Как-то это всё странно.

Герцог, вернее, король, удалился в кабинет с визирем и сыновьями. Они не выходили уже целый час. Тишина в доме, умиротворяющее сопение Шона, стрекот цикад за открытым окном – всё это действовало успокаивающе, и я задремала. Без сновидений.

Сквозь сон я почувствовала легкое прикосновение коготков.

– Рин, вставай, пора возвращаться!

Просыпаться не хотелось. Я поёжилась и свернулась в ещё более закрытый клубочек. Послышался тихий смех и пространство заколыхалось. Я поняла, что меня бережно транспортируют на быстролёт королевские надёжные руки. Улыбнулась и обвила мощную шею. Для надёжности. Чтоб не уронили. Хорошо, что герцог, вернее, король, мой самый верный друг. И я его люблю. И верю ему. Как себе.

Время полёта пролетело, простите за тавтологию, незаметно. Отчасти от того, что я так и продолжала спать в разложенном кресле, отчасти – двигатели быстролёта работали практически бесшумно. Так или иначе, но момент приземления я не ощутила. С трудом разодрала глаза, решительно отвергла помощь в ручной транспортировке и мужественно двинулась к выходу. Трап походил на эскалатор, поэтому я с облегчением облокотилась о поручень и загляделась на высящийся невдалеке дворец, подсвеченный в ночи прожекторами. Светло-жёлтый камень, из которого было сложено само здание, в искусственном свете таинственно мерцал на фоне тёмного неба, создавая ансамбль со сверкающими в вышине звёздами. Практически все огромные окна взирали на нас подслеповато: дворец спал. И только на первом этаже часть окон была ярко освещена. Правителя ждали. Несмотря на это, ощущение покоя и расслабленности наполняло голову. Звук шагов охраны утопал в специальном покрытии лётной площадки, эскалатор трапа умиротворённо урчал, король тихо переговаривался с визирем, я краем глаза видела, как Прайс, наклонив голову, что-то говорил ему, и король коротко кивнул в конце. До рассвета оставалось несколько часов, которые я планировала провести в постели под тонким, но тёплым одеялом. Ночи становились всё холоднее. Грэй первым сошёл с трапа и развернулся, подавая мне руку. Я вложила в неё свою ладонь и ступила на площадку. Как только моя нога оказалась на твёрдой поверхности, ночную тишину оборвал оглушительный взрыв.

Я как в замедленной съемке наблюдала, как правое крыло дворца, как раз то самое, где находились королевские покои, складывается карточным домиком.

Много позже, уже после всех трагических событий, я так и не смогла понять, как тогда во мне появилась способность к телепортации. Была ли она заложена при сотворении моей новой сущности, явилось ли это следствием дара первородной магии Марии, или процесс её создания запустился огромным нервным потрясением от осознания того, что ТАМ, в эпицентре разгорающегося от взрыва пламени, мои дети. А тогда всю мою сущность затопила душераздирающая боль и вина. Опоздала. Опоздала! Всего на несколько минут опоздала!

Миг – и я уже бегу по каменной крошке к уцелевшей стене. Не слышу, как пространство тут же наполнилось криками, не слышу, как оставшийся за спиной, там, на площадке, Грэй раздает чёткие команды и указания. Ничего не слышу. Только вижу разверзшуюся часть уцелевшего крыла на четвёртом этаже. Это мои, бывшие до сегодняшнего дня, покои. Они уцелели.

Наверное, если бы такое случилось ранее в моей прошлой жизни, я бы бессильно опустилась на обломки и завыла. Но не сейчас. Сейчас в моей душе родились ледяная ярость и желание отомстить. Уничтожить всех, кто посмел поднять свои грязные лапы на моих детей. Я их найду. Всех. И лично казню каждого. Порву своими руками. Буду отрывать по маленькому кусочку их мерзких тел и наблюдать, как жизнь постепенно в муках покидает эти никому ненужные поганые вместилища. Но это всё будет потом. Сейчас мне нужно найти детей или … то, что от них осталось.

До лифта бежать долго. Ярость пробудила холодную ясность ума. Миг – туника трещит под вырывающимися крыльями. Несколько сильных взмахов – я стою на полу гостиной в оседающей пыли. Пыль повсюду. Забивается в нос и застит глаза. Сердце замирает, когда вижу в груде обломков распростёртое тело Мишела. Огонь хозяйничает и от его пламени светло. Наклоняюсь к Мишелу. Два пальца на шею – слабое биение артерии дает понять, что гарт жив. Отлично. О нём позаботятся местные врачеватели. Дальше глаза вырывают из хаоса спика. Он лежит на животе в луже крови и не подаёт признаков жизни. До него пара шагов. Быстрыми движениями ощупываю тёплое тело. Плохо. Мэт принял в себя несколько пуль и клинок в бок. Пытаюсь перевернуть его и сердце опять замирает: я понимаю, что он закрыл собой Аню. Дочка ничком лежит на полу, закрыв ручками головку, и тихонько всхлипывает. Хватаю её на руки и теперь уши закладывает от громкого рёва, а внутри всё вскипает от дикой радости: жива! Справа раздается грохот. Это подбежавшая охрана выбила дверь и ввалилась в комнату. Передаю дочь в чьи-то руки. Я знаю, что с ней всё будет хорошо. Пара ушибов и испуг. Это ничего. Это поправимо. Спасибо лохматому няню. Дальше – на автомате. Взмах руки, вспыхнувший огонь портала и я кидаю тяжеленную тушу Мэта в самую середину. Портал настроен на пограничную крепость. Там спику помогут. Ему нужна магия. Он всё же магическое животное, обыкновенная медицина не сможет поставить его на ноги. Вернее, на лапы. Ещё несколько взглядов, ощупывающих комнату. Где Марк?

Вскакиваю и начинаю бешено обследовать все комнаты благо они уцелели. Разрушилась только внешняя стена и покои рядом. Кажется, они были пусты. Детская. Ванная. Гардеробная. Спальня. Его нигде нет! Где-то в уголках разума бьётся мысль: если его нет, значит он жив. Только где? Взываю к своей магии и с крыла отделяется маленькая золотая капля, преобразовавшаяся в поисковую искорку. Искорка пометалась какое-то время по запылённому пространству, застыла на месте, затем вздрогнула и полетела к … стене и исчезла в толще перегородки. Начинаю биться в эту стену, но сил не хватает. И тут меня отодвигают сильные руки. Грэй. Под несколькими мощными ударами сильных плеч стена не выдерживает, трескается и под ноги вываливаются обломки каменной кладки и куски штукатурки. А там – пустота. Я, обдирая кожу и оставляя на острых углах ткань и без того разорванной туники, проникаю через образовавшийся лаз в темноту. Сзади сквозь зубы ругается Грэй. Он руками расширяет проход, чтобы пролезть самому и следует за мной. Кажется,