О чем молчат фигуры - Юрий Авербах

Обычно подобные мероприятия готовят, по крайней мере, за год, а мы брались это сделать за полтора-два месяца. Что и говорить, это был эффектный, но вряд ли хорошо обдуманный ход, заставивший нас решать задачи поистине исполинской сложности.

Президентский совет во главе с Кампоманесом с восторгом встретил наше предложение и единогласно предоставил Шахматной федерации России право провести Олимпиаду и конгресс с 30 ноября по 16 декабря. От Макарова я узнал, что наше предложение поддержано Московским правительством, Олимпийским комитетом России, а также Национальным фондом спорта. Последняя организация активно участвовала в подготовке и проведении задуманных мероприятий. Финансовую поддержку нам оказал ряд спонсоров, главным из них был концерн «Хоперинвест».

ФИДЕ утвердило меня главным судьей Олимпиады и, вернувшись в Москву, я немедленно включился в работу.

Олимпиаду решили проводить в отеле «Космос». В нем достаточно мест, чтобы разместить участников, арбитров, журналистов, конгрессменов и тренеров. Там был зрительный зал со сценой, вмещающий более тысячи зрителей, а также несколько других залов и помещений, достаточных для пресс-центра и арбитров.

В конце октября Кампоманес прибыл в Москву, чтобы лично убедиться в том, как идет подготовка и соответствует ли отель и места для игры международным стандартам. Он отметил, что впервые за 25 лет участникам Олимпиады предстояло жить и играть в одном помещении. При холодной декабрьской погоде это было далеко не лишним. К тому же снимались проблемы безопасности и транспорта.

Первоочередным вопросом было: сколько команд приедет на соревнования?

Греческая федерация передала нам список, составленный еще в июле, из которого следовало, что 74 команды намерены участвовать в мужских состязаниях и 57 — в женских. Положение примерно с 20 федерациями было неясным.

Прогнозируя примерное количество участников, Организационный комитет считал, что следует ожидать около ста мужских команд и около 60 женских. Поначалу так и вышло: за 10 дней до старта Олимпиады мы имели точно сто заявок на участие в мужских соревнованиях и точно предполагаемое число в женских. Однако затем стали поступать десятки заявок от федераций, которые, видимо, не собирались ехать в Грецию и предварительных заявок на участие не посылали. Мы обратились к Кампоманесу, а он решил их всех допустить.

В итоге накануне официальной церемонии открытия мы имели 124 команды в мужских соревнованиях и 81 — в женских. Это был первый, но отнюдь не последний рекорд Олимпиады. Вместе с капитанами сборных число участников превысило 1200 человек, что, конечно, создало массу проблем. Все, что мы планировали, пришлось увеличить на 40 %: число столов, шахматных досок, стульев, шахматных часов и даже документации. Два зала для игры оказались слишком малы, но уже ничего нельзя было изменить. Поэтому мы приняли решение допускать зрителей только в центральный зал, где на сцене играли 10 сильнейших мужских и 6 женских команд.

Ввели и ряд новшеств. Впервые в истории Олимпиад игра продолжалась не 6, а 7 часов с тремя контролями времени. Сначала 40 ходов за первые два часа, затем 20 ходов за час и наконец полчаса до окончания партии, естественно, с накоплением времени. При таком контроле не было необходимости в доигрывании.

Также впервые использовались электронные часы. Большинство игроков и арбитров были с ними незнакомы, поэтому пришлось разработать специальные инструкции. Для арбитров провели небольшой семинар.

Впервые в Олимпиаде в Москве играли команды незрячих шахматистов, причем это были интернациональные сборные. И наконец, впервые в шахматной истории мужскую команду Венгрии возглавляла представительница слабого пола — 18-летняя Юдит Полгар.

В мужском турнире, как и два года назад в Маниле, победа досталась России, но на сей раз в более трудной борьбе. Медленно обретал форму Каспаров, кстати, сражавшийся на два фронта: он играл и одновременно занимался организационными вопросами, в частности, налаживанием отношений с ФИДЕ. На финише чемпион мира выиграл три партии подряд, да и вся команда проявила себя как бы единым механизмом и продемонстрировала всю свою мощь. Решающим оказался 13-й тур, когда россияне победили англичан со счетом 3:1. Вдохновленные этим успехом, в последнем туре они разгромили команду Германии со счетом 3,5:0,5, не оставив преследователям никаких шансов.

Одна из сенсаций Олимпиады — второе место Боснии и Герцеговины. И конечно, сенсацией была бронза молодежной сборной России (как известно, страна-организатор Олимпиады имеет право выставить две команды). Юные гроссмейстеры не пасовали перед авторитетами и ровно провели соревнование. Финальная ничья с англичанами принесла им дележ третьего-четвертого места с грозным соперником, а «по Бухгольцу» они оказались выше.

В женской Олимпиаде, по существу, борьбы за первое место не было. Команда Грузии, сыграв на старте вничью с основными конкурентками — венгерками, стала затем крушить всех подряд и без особых хлопот завоевала золотые медали. Второй была сборная Венгрии, в которой блистали Жужа и София Полгар, но для большего им очень не хватало Юдит. Бронза досталась упорным китаянкам во главе с чемпионкой мира Се Цзюнь.

Нагрузка, которую я испытал во время подготовки и проведения Олимпиады, оказалась чрезмерной — я попал в больницу и был вынужден уйти с поста вице-президента федерации. Конгресс ФИДЕ, проходивший в другом отеле, должен был определить взаимоотношения между ФИДЕ и ПША. К сожалению, занятый на Олимпиаде, я не смог на нем присутствовать и не могу объяснить некоторые принятые там решения. Поначалу все было отлично, о чем свидетельствует следующий документ:

«Декларация о сотрудничестве ФИДЕ и ПША.

В духе единства и в свете будущего сотрудничества мы, Флоренсио Кампоманес, Президент ФИДЕ и Гарри Каспаров, представляющий Правление ПША, настоящим заявляем:

Как ФИДЕ, так и ПША признают, что раскола произошедшего в марте-апреле 1993 года, можно было избежать, если бы обе стороны не встали на путь конфронтации. В то же время они признают, что раскол имел положительные стороны: в первую очередь это выразилось в активизации деятельности по привлечению денежных средств, что способствовало выявлению новых источников финансовой поддержки шахмат.

Для разработки этих новых источников и укрепления тенденции к поиску коммерческого международного спонсорства, что ускорит стабильное развитие шахматного мира, необходимо в настоящее время любой ценой предотвратить безответственные действия, предпринимаемые отдельными группами в своих корыстных целях.

Эта „Декларация“ направлена на преодоление всех негативных сторон настоящего раскола, который наносит вред не только игрокам, но и национальным федерациям. Мы полагаем, что „Декларация“ приведет к соглашению между ФИДЕ и ПША, которое откроет новую эру, основанную на всеобъемлющем и активном сотрудничестве между двумя организациями. Мы считаем, что в настоящее время важно объединить наши усилия, чтобы не упустить исторический момент, возникший в мире шахмат.

Мы убеждены, что, объединив наши усилия и скоординировав политику, мы сможем превратить шахматы в профессиональный самофинансируемый вид спорта, которому не страшны никакие подводные течения, который займет достойное место в центре общественного внимания.

Уже из самого документа видно, что далеко не всем нравилось это объединение, и, естественно, основным вопросом было: сколько средств ПША, взяв на себя проведение чемпионата мира, будет отдавать ФИДЕ.

Позднее, подводя итоги конгресса, Каспаров писал:

«Пожалуй, главным событием минувшего года стало подписание Декларации о сотрудничестве между ФИДЕ и ПША. Президент ФИДЕ Флоренсио Кампоманес оказался умнее и дальновиднее многих своих бывших соратников и сделал решительный шаг в будущее.

Очень важно, что ПША подписало договор именно с Кампоманесом. Его знают все: и мировая пресса, и спонсоры, и президент МОК Хуан Антонио Самаранч (как знать, не станут ли шахматы олимпийским видом спорта?). Его знают даже те, кто в шахматы никогда не играл. Договор с Кампоманесом означает больше, чем просто деловое соглашение, — это конец старой эры».

Кампоманес на все 100 % использовал тот вотум доверия, который ему неожиданно оказал чемпион мира. Он изменил свое первоначальное решение и прямо на конгрессе пожелал снова баллотироваться в президенты ФИДЕ, хотя по Статуту ФИДЕ это следует делать за несколько месяцев до начала конгресса. Можно догадываться, какая борьба шла вокруг этого вопроса, но в конце концов он был включен в список для голосования и в конкуренции с французом Башаром Куатли победил, набрав 79 голосов против 65 у соперника.