Возвышение Криспа - Гарри Тертлдав

– Сколько с нас потребовал этот мим за бритье бороды? – спросил Крисп. – Без нее он и впрямь куда больше походит на Скомбра.

– Два золотых, – ответил Мавр. – И я в конце концов заплатил.

Ты прав: оно того стоило.

– Да уж. Ты мог бы приплатить ему также за отпуск где-нибудь подальше от города, пока борода не отрастет. А то бедняга может не дожить до следующего Зимнего солнцеворота, – сказал Крисп.

Мавр удивился на мгновение, но потом кивнул.

Петроний сидел как ни в чем не бывало, глядя на актеров, но, казалось, не обращая на них особого внимания. Крисп восхитился его самообладанием; глядя на Севастократора, никто и подумать не мог, что он приложил руку к этому представлению. Анфим склонился вперед, с любопытством следя за игрой: такого он явно не ожидал.

А Скомбр… заплывшие салом черты Скомбра были так напряжены и недвижны, что казались высеченными из гранита.

Мнимый Анфим прошелся кругом по треку, срывая заслуженные аплодисменты. Псевдозонтоносцы остались с псевдо-Скомбром, которого сопровождали также два гнусных на вид прихлебателя, один с седой шевелюрой, другой – с черной.

Актеры, изображавшие горожан, выстроились, чтобы заплатить императору подать. Он собрал с каждого по мешочку и направился платить солдатам. Тут наконец мим-Скомбр зашевелился.

Перехватив Анфима на полпути, он ласково потрепал его по спине, обнял за плечи и незаметно стибрил мешочки. Замешательство Автократора, обнаружившего, что ему нечем расплачиваться с войском, вызвало громкий хохот на трибунах.

Между тем артист, игравший роль вестиария, поделил мешочки со своими мерзкими спутниками, которые принялись сладострастно перебирать монеты.

Псевдо-Скомбр, будто что-то сообразив, снова подошел к императору. После очередной серии приветливых и ласковых жестов евнух стянул с головы Анфима корону. Артист-император, казалось, ничего не заметил. Скомбр примерил корону своему черноволосому прихвостню. Слишком большая, она сползла тому почти на нос.

Пожав плечами, словно говоря: «Еще не время», вестиарий вернул ее Анфиму.

Амфитеатр следил за действом в полной тишине. Потом с верхних рядов донесся чей-то крик:

– Скомбра в лед!

Этот единственный тоненький крик вызвал целую бурю оскорблений в адрес евнуха.

Крисп с Мавром с улыбкой переглянулись. Петроний на возвышении хранил невозмутимый вид. Настоящий Скомбр сидел очень спокойно, не желая замечать потоки брани, которыми обливали его с трибун.

В выдержке ему не откажешь, недовольно подумал Крисп. И перевел взгляд на человека, ради которого была разыграна сценка: на Автократора Видесского.

Анфим поскреб подбородок, задумчиво глядя то на труппу мимов, то на Скомбра.

– Надеюсь, до него дошло, – проговорил Мавр.

– Дошло, – уверил его Крисп. – Он хоть и любит подурачиться, но отнюдь не дурак. Анфим должен обратить внимание на… Эй!!

Яблоко, брошенное кем-то из толпы, долбануло Криспа в плечо. Над головой просвистел кочан капусты. Еще одно яблоко, запущенное чье-то мощной рукой, шмякнулось возле кресла Скомбра.

– Пересчитаем вестиарию кости! – Эту фразу, видесский призыв к бунту, выкрикнул пронзительный женский голос. Через мгновение ее скандировал весь Амфитеатр.

Петроний встал и что-то сказал командиру телохранителей-халогаев. Бледное зимнее солнце блеснуло на лезвиях боевых топоров, взметнувшихся вверх. Халогаи издали дружный низкий рев, который врезался в шум толпы подобно топору, врезающемуся в плоть.

– Интересно, это отрезвит народ – или мы умудрились вызвать на свои головы мятеж? – сказал Мавр.

Крисп сглотнул. Излагая свой план Петронию, он как-то упустил подобную возможность из виду. Избавиться от Скомбра – это одно дело; но разнести в пух и прах весь город Видесс – дело совсем другое. А учитывая вспыльчивый характер горожан, такой шанс был вполне реален.

Халогаи взревели снова, не скрывая угрозы, прозвучавшей столь же явственно, как в волчьем вое. На треке из недр Амфитеатра появился еще один отряд северян, державших топоры наготове.

– Да толпа их просто поглотит, – нервно заметил Крисп.

– Не исключено. – Мавра, казалось, происходящее искренне забавляло. – Но найдутся ли в толпе желающие лезть под топоры халогаев?

Таковых не нашлось. В адрес Скомбра продолжали лететь оскорбления, но поток более материальных снарядов прекратился.

– Уберите с трека солдат! – выкрикнул кто-то в конце концов. – Мы хотим мимов!

Вскоре этот крик подхватил весь народ: «Мимов! Мы хотим мимов!»

На сей раз к командиру халогаев обратился Анфим. Воин поклонился. По его команде северяне опустили топоры.

Появившийся позже отряд промаршировал с трека обратно в ворота.

Через минуту солдат сменила новая труппа актеров. Амфитеатр наполнился рукоплесканиями.

– Ветреные головы! – Мавр презрительно дернул плечом. – Через полчаса половина из них напрочь забудет, из-за чего разгорелся сыр-бор.

– Возможно, – отозвался Крисп, – но Скомбр не забудет – и Анфим тоже.

– А это главное, верно? – Мавр откинулся в кресле. – Давай посмотрим, какие трюки в запасе у новенькой труппы.

Трон в Тронной палате принадлежал Анфиму. Однако Петроний, сидевший при всех положенных Севастократору регалиях в собственном высоком кресле, смотрелся настоящим императором.

Так, во всяком случае, подумал Крисп, окинув взором своего хозяина.

– Зала как-то переменилась, – заметил он, оглядевшись по сторонам.

– Я отгородил небольшое пространство. – Петроний показал в сторону. И точно: там стояла деревянная ширма наподобие той, что загораживала личную императорскую нишу в Соборе.

Просветы в деревянной резьбе были такие маленькие, что Крисп не мог рассмотреть, что находится за ширмой.

– А зачем вы ее поставили? – спросил он.

– Затем, что не одного тебя осеняют блестящие идеи, – ответил Севастократор. Крисп пожал плечами. Если Петроний не в настроении объяснять, настаивать бессмысленно.

В залу вошел Герул и поклонился Петронию:

– Его величество с вестиарием прибыли, ваше высочество.

– Веди их тотчас же сюда, – велел Петроний.

Усердный слуга Петрония уже успел снабдить Анфима и Скомбра кубками. Император отнял кубок от губ и улыбнулся Криспу, когда Петроний с Криспом встали, чтобы поприветствовать гостей.

Скомбр шествовал с непроницаемым и серьезным видом. Не умей он так владеть собой, подумал Крисп, его заплывшие салом глазки сейчас перебегали бы с одного врага на другого. Но евнух глядел не на них, а в пространство между ними.