Бьющееся стекло - Нэнси-Гэй Ротстейн

Правда, она давно уже все знала, но пока это затрагивало только ее, предпочитала закрывать глаза. Но дети — совсем другое дело: нельзя допустить, чтобы он сделал несчастными их. Адам заслуживает лучшего. Так же, как и Майкл. Она не позволит Джорджу обращаться с ними таким образом.

Как он мог бесцеремонно пренебречь чувствами собственного сына? Уделять ему внимание лишь от случая к случаю, воодушевить пустыми обещаниями и наплевательски отнестись даже к известию о том, что мальчик в опасности! Джордж ко всему подходил рационально, но такое не укладывалось даже в рамки его сухого прагматизма. Ей страшно было подумать о том, что могло бы случиться, вернись она чуть попозже. Но Диди не знала, как поступить. Она ничего не могла поделать с равнодушием Джорджа, но теперь, после того как сегодня едва не случилось самое страшное, не могла и мириться с тем горем, которое приносит это равнодушие близким. И не была уверена, что у нее надолго хватит терпения, чтобы делать вид, будто принимает на веру ложь мужа и не догадывается о его бесконечных интрижках. Чувствуя себя ответственной за судьбу мальчиков, она плохо представляла, как обеспечить им нормальную семейную жизнь при всех тех проблемах, которые существовали между нею и Джорджем. Но размышления о будущем следовало отложить на потом. Единственное, что можно было сделать сейчас, это поехать во Флориду, провести там как можно больше времени с ребятами. Смотришь, все и уладится.

Когда Джордж позвонил в девять-пятнадцать и Диди разговаривала с ним из своей комнаты, ей и в голову не пришло поделиться всеми этими мыслями. Он ограничилась сухим и сжатым изложением событий прошедшего дня и в ответ услышала:

— Ну вот видишь, я же говорил, что тебе не стоит беспокоиться. — Через пять минут Диди закончила разговор, сообщив напоследок мужу о своем намерении несмотря ни на что подарить детям обещанную поездку на Палм Бич.

— Счастливого полета, — сказал Джордж. — Жаль, что не могу отправиться с вами. Я еще позвоню, перед отлетом в Эфиопию. Тогда и с Адамом поговорю, так ему и передай.

Повесив трубку, Диди почувствовала себя настолько истощенной эмоционально, что не имела сил даже встать с софы. Подняв голову, она выглянула в стеклянный квадрат окна и подивилась царящему снаружи спокойствию. Все вернулось в обычную колею. Буря миновала, и напоминанием о ней остался лишь припорошивший землю снежок.

В Торонто Диди вернулась во вторник утром, спустя двадцать четыре дня после отлета. Чувствуя, что ей необходимо побыть с мальчиками как можно дольше, она продлила их весенние каникулы на полторы недели. На следующий же день по прибытии Диди приступила к осуществлению плана, намеченного еще во Флориде. Отвозя Майкла и Адама в школу, она еще раз объяснила им, что сегодня уедет, потому что ей надо заняться кое-какими личными делами, поцеловала их на прощание и пообещала, что отлучка будет недолгой. По дороге домой она захватила Гертруду, приходящую няню-немку, нанятую через самое престижное агентство города в помощь Марии. Услуги этой прекрасно знающей свое дело женщины пользовались среди имеющих детей обитателей Роуздэйл таким спросом, что ее приглашали в очередь. Подробно втолковав каждому из сыновей, каковы будут в отсутствие мамы его обязанности, Диди завела Марию в гостиную, снабдила подробнейшими инструкциями на все случаи жизни и вручила глянцевый проспект отеля, где собиралась остановиться, содержавший всю информацию, какая, возникни нужда, могла бы потребоваться экономке. Потом она попросила ее принести с чердака еще одну дорожную сумку. Помимо легких платьев для отдыха, которые она носила на Палм Бич, Диди уложила несколько вечерних нарядов и лучшие повседневные костюмы. Потом она сняла с плечиков и надела красное креповое платье, купленное девять месяцев назад в Каннах, надела его, не удосужившись даже посмотреться в зеркало, и добавила к нему последний подарок родителей — золотую цепочку изящного плетения. Подходящий к ней браслет и нитку жемчуга Диди положила в сумочку.

Джордж должен был вернуться из Африки через неделю. Она прислонила к его настольной лампе розовый конверт обычного формата, и цветом, и размером выделявшийся среди уже скопившихся на столике больших коричневых конвертов правительственной почты.

В четыре часа она попросила водителя вызванного такси отнести багаж в машину, а в шесть прошла регистрацию и села на самолет, отлетавший в Милан.

БАРБАРА

Глава 17

Сидевшая на балконе своего номера в «Итаро» Диди встрепенулась — непрерывный гул колоколов прервал поток воспоминаний. Глаза ее уже приноровились к свечению вечернего солнца. На том берегу по-прежнему виднелись выглядывающие из густой зелени пряничные домики, по озеру так же неспешно, как и ее предшественница, плыла лодка, во всем подобная топ, которую она уже видела раньше. Легкий одномоторный самолет лавировал между холмами. Но от скользивших по небосклону дельтапланеристов не осталось и следа. Все они — в том числе и тот, который так напомнил ей Тонн, — исчезли как сон, оставив после себя лишь нахлынувшие воспоминания и смятение чувств.

Она взглянула на свой «ролекс». Часы показывали одиннадцать тридцать — североамериканское время. Быстро произведя подсчет, Диди перевела стрелки на шесть часов вперед, поставив часы на половину шестого. В Европе это слишком раннее время для ужина и слишком позднее для чего-либо другого. Зато, пожалуй, самая пора для аперитива. Но не пить же в номере. Ей нужно отвлечься от несвоевременных воспоминаний, для чего, пожалуй, подойдет тот очаровательный бар, который она приметила у воды, при входе в гостиницу. Там наверняка предложат какой-нибудь оригинальный напиток, настой на травах или что-то в этом роде. Вещи можно будет распаковать и попозже. Хочется верить, что они не слишком помялись, ведь она проложила все бумагой… Диди чувствовала себя более усталой, чем ожидала, и винила в этом все те же воспоминания.

Буквально заставив себя встать с кресла, она вернулась в номер и, уже стоя на пороге выходящих в коридор двойных дверей, неожиданно повернула назад и, подойдя к одежному шкафу, оглядела себя со всех сторон в большом, в полный рост, зеркале. Оказалось, что на ее красном платье отпечатались полоски плетеного балконного кресла, добавившиеся к складкам, образовавшимся вследствие долгого трансатлантического перелета и последовавшей за ним часовой поездки из Мальпенцы на высланном за ней принадлежащем курорту «мерседесе». Решив, что в таком виде неловко появляться на людях, Диди задумалась о том, во что переодеться, и остановила выбор на не нуждавшемся в утюге платье из черного крепа. Открыв самый большой чемодан, она нашла его между прокладками и, убедившись в том, что оно действительно не смялось, сказала себе: «Вот так-то лучше», сунула в сумочку большие солнцезащитные очки, взяла со столика оставленный там коридорным ключ и, позвякивая им о золотую цепочку, направилась к лифту. Консьерж в фойе приветствовал ее учтиво и даже сердечно, без малейшего намека на недовольство их утренней встречей.

— Prego[6], signora, — сказал он, приняв у нее ключ.

Диди прошла через фойе, открыла вращающуюся дверь и по усыпанной галькой тропке двинулась к расположенному на террасе бару. Ей приглянулся белый садовый павильон, решетчатые стены и округлую крышу которого оплетали зеленые ветви с восхитительными, похожими на лилии, цветами: место изысканное и уединенное. Она вошла внутрь и расположилась на одном из низких раскладных кресел.

«Пожалуй, рановато и для коктейля», — подумалось ей при виде обслуживающего персонала, еще только готовившего это место к приему посетителей. С профессиональной легкостью, сопровождая работу непринужденной болтовней, официанты расстилали на столиках белоснежные скатерти и расставляли серебряные блюда с закусками. Диди они не мешали, она попросту не обращала на их хлопоты внимания. Павильон находился на возвышении, откуда открывался неплохой вид на служивший пляжем плавучий док с внутренним бассейном. Солнце било в глаза: она сощурилась, а потом достала из своей сумочки от Шанель темные очки и надела их. Служители отеля уже начали прибираться на пляже — они собирали разбросанные бирюзовые полотенца и пляжные топчаны, обходя шезлонги, еще занятые отдыхающими.

Две расположившихся неподалеку одна от другой женщины наслаждались поздним солнышком, загорая «топлес», что в Европе теперь не подвергалось осуждению, причем обе не выглядели завсегдатаями этого курорта. Юная девушка, читавшая, лежа на животе и болтая в воздухе ногами, книгу в бумажной обложке, показалась Диди слишком уж худощавой, даже костлявой. Другая женщина, устроившаяся на самом краю дока, обратила на себя внимание тем, что разлеглась на огромном оранжевом пляжном полотенце, явно не из тех, какие собирали служители. По всей видимости, принесенном с собой, что не в обычае у гостей таких дорогих отелей. Интересно, откуда она… В этот момент Диди заметила терпеливо стоявшего рядом с ней официанта.