Генри Морган - Виктор Губарев

Описание боя, которое дает в своей книге Эксквемелин, в целом соответствует «Правдивому отчету…», составленному на основе реляции Моргана:

«Наш адмирал, проведя смотр своих людей и подбодрив их, приказал всем офицерам идти исполнить полученные предписания. Тем временем неприятель, выстроившись в линию в выгодном месте, все еще оставался на месте и совершенно не хотел двигаться (хотя часто провоцировался нами), боясь потерять безопасную позицию в случае отступления. И наш адмирал, заметив это, немедленно отдал приказ, чтобы наши офицеры повернули наш корпус влево и попытались достичь соседнего холма; если бы мы им овладели, мы смогли бы тогда принудить неприятеля вступить в бой к его значительному ущербу, поскольку он не смог бы ввести в бой сразу весь свой основной корпус или больше людей, чем мы… а, кроме того, мы получили бы, таким образом, преимущество как относительно ветра, так и относительно солнца.

Наши офицеры строго исполнили полученный приказ, и спустя короткое время мы заняли этот холм с небольшим сухим проходом, выгодным для нас. В итоге враги были вынуждены ударить по нам в ходе спешного марша, не имея достаточного пространства, чтобы бросить вперед весь свой корпус, из-за большого болота, находившегося как раз у них за спиной и перед которым они преднамеренно выстроились в линию, рассчитывая поймать нас в ловушку. Но мы сменили нашу позицию таким образом, что в итоге нанесли ущерб им самим.

Когда мы поступили указанном образом, дон Франсиско де Аро, который командовал их кавалерией, вместе со своими всадниками предпринял первую атаку на наш авангард, каковую он провел весьма яростно, летя на полном скаку. А поскольку у нас не было пик, наш адмирал отдал приказ сдвоить наши ряды справа и сомкнуть шеренги справа и слева, чтобы замкнуть строй. Однако их пылкий командир не мог остановить свой стремительный бег, пока не упал, расставшись с жизнью во фронтальной шеренге нашего авангарда.

На этом движение их конницы справа прекратилось, и тогда выступила их пехота, надеясь испытать свою удачу; но они оказались такими же безуспешными, как и их товарищи. Ибо мы, приготовившись вместе с нашим главным корпусом встретить их, первым же залпом оказали им такой горячий прием и продолжали нашу работу с такой силой и проворством, что наши друзья-испанцы решили, что лучше им было бы отступить, и вскоре были так крепко побиты еще и нашим левым крылом, которое вначале не могло вступить в сражение (так как ему мешали холмы), что наши враги не смогли выстоять… и… обратились в бегство.

Перед этим они использовали такую тактику, о которой редко можно слышать. Так, пока пехота била нас во фронт и по флангам, они решили заставить два больших стада быков — в каждом было более тысячи голов — вклиниться в правый и левый угол нашего арьергарда с намерением разбить и рассеять нас. Этот замысел, очевидно, имел бы эффект, если бы наш благоразумный адмирал с великим присутствием духа не сорвал их план, отдав приказ небольшому отряду стрелять в погонщиков, а не в скот, и это так сильно напугало остальных, что быки вскоре вынуждены были повернуть назад. Таким образом, указанная тактика не сработала: они находились в таком сильном замешательстве, что счастлив был тот, кто смог первым убежать в город».

Победа досталась флибустьерам через два часа после начала сражения. Многие испанские очевидцы объясняли это «волей Господа и силой врага».

Барабанщики Моргана дали сигнал к общему сбору. На поверке выяснилось, что убитых среди них почти не было, а ранено лишь несколько человек. Потери испанцев составили от шестидесяти до ста человек убитыми, не считая раненых. Дон Хуан Перес де Гусман, не пытаясь оказать сопротивление врагу в самом городе, с остатками своего войска спешно отступил в Капиру, тогда как часть пехотинцев вместе с раненым доном Алонсо де Алькаудете ушла в Портобело.