Слимп - Михаил Бабкин

– А с чего оно так получилось? – с дрожью в голосе спросил Семён. – Я хотел всего лишь… – но договорить он не успел.

Ослепительно белая молния, толстая как ствол баобаба, ударила из тучи в центр озера. Вода мгновенно закипела; гром… нет, ударная волна швырнула Семёна и Хайка далеко в сторону, в кусты.

Семён встал, с трудом удерживаясь на ногах – горячий сырой ветер дул от озера, срывая листву с деревьев, толкал в грудь. Под ногами было скользко от раздавленных раков.

Молнии из тучи били в озеро безостановочно. Вернее, не в само озеро, – его уже не было, лишь на дне впадины, бывшей когда-то озёрным ложем, бешено кипела чёрная от грязи вода, – а в длинный водяной столб, медленно поднимающийся к туче.

– Бежим! – прошептал кто-то рядом с Семёном: это крикнул Хайк, изо всех сил крикнул, но его голос показался шёпотом в вое ветра.

Водяной столб соединился с тучей – чёрная грозовая клякса мигом всосала его в себя и вдруг, резко увеличившись в размерах, рывком поднялась в небо повыше, гораздо повыше; молнии теперь били безостановочно, превращая сухую яму бывшего ложа в нечто, напоминающее кратер вулкана: дно и стенки ямы уже начинали дымиться, а кое-где сквозь отвалившуюся корку выступали багровые лавовые подтёки – это плавились камни.

Семён махнул рукой Хайку и они бросились бегом прочь от опасного места. Бежать было тяжело – ветер поменял направление, он теперь дул в сторону огромной дымной ямы, неся с собой песок и мусор. Семён словно попал в пыльную бурю, по лицу стегали листья, сухая трава и оторванные ветки деревьев; земля под ногами начинала ощутимо содрогаться.

Бежали долго. Наконец стало чуть потише, лесок закончился – впереди была равнина, поросшая высокой травой; ветер уже дул не с такой силой и не ослеплял пылью, подземные толчки стали почти незаметными и Семён решил остановиться, чтобы перевести дух. Хайк притормозил рядом, ему, похоже, переводить дух не требовалось, он вообще не запыхался – глядя назад, Хайк озабоченно сказал:

– Мне кажется, Симеон, ты что-то не учёл. Не знаю, чего ты хотел добиться, но получилось у тебя всё не так, как ты задумал. Крепко не так.

Семён оглянулся.

Позади, упираясь в небо чёрной тучевой шляпкой, высился гриб, здорово похожий на воздушный ядерный взрыв – такой, каким его рисуют в учебниках по гражданской обороне. С той лишь разницей, что к атомной энергии этот гриб никакого отношения не имел. Впрочем, по своей разрушительной силе он был не менее опасен, и, в отличие от взрыва, рассеиваться не собирался – наоборот, грозовой гриб явно набирал силу: шляпка росла, постепенно поднимаясь ввысь; тёмная смерчевая ножка ощетинилась разрядами молний. В водовороте смерча крутились вырванные с корнем деревца; мелькнули крохотные лежанки, оставленные на берегу, мелькнули и сгорели в ярко-голубой молнии, пробившей смерч от низа тучи до самой земли; далёкий пушечный гром колыхнул воздух, у Семёна от тяжёлого звука неприятно ёкнуло в животе.

– Однако не прав я был насчёт масштабности и размаха, – смиренно покаялся Мар. – Признаю свою ошибку. Для неопытного мага у тебя этот фокус весьма неплохо получился. Впечатляет! Я одного только не понял: ты что хотел – погоду немного подправить, или с самого начала задумал такой бедлам сотворить? Для отработки навыков боевых действий. На страх врагам, так сказать. Научиться вызывать мор, глад, смерчи и землетрясения. Так вот, по смерчам и землетрясениям можешь поставить себе зачёт. А мор и глад когда делать будем? И где?

Семён не стал отвечать, что тут можно было сказать!

– Оно движется! – крикнул Хайк и ткнул рукой в сторону смерча. Семён только сплюнул с досады: смерч, наклонившись вбок, медленно сдвинулся с места и, набирая скорость, поплыл куда-то вправо, хорошо хоть не к ним.

– Я же ведь только небольшую грозу хотел себе представить, а оно вон как вышло, – Семён полез в кошель. – Надо бурю остановить. Сейчас я её…

– Только не это! – перепугался Мар. – Хватит! Авось само рассосётся. У тебя фантазия чересчур буйная! Нельзя тебе колдуном работать. Хотел грозу, а получил самоходную хренотень с молниями… Сейчас вообще всех угробишь, вместе с местным населением! Да фиг с ним, с населением, оживёт, куда денется, у них Архив есть. А ты? А Хайк?

– Но надо же что-то делать! – в растерянности замер Семён.

– Надо, – согласился Мар. – Сделать вид, что мы здесь ни при чём. И сваливать, пока не засекли. А можно чуток постоять и посмотреть, не каждый день, поди, такие смерчи видеть можно. Люблю стихию! Есть в этом нечто… мм… нечто вдохновляющее. После и жизнь как-то ярче кажется, насыщеннее… Ты не замечал, что природные катастрофы как магнитом притягивают к себе народное внимание? И чем больше та катастрофа, чем разрушительнее, тем больше внимания. Пропорционально ущербу. Потому что каждый хочет узнать, насколько это было страшно… вовсе не для того, чтобы посочувствовать пострадавшим, а чтобы в душе порадоваться, что его там в то время не было. Давай же смотреть и радоваться, что живы и здоровы! А прижмёт – уберёмся отсюда, делов на две секунды… – Мар, увлечённый редким зрелищем, болтал как утренний ди-джей, вовсе не обращая внимания на то, что Семён давно уже ему не отвечает: Семён и Хайк молча смотрели в небо.

По небу косяком скользили летуны. Не такие большие, как тот, на котором недавно побывал Семён, да и цвет у них был совершенно другой, ярко-красный, но во всём остальном они были полной копией пассажирского летуна.

Косяк красных треугольников целеустремлённо летел к смерчу. Внезапно один летун отделился от группы и стремительно пошёл вниз, к Семёну и Хайку. Опустившись неподалёку и зависнув над травой, летун плавно подплыл к людям.

– Эвакуация! – повернув голову к Семёну, громко крикнул сидевший на летуне пилот в таком же красном, как и сам летун, комбинезоне, оранжевом шлеме и зеркальных очках-консервах; пилот сидел в неудобном пластиковом кресле, очень похожем на трамвайное, и был намертво, вместе с креслом, пристёгнут к шкуре летуна широкими ремнями. Крест-накрест пристёгнут, напоминая собой гонщика-каскадёра перед выполнением смертельно опасного трюка. С той лишь разницей, что автогонщики не пользуются плётками: в правой руке лихого воздухоплавателя была зажата плётка-нагайка.

– Немедленно на борт! Сектор уже блокирован! – Пилот нетерпеливо указал плёткой на такие же неудобные креслица позади себя. Семён без возражений забрался на летуна, некогда было выяснять, какой такой сектор и почему спешка, хотя догадывался – почему; Хайк ловко запрыгнул прямо в ближнее сиденье.

– Ремни пристегните, – потребовал пилот, косясь на пассажиров блестящими зеркальцами очков. – Спасательный летун – это вам не общественная кляча, предохранительных средств не предусмотрено. Вякнуть не успеете, как за борт свалитесь. – Едва Семён и Хайк пристегнулись, как летун свечкой рванул в небо.