Ребекка с фермы Солнечный Ручей - Кейт УИГГИН

Никак не дикобраз, - 

втайне и с восторгом импровизировала она, направляясь к боковым дверям  дома.

- Эбайджа Флэг заворачивает к нам, - сказала мисс Миранда, вставая  со  стула и подходя к окну. - Выйди-ка, Джейн,  и  посмотри,  что  там  у  него.  Какой-то пакет от судьи, я думаю. Он держит бумажный пакет. Похоже, что  это  тыква, хотя, если подумать, не стал  бы  он  заворачивать  тыкву  в  бумагу.  Закрой дверь столовой, Джейн, ужасный сквозняк. И поторопись,  а  то  лошадь  судьи никогда и минуты смирно не постоит.

Эбайджа Флэг вылез из повозки  и  с  усмешкой  на  лице  приблизился  к  боковой двери.

- Угадай, что у меня есть для тебя, Бекки.

Ничто не дрогнуло пророчески в ее душе, чтобы предупредить  о  том,  на  что она обречена.

- Яблоки? - оживленно  спросила  она,  сама  как  яблочко  -  сияющая,  румяная, с атласной кожей.

- Нет, попробуй еще раз.

- Цветущая герань?

- Попробуй еще!

- Орехи?  Мне  не  угадать,  Эбайджа.  Я  сейчас   еду   по   делу   в  Милликен-Миллз и боюсь, что миссис Перкинс уедет, не дождавшись меня. Покажи  поскорее! Это действительно для меня или для тети Миранды?

- Точно для тебя! - И, открыв большой пакет из оберточной  бумаги,  он  извлек из него пропитанные водой остатки коричневой шляпы!

Это были лишь остатки, но в их сущности и происхождении не  могло  быть  никаких сомнений. Они  явно  в  прошлом  были  шляпой,  и  можно  было  даже  предположить, что, возвращенные к жизни,  они  вновь  примут  первоначальную  форму в недалеком и счастливом будущем.

В этот драматический  момент  к  стоявшим  в  боковых  дверях  Ребекке,  Эбайдже и мисс Джейн присоединилась снедаемая любопытством мисс Миранда.

- Ну и ну! - воскликнула она. - Да где же это и как, скажи на милость,  ты?..

- Я вчера работал на  плотине  возле  Юниона,  где  сплавляют  лес,  -  засмеялся Эбайджа, с довольным видом поглядывая по очереди на каждую из трех  своих собеседниц, - и увидал, как эта шляпка скакнула в воду, как раз  когда  Бекки ехала по дороге. Форма у этой шляпки вроде как у лодки, и я не я, если  она не плавает,  как  настоящая  лодка!  "Где  это  я  видал  такие  колючие  перья?" - думаю я.

("Вот именно, где?" - подумала, с мятежным чувством в душе, Ребекка.)

- Ну и тогда до меня дошло, что я возил эти перья в школу, и возил  их  на собрания, и возил на ярмарку, и возил почти везде - на  голове  у  Бекки.  Тут я дотянулся до шляпы шестом и поймал ее, прежде  чем  ее  успело  зажать  между бревнами и сплющить, и вот она! Шляпке-то само собой  пришел  конец  -  похоже, будто на нее мокрый слон наступил, но перья -  как  новые!  Я  ее  и  принес-то, собственно говоря, из-за этих перьев.

- Очень любезно  с  твоей  стороны,  Эбайджа,  и  мы  все  тебе  очень  обязаны, - сказала Миранда, сунув одну руку внутрь шляпы. а другой  медленно  поворачивая этот злополучный предмет. -  Ну,  скажу  я  вам,  -  воскликнула  она, - да я, кажется, и прежде это говорила, из всех носких перьев, какие  я  видела на своем веку, эти самые ноские! Им, похоже, никогда сносу не  будет.  Смотрите, как на них  держится  краска  миссис  Кобб;  они  почти  такие  же  коричневые, что и до того, как упали в воду.

- Никакой цвет от воды не вянет, -  усмехнулся  Эбайджа,  который  был  довольно известен в Риверборо своими каламбурами.

- И как подумаешь. - продолжила  Миранда,  -  сколько  шума  поднимают  из-за этих страусов, которых убивают сотнями ради их перьев, а перья  никуда  не годятся, после того как попадут под первый же ливень,  и  все  это  время  позволяют таким ценным дикобразам бегать вокруг в их иголках... Ну  никак  я  этого не могу понять! Разве  что  модистки  узнали,  как  долго  эти  иголки  служат, и не стали использовать  их  для  отделки,  чтобы  не  остаться  без  работы. Эбайджа прав: шляпа больше никуда не годится, Ребекка, но ты  можешь  сегодня  купить  другую  -  любого  цвета  и  формы,   какая   тебе   только  поправится, - и отдать мисс Мартон, чтобы она пришила к ней  эти  коричневые  иголки с какой-нибудь пряжкой или бантом - так только, чтобы прикрыть иголки  у основания. Тогда благодаря Эбайдже ты будешь со шляпой еще на один сезон.

Дядя Джерри и тетя Сара вскоре тоже узнали о  том,  какую  роль  сыграл  рок, или Эбайджа Флэг, в делах Ребекки, так как в тот же вечер  она  сама  в  сопровождении учительницы пришла к старому вознице. Сняв свою новую шляпу  с  древним украшением, она несколько нарочито  положила  ее  вниз  донышком  на  кухонный стол и вышла из комнаты - ямочки на ее щеках были чуть глубже,  чем  обычно.

Дядя Джерри поднялся со своего сиденья  и,  пройдя  через  комнату,  с  любопытством заглянул в шляпу. Он обнаружил, что внутри  к  тулье  аккуратно  приколота круглая бумажная подкладка и на  ней  выведены  следующие  строки,  которые произвели большое впечатление на слушателей,  когда  были  прочитаны  вслух мисс Дирборн, и которые с ее одобрения были позднее занесены  в  Книгу  Мыслей для блага грядущих поколений: 

Я из бессмертников венок

Сплету себе сейчас! -

Воскликнул, нюхая цветок,

Колючий дикобраз. -

Лет двести - век недолог мой,

Иголки ж хоть куда,

Не будет сносу ни одной

До Страшного Суда.

Их можно красить много раз,

Любой придать им цвет,

Но не пробьет их смертный час -

Конца цветенью нет!

О символ вечной красоты,

Невянущий цветок!

Венчай мои иголки ты,

Ведь им не минет срок! 

Р.Р.Р

Рассказ пятый Спасение флага

I

Даже  когда  Ребекка  закончила  учебу,  достигнув  весьма   почтенного  семнадцатилетнего возраста  и  потому  обретя  способность  оглядываться  на  прошлое, невероятно длинное и так много вместившее, она по-прежнему измеряла  время не годами, а определенными важными событиями.

Был год, когда умер ее отец; год, когда она уехала с Солнечного Ручья и  поселилась у теток в Риверборо; год помолвки сестры Ханны; год, когда умерла  маленькая Мира; год, когда Эбайджа Флэг перестал работать в хозяйстве  судьи  Бина и ошеломил весь Риверборо, отправившись в  Лимерик,  в  среднюю  школу,  чтобы получить образование;  и,  наконец,  год  ее  выпуска  из  учительской  семинарии - событие, которое в семнадцать лет кажется  скорее  кульминацией,  чем началом существования.

В промежутках между этими эпохальными событиями отчетливо выделялись на  сером фоне скучной повседневной жизни и некоторые другие происшествия.

Был день, когда она впервые встретила лучшего из своих друзей - мистера  Аладдина, и позднее - другой, даже еще более радостный и светлый, - когда он  подарил ей коралловые бусы. Был день, когда семейство Симпсонов, находясь  в  затруднительном положении, уехало из  Риверборо,  и  она  горячо  поцеловала  Клару-Беллу на развилке дорог, сказав,  что  навсегда  останется  ее  верной  подругой. Был  и  визит  в  кирпичный  дом  миссионеров,  возвратившихся  из  Сирии, - светлое, романтическое воспоминание, такое же  яркое  и  необычное,  как и чудесные перышки маленьких птичек,  привезенные  гостями  с  собой  из  далеких стран Востока. Она хорошо помнила ту минуту, когда Берчи  предложили  ей выбрать одно перышко для себя, и тот восторг, с которым она  гладила  эти  красивые перышки, разложенные на  обитом  черной  волосяной  тканью  диване.  Затем  был  приезд  нового  священника  -  много  кандидатов  на  это  место  подверглось испытанию, но выбран был именно мистер Бакстер. И  наконец,  был  подъем флага - праздничные торжества,  взволновавшие  общество  Риверборо  и  Эджвуда, от центра до периферии, торжества, состоявшиеся как раз перед  тем,  как она поступила в учительскую семинарию в Уэйрхеме и распрощалась с доброй  мисс Дирборн и сельской школой.

Были, разумеется, в истории Америки и другие церемонии поднятия флага -  это-то признали бы, пусть  неохотно,  даже  те,  кто  имел  непосредственное  отношение  к  торжествам  в  Риверборо,  но  им  показалось  бы   совершенно  невероятным, чтобы такой подъем флага, какой был  у  них,  мог  в  том,  что  касалось  величия  замысла  или  блеска  его  воплощения  в  жизнь,   дважды  прославить один и тот же век. Как  молчаливо  признается,  некоторые  пышные  зрелища не могут быть воспроизведены повторно, и подъем  флага  в  Риверборо  был одним из таких зрелищ. И потому нет ничего удивительного в том, что  это  событие стало одной из важных дат в личном календаре Ребекки.

Идея создания  флага  зародилась  у  жены  нового  священника,  ставшей  орудием Провидения.

К тому времени местный приход почти освоился с  мыслью  о  том,  что  в  вопросе о пасторе все прихожане одного мнения. В то время священника все еще  выбирали пожизненно, и, если он имел недостатки, что было  вполне  вероятным  обстоятельством, и, если его прихожане имели их, что также было  в  пределах  возможного, каждая из сторон относилась к другой  снисходительно  (хоть  это  происходило и не совсем без трений),  подобно  тому  как  поступали  старого  закала мужья и жены, прежде чем был открыт легкий способ выхода из  трудного  положения или, по меньшей мере,  прежде  чем  этот  способ  получил  широкое  распространение.