Путь гейши - Алина Лис

— Значит, сёгун тебя… — Ее голос упал до шепота. — Эти раны… все по правде?

А потом зарыдала — отчаянно и безутешно, как рыдают маленькие дети.

Акио нахмурился. Он терпеть не мог женские слезы, они рождали неприятное чувство бессилия и вины. Особенно если плакала дорогая для него женщина.

— Ну, хватит! — Он раздраженно встряхнул девушку. — Мия, прекрати!

— Прости! Пожалуйста, прости! Это все из-за меня! — Она зарыдала еще горше.

— Хватит, Мия. Я не хочу слушать это!

Он отстранился, встряхнул ее за плечи и обмер.

Глаза под пеленой слез сияли и переливались магическим светом, как подсвеченные на солнце драгоценные камни. Всеми оттенками императорского темного пурпура.

Очевидно, его лицо слишком сильно изменилось, потому что Мия перестала плакать и испуганно уставилась на Акио.

— Что… Что случилось?

— Твои глаза. Они светятся, — очень медленно произнес Акио.

Реальность сна отзывается на желания сновидцев. Может ли быть, что он, сам того не ведая, одарил свою невесту родовым признаком Риндзин?

— Как два аметиста? — Лицо девушки стало несчастным. — Я знаю. Ты ни за что не поверишь…

Он слушал ее рассказ, вглядывался в лицо Мии и действительно не мог поверить.

Его наложница — принцесса Миако Риндзин? Последняя из рода повелителей драконов?

Божественная императрица, которой Акио, как и все Такухати, должен служить, согласно прозвучавшей в начале времен клятве.

Он вспомнил, какими словами встретил ее при первом знакомстве. Как оскорбил, назвав в лицо шлюхой. Связал просто потому, что захотел. Потому что пожелал обладать ею, увидеть, как она забудет о своей сдержанности, как станет извиваться и стонать под его ласками. И после… он же купил ее! Купил и взял, почти против воли.

Акио отвел взгляд. Стыд и ужас перед содеянным жгли сильнее, чем раскаленное железо в руках палача.

Не случись шестнадцать лет назад заговора, Ледяной Беркут встретил бы принцессу при дворе. Возможно, император даже согласился бы выдать за него Миако. Младшая принцесса и будущий даймё севера почти равны по статусу…

Младшая принцесса, но не императрица.

— Что-то случилось? — Девушка прижалась к нему и тщетно попыталась заглянуть в глаза. — Акио?

Он вздрогнул. Тепло ее кожи, прикосновение сосков, похожих на маленькие горячие камушки, мгновенно разбудили дремавшее желание. Он хотел ее. Снова. Всегда.

От этого не избавиться. Он всегда будет хотеть ее. Всегда вспоминать при взгляде на свою императрицу, как она принадлежала ему, как, связанная, стонала и вскрикивала в его руках, как ласкала его губами, стоя на коленях — сама, охотно и с радостью. Он всегда будет видеть в ней желанную женщину, а лишь потом повелительницу.

Она должна будет выйти замуж. По традиции семьи Риндзин возьмет себе консорта — младшего сына правителя любой из окрестных стран. Акио получит свое сёгунство — он один из лучших военачальников Оясимы, а ей потребуется поддержка армии. Они будут встречаться так часто, как того потребует долг. Он успеет увидеть, как она рожает сыновей другому, как расцветает в прекрасную женщину — желанную до одури и недоступную. Недоступней луны на небесах.

— Ничего… госпожа. — Последнее слово Акио даже не выдавил, а выплюнул.

Мия ойкнула. Ее лицо стало растерянным.

— Почему ты так меня назвал?

— К императрице Риндзин надлежит обращаться подобным образом, — скучным голосом, словно зачитывая положения дворцового этикета, произнес Акио.

— Но меня не короновали!

— Это не важно. — Он наконец сумел совладать со своими чувствами. Привычная ледяная маска подарила спокойствие и горечь. — Ты — единственный прямой потомок бога-дракона. Ты — императрица.

— А как же принцесса Тэруко? — жалобно спросила девушка.

— Она — Ясуката… госпожа.

Акио до хруста стиснул зубы и снова отвел взгляд. Хоть бы прикрылась! Это длинная беззащитная шея, синяя жилка, бьющаяся под тонкой кожей, изящные плечи, грудь со съежившимися от холода сосками сводили его с ума.

Почему Риндзин? Единственный род, который стоит над родом Такухати! Почему не любое другое семейство, не безродная крестьянка?

Мия нахмурилась:

— Не называй меня так! Мне не нравится.

— Хорошо, ваше величество.

Она обвила его руками за шею, прижалась, снова требовательно заглядывая в лицо:

— В чем дело? Ты злишься, что я не ушла тогда со двора? — Ее голос задрожал. — Я виновата…

Акио недоуменно пожал плечами. Он не злился на нее. Даже тогда, во дворе, он просто смертельно испугался ее потерять и был готов признаться в чем угодно, если это поможет защитить Мию.

Если бы он тогда знал, что уже потерял ее? Что Мия никогда не была его, он украл, взял силой то, что ему не принадлежало…

Он бы все равно не смог поступить иначе.

— Ты ненавидишь меня, да?

От удивления он даже повернулся к ней. Теперь лицо Мии было совсем близко, Акио чувствовал теплое дыхание девушки на своих губах.

— Нет, — ответил он, из последних сил удерживая на лице бесстрастную маску.

Разве это возможно, — ненавидеть ее? Сладкую, маленькую, беззащитную, бесконечно желанную. Его сокровище…

Не его.

Он аккуратно расцепил ее руки и отстранился.

— Не стоит нарушать правила, ваше величество. Даже во сне. Вам лучше одеться.

Повинуясь его желанию, на ней снова появилось зимнее кимоно из плотной ткани.

— Какие правила? Я — твоя наложница.

— Императрица не может быть наложницей.

— Я твоя невеста!

Акио сгорбился.

— Эта помолвка была ошибкой, — выдавил он. — Мы не знали. Я верну тебе клят…

Последние слова потонули в плеснувшем в лицо потоке воды. Он зажмурился, а когда открыл глаза, вместо залитого светом храма его встретил подвал, освещенный лишь углями из жаровни и скудным светом факела.

— Очухался! — удовлетворенно заметил один из палачей. — Ну что, продолжим?

И снова пришла боль.

Глава 6

ПОСЛЕДНИЕ СИНОБИ

Такеши Кудо с досадой и немалым удивлением посмотрел на сидевшую рядом девушку.

Ее изумительно красивое лицо внешне было спокойным, лишь сведенные брови и сжатые губы выдавали скрытый гнев. Она глядела на заместителя начальника безопасности холодно, требовательно и — Такеши мог бы поклясться в этом — чуточку высокомерно. Ровно так, как полагается глядеть императорской особе на проштрафившегося вассала.

Где милая, послушная, искренняя девица, которую он оставлял в поместье пятью днями раньше?