Спустя тысячелетие. Лунная дорога - Александр Казанцев

— Какие же решения приняты комитетом, сэр?- почтительно осведомился профессор Трипп.

— К черту Космический комитет! Вам это надо усвоить, проф!- прервал Хьюстон.- Нам вполне достаточно заключенной конвенции о порядке использования месторождений на других мирах. Признаем в этом заслугу сенатора Мэна, развязавшего нам руки, и частную инициативу. Главное теперь — опередить русских, застолбить разведанные на Луне россыпи.

— Я готов продумать это задание.

— У вас нет для этого времени, проф. Лучше скажите, есть у вас наготове парень, которому за долю разведанных приисков можно поручить это дело?

— Том Годвин, сэр.

— Когда вы можете его отправить? Русские уже на старте.

— Да, сэр… но… не готов еще резервуар жидкого кислорода.

— Обойдется без него! Мало вам обычных баллонов?

— Они будут несколько больше весить. Придется пойти на это.

— Придется, придется!- одобрительно заметил Хьюстон и налил профессору еще рюмку.

В парке, через который проходил профессор Трипп в сопровождении седого ливрейного лакея в башмаках с пряжками, им встретилась стайка хохочущих девушек в купальных костюмах. Они бежали к фуникулеру, соединявшему виллу с рекой.

— Это подружки дочери вашего патрона? — поинтересовался Трипп.

— Нет, сэр. Босс убежденный холостяк. У него нет дочери, сэр. Это секретариат.

Трипп, человек благонравный и богобоязненный, промолчал. Почему-то он подумал о гареме, но тотчас отогнал эту мысль, припоминая детали закончившейся беседы.

Сенатор Мэн на прощанье проворчал:

— Помните, Трипп. Победы в космосе всегда были температурой современного прогресса. Гонка с русскими продолжается. Не кажется ли вам, что вы не рискнете отстать?

Да, профессор Трипп не мог позволить себе такого риска. Слишком много у него было связано с победами в космосе: бизнес, имя, семейное благополучие. В конце концов придется пойти на обычные баллоны вместо запроектированного резервуара. Пусть не останется резерва. Придется Тому Годвину справляться «на пределе». Думается, на него можно положиться.

Дорога до Нью-Йорка показалась Триппу много короче, чем до виллы Хьюстона.

В тот же день Том Годвин был предупрежден, что должен отправиться на Луну не позже русских.

В отличие от запуска космических кораблей по правительственным программам старт «Колумба» не освещался в прессе.

Но такая журналистка, как Эллен Кенни, конечно, знала о нем все, вплоть до того, что будут использованы стандартные кислородные баллоны укрупненного типа.

Глава 6

ВОЛОСЫ ВЕРОНИКИ

«В таинственный мир Космоса, в беспредельный простор миллионов световых лет, к сверкающим центрам атомного кипения материи, к звездам, живущим и рождающимся, гигантским или карликовым, двойным, белым, желтым, голубым, ослепительным или черным, в мир феерических комет и задумчивых лун, планет цветущих или обледенелых,в бездонный Космос, мир миров, стремится теперь уже не только взглядом человек…

Силы тяготения собрали миллионы миллионов звезд в правильные объемные, сплющенные в одной плоскости геометрические фигуры,напоминающие колоссальные диски галактических дискоболов.

Смотря ясной ночью на Млечный Путь, мы видим изнутри обод такого звездного диска нашей Галактики через всю его толщу. Наблюдая в сильнейший телескоп далекую спиральную туманность в созвездии Волосы Вероники, мы рассматриваем извне обод, но только другого, стоящего к нам ребром диска, чужого, бесконечно далекого звездного мира. Множество таких галактических дисков различимы в небе под самыми разными углами, в том числе и сбоку. Тогда отчетливо вырисовывается огненное колесо со спиральными спицами, поражая строгой единообразностью звездных миров…

Сила тяготения заставляет частицы материи сближаться. Неотвратимо сгущаются туманности космической пыли, и внезапно загораются новые звезды. Извечные катаклизмы Вселенной накаляют до миллионов градусов колоссальные массы вещества, пронизывают бездонное пространство потоками космических лучей, порождают неисчислимые формы материи, создают условия для ее совершенствования, венчаясь тайной тайн Космоса- Жизнью, в которой Природа познает сама себя!…

Даже если исходить из условий, близких земным, жизнь может существовать на великом множестве миров бесконечных галактик. Ведь образование солнечной системы отнюдь не исключение. Планеты, несомненно, существуют у многих звезд. Жизнь, возникнув в самых простейших формах, неуклонно развивается, стремясь к высшему совершенству — мыслящему существу.

Оно всесильно, мыслящее существо, и где-нибудь на планетной песчинке близ светлой точки спирального острова в созвездии Волосы Вероники «оно» так же оглядывает мир иных вселенных, как оглядывает их с Земли человек…»

Эта вырезка из журнальной статьи неизвестного ей тогда автора висела у Эллен Кении в ее комнате над туалетным зеркалом. Она любила перечитывать эти строки. Они впервые пробудили в ней неугасимый интерес к космосу, романтическую тягу в неведомые глубины Вселенной. Эта статья в какой-то мере определила дальнейшую жизнь Эллен.

Оказалось, что ее автор — русский профессор Громов.

Конечно, Петр Сергеевич не подозревал, встречаясь с американкой в библиотеке института, что виновен в некоторых авантюристических шагах, на которые решилась Эллен Кенни. И что упомянутое им созвездие Волосы Вероники будет иметь для нее такое символическое значение.

Эллен по укоренившемуся в ней обычаю, словно совершая некий ритуал, прежде чем взглянуть на себя в зеркало, прочитала любимые строчки Петра Громова. Желанный космос! Ради него она решилась, решилась… не оглядываться.

Волосы Вероники!…

Эллен возбужденно прошлась по своей комнате с креслами на крохотных ножках и низенькими столиками, с широкой тахтой, на которой можно было лежать вдоль и поперек. Окна выходили прямо в стену соседнего небоскреба, не позволяя ощутить высоты двадцать четвертого этажа.

Эллен закинула руки за голову и одним движением распустила заложенные узлом на затылке волосы. Oни волнами рассыпались по плечам. Эллен привычно тряхнула головой, и они пенным потоком заструились по спине. Эллен едва охватила их обеими ладонями.

Волосы космической Вероники!… Как пишет дальше Громов?

«Космос. В него взволнованно смотрел русский гений Ломоносов, смотрел, как в звездную бездну, где звездам нет счета, а бездне дна… Он, Космос, так немыслимо огромен, что его измеряют не мерами длины, а годами пути лучистой энергии. До одной из далеких галактик в созвездии Волопаса расстояние составляет 230 миллионов световых лет. Пока летел оттуда луч света, на Земле сменялись геологические периоды, поднимались и опускались материки, размножались и вымирали гигантские пресмыкающиеся, и наконец появился, неудержимо развиваясь, Человек. Космическое пространство, чрезмерное даже для воображения, оказалось доступным для острого глаза, пытливого ума, математического анализа, железной логики человека. Оно охватывается его мыслью, осознается его разумом.