Полночь (СИ) - Кин Михаил

— …О чем думаешь? …

— О том как выжить.

— …Не переживай, мы всех убьем и обязательно сбежим, я тут побродила немного пока тебя искала, через строящуюся башню вполне возможно сбежать…

— Ты конечно права, но тут появился неучтенный фактор. Криус наградил меня новым украшением, и теперь я не знаю, как смогу сражаться на арене. Я отогнул край туники, показывая уродливое выжженное клеймо под ключицей. — Я пошевелиться не могу нормально, про то, чтобы нормально сражаться не может быть и речи. И сомневаюсь, что мне дадут время на то чтобы все зажило.

Полночь присела рядом на корточки, пытаясь дотронуться пальцем до обугленной раны. Ее прикосновение было словно холодный ветерок на истерзанную плоть.

— … Не переживай Дарий, мы обязательно выберемся, вот увидишь и отомстим этому старому ублюдку, что тебя искалечил, может тебе что-нибудь принести? …

— Поищи у надзирателей, у них должно быть какое-нибудь лекарство для обработки ран. Может что-нибудь найдешь.

— …Хорошо, я сейчас, я мигом… Полночь растворилась, превратившись в кляксу из теней, что на фоне стоящего мрака в помещении, было совершенно не заметно, и выскользнула из клетки.

Вернулась она достаточно быстро, принеся с собой небольшой глиняный горшочек, на дне которого были остатки уже подсыхающей мази. Но все равно это было спасение от мучившей меня боли, обильно намазав клеймо жирной мазью, я наконец почувствовал облегчение. Приятный холодок глушил основную часть боли, и я смог задремать, провалившись под утро в беспокойный сон на краю сознания.

Проснулся я от того, что надзиратели совершали обход заключенных. Они вместе с рабами ходили по камерам, проверяя, все ли на месте и все ли живы. А рабы меняли отхожие ведра, и убирались в камерах, которые освободились от постояльцев за ночь. Полночи рядом не было, ее где-то носило, скорее всего разведывает окрестности. Надзиратели никого особо не будили, им было плевать на всех заключенных. Тут редко кто задерживался надолго. Тут не кормили в принципе, хочешь есть, заработай еду на арене. Я так и сидел забившись в уголок, пока не проснулся мой сосед. Он сел на пол, почесавшись и взглянув безразличным взглядом, и пошел помочиться в ведро, прямо перед надзирателями. Естественно он половину нассал мимо, а скорее всего это было сделано специально, под грозные крики и проклятья стражников. Но смертникам плевать на угрозы, что может тебя напугать больше чем осознание того факта, что следующая ночь станет для тебя последней. Но главное он не трогал меня и ладно. Полночь вернулась почти в обед, завалив ворохом новостей. Это егоза облазила почти все помещения и недостроенную башню, успела стянуть ключи от некоторых решеток, и спрятать их. Я лишь сидел молча, стараясь меньше тревожить искалеченную грудь. После мази было значительно полегче, начала спадать краснота, но все равно все сильно болело, но я хотя бы мог пошевелиться.

Так и прошел день, и видно Криус решил, что я достаточно отдохнул и после того как ночью забрали из камеры моего соседа, через час пришли за мной. Меня посадили уже в уже знакомую клетку, я слушал через перегородки крики и брань пьяной толпы, требовавшей крови. Когда пришел этот урод Криус, усмехнувшись при виде моего мрачного лица.

— Что такое щеночек, не хочешь больше заключать соглашение?

Я лишь молчал, даже несмотря на него. Смысла разговоров не было, я в лучшем случае лишь услышу новые издевательства и насмешки, в худшем, он снова устроит какую-нибудь пакость. Он потоптавшись возле клетки и поняв, что ответа не получит, снова усмехнулся и ушел в подсобные помещения. Меня вытолкали минут через двадцать, четвертым по счету на арену. До этого мы все лишь смотрели, как рабы назад затаскивают вперед ногами трупы, что выходили сами пару минут назад, полные жизни и надежд, со своими мечтами и страхами.

И выйдя на забрызганный кровью песок арены Пандемониума, сжимая такой же убитый и поцарапанный гладиус, как и в первый раз, я уставился на расхаживающего по своему краю и раззадоривающему алчущую крови и пьяную в стельку публику, моего соседа по камере. А он лишь хмыкнул, увидев угрюмого, сгорбившегося подростка, держащего меч. Того самого, который сидел тихой мышкой, забившись в угол его камеры. И пока распорядитель раззадоривал уже порядком набравшихся гостей, которые увидев бойцов начали кричать, стонать и орать бессвязный бред от неспособности уже соображать из-за алкоголя. Мужик видно уже заслуженно принимал все эти крики на свой счет, расхаживал взад-вперед, поднимая руки и подбадривая гостей, он явно умел вести дела с публикой. А у меня не было настроения разыгрывать лживые выступления. Я лишь молча смотрел на него исподлобья, ожидая начала боя. И когда все ставки были сделаны, и прозвучал гонг, ознаменовавший начало боя. Он не спеша пошел на меня, сказав.

— Не дергайся парень, все будет быстро и почти не больно.

Я и делал как он велел, стоял на месте молча ожидая пока он подойдет. И придя в движение лишь когда он подошел и замахнулся мечом. Бить он явно умел, было сразу видно, что его обучали, это был не простой зарвавшийся бандит с темных переулков нижнего города. Таких ребят я уже могу сразу отличить, лишь взглянув один раз на человека. Но он видел перед собой лишь подростка, небольшого угрюмого подростка, который сутки сидел с ним в камере даже не пикнув, забившись в угол и обхватив свои колени. И когда я пропустил его меч пригнувшись в сторону, пнув его в колено, лишь тошнотворный хруст был мне наградой, затем замахнулся в ответном выпаде. Я метил в шею, стараясь закончить все быстро, но вскрикнув от боли от вывернутого в обратную сторону колена, он сумел перебороть себя, через боль сумел извернуться и отразить выпад. Так что я лишь чиркнул его возле ключицы. Он так и упал на песок арены уходя от атаки, сжал зубы от боли, с огромным удивлением смотря на меня. Он судорожно пополз назад, стараясь не выронить меч и одной рукой как то вправить сломанный сустав.

Но это уже был приговор, с такими увечьями не выживают в собачьих боях, только не в Пандемониуме, где пьяная от крови и алкоголя публика не знает жалости. Они хотят лишь выиграть ставки, жизнь искалеченного человека в бойцовской яме, для них стоит меньше медяка. Отсюда может выйти только один, а он не может даже нормально стоять. Тут же послышались насмешки и оскорбления, это кричали те же самые люди, что пару мгновений его подбадривали. Но больше всего насмешек полетело в стоящего среди гостей немного полного мужчину, скорчившего презрительную гримасу. Оказалось, это был один из самых известных ланиста Райлегга, дон Карпато. Именно его эсседарии выступали на Играх — близнецы Альда и Арриго, погибшие в попытке выиграть гонку. А мужик напротив меня со сломанным коленом был одним из гладиаторов, которых он привел для выступлений. И тот взгляд, которым он одарил своего бойца, ничего хорошего ему не обещал. Но для меня это было абсолютно без разницы, мне нужно было заканчивать и я просто швырнул меч в лежачего противника, он вошел ему в грудь наполовину длины. Это не честные сражения, это бои без правил, кровавые и жестокие. А подходить к нему было слишком рискованно, загнанный и раненый зверь способен на все, мне ли этого не знать. И подождав пару мгновений пока он затихнет. Я забрал свой меч и поднял его вторым оружием. В этот вечер я отправил в объятия Всепожирающей еще восьмерых, кровожадные ублюдки на балконе не знали жалости, требуя смертей и крови. Среди бойцов был еще один воспитанник школы гладиаторов, но он был заметно слабее моего бывшего соседа. Да, их тоже обучали сражаться, но сражаться эффектно, на потеху публике, а меня обучали убивать, эффективно и быстро.

Чтобы сразу и наповал.

Так продолжилось на следующий день, и на следующий, прошло уже три недели. Я кривлялся и кланялся развлекая гостей. Исполняя заказы, раздавая комплименты дамам, и восхваляя их кавалеров. А приходя в свою камеру от ярости колотил стену, разбивая в кровь кулаки, проклиная их же. Полночь уже все разведала, украла целую кучу всяких предметов, начиная от ключей заканчивая оружием, все что могло теоретически пригодиться, пряча их по всем углам. Потом проверяя, не нашел ли кто ее заначки, зачастую забывая где именно она спрятала то или иное. Но это был как замкнутый круг, проклятый круг наполненный кровью, смертью и страданиями. Я откровенно уже нервничал, время неумолимо шло, и когда именно вернется черный барон было неизвестно. А меня неизменно каждую ночь выводили на арену. У меня появились даже почитатели, выигрывавшие кучу денег на ставках, и откровенных недоброжелателей из числа тех, кто проигрался в пух и прах. Но я не мог сбежать, днем было просто не реально, а ночью я выступал. И уже отчаявшись, я решил немного изменить правила игры, ну и заодно немного поднасрать Криусу.