Та ещё штучка (СИ) - Риз Екатерина

- Почему ты так думаешь?

- Конкретно обыскивали лишь его кабинет, больше по дому нигде не шныряли. А странно ожидать, что он прячет свои драгоценные игрушки под письменным столом. Да и вообще, какой умный человек, тем более, вор, станет прятать основную часть своего состояния у себя в доме? Под полом что ли?

Я в задумчивости хмыкнула.

- Люди бывают разные. Некоторые наоборот никому не доверяют, даже банкам. Слышал, про сундук, мертвеца и бутылку рома?

- Глупости. Соболевский подобным скопидомством никогда не страдал. Он хитрый, как черт.

- Ты думаешь, что это Рудаковский?

- Очень на это надеюсь.

- Как это – надеешься? – удивилась я.

- А ты хочешь, чтобы в это дело вписалась ещё пара интересных персонажей? Я вот – нет. Мне хватит Соболевского с Рудаковским. Черт, даже их две фамилии вскладчину кажутся мне серьёзным геморроем.

Я вздохнула.

- Когда ты вернешься?

- Через несколько часов. У меня ещё дела.

- Хорошо, - смиренно проговорила я. Смиренности и покладистости во мне было совсем немного, но я уже поняла, что с Филатовым свой характер мне напоказ выставлять не стоит. Я училась старательно обходить острые углы и подозрительные ситуации. Но Иван тоже дураком не был и, судя по всему, мои хитрые ходы также учился просчитывать. Потому что после короткой паузы, когда я уже хотела закончить наш с ним разговор, позвал меня по имени.

- Сима.

Я вернула телефон к уху.

- Что?

- Ты ведь не станешь делать глупости? – спросил он. – Не станешь никуда звонить? Я вернул тебе телефон для того, чтобы ты могла поговорить с Таей и Гришей.

- Я знаю, Ваня. И я помню все твои указания. – Это слово мне не понравилось, и я исправилась: - Наставления.

- Очень на это надеюсь. Собери вещи. Я скоро вернусь, к пяти нам надо быть на вокзале.

Мне захотелось взять под козырек, но делать я этого не стала, даже при том условии, что Ваня не увидел бы и не узнал об этом.

Звонить мне кому-либо запретили. Этим утром Ваня вернул мне мой телефон, я смогла поговорить с сыном, успокоилась, но Филатов прав, наличие телефона не давало мне покоя. Я просмотрела все пропущенные вызовы, сообщения, смски. И от бывшего мужа, и от его сестры, были ещё сообщения просто от знакомых, по каким-то нашим общим делам. И все эти переписки имели для меня смысл, значение, но явно не в этой жизни. И я, признаться, задумалась над нашим с Ваней вчерашним разговором. Хотелось ли мне вернуться назад, и продолжать жить обычной, среднестатистической жизнью. Без всяких афер, вранья, проблем, колоссальных по своей стоимости хищений и опасений за свою жизнь. Честно? Да, хотелось бы. Я бы даже с легкостью вернулась в квартиру к бывшему мужу и продолжала жить так, как привыкла за последние годы. Вернулась бы на работу, которая меня устраивала и ничуть не тяготила, вернулась бы к общению с привычным кругом знакомых, наконец разменяла нашу бы с Серегой квартиру или, на самом деле, купила бы себе другую, если бы смогла себе это позволить. Забрала бы Гришу и Таю, и была бы вполне счастлива. А сейчас лишь читаю переписки и просматриваю список вызовов. В первые дни моего отъезда мне звонило достаточно много людей, но Филатов мне об этом даже не сообщил. Хотя, я видела, что все сообщения в моем телефоне были им прочитаны. И список звонков просмотрен. Но он ни разу ничего мне не сказал. А сейчас я всё-таки опасалась ослушаться его наказа и позвонить кому-нибудь. Да и ответов на вопросы, которые мне зададут, у меня не было. Серега, наверняка, на меня обиделся, поверил, что я отправилась следом за новым возлюбленным, ни о ком больше не подумав. Что я ему скажу? Что соврала?

Телефон завибрировал у меня в руке, я вздрогнула от неожиданности, взглянула на экран, но номер оказался незнакомым. Пока я сомневалась, стоит ли мне отвечать на звонок, телефон затих, но следом завибрировал вновь. Кому-то, по всей видимости, очень хотелось со мной пообщаться. Я поднялась с кресла, плотно прикрыла дверь своей спальни, предварительно выглянув в коридор, чтобы убедиться, что он пуст. И только когда удостоверилась, что меня никто не услышит, на звонок ответила, поднесла телефон к уху.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Я слушаю.

- Серафима Михайловна? – услышала я приятный мужской баритон.

- Допустим, - проговорила я осторожно.

В ответ послышался смешок.

- Думаю, что это всё-таки вы. Здравствуйте, Серафима Михайловна. Очень давно хотел с вами пообщаться. Лично, так сказать.

- Не могу сказать того же, - ответила я. – Я ведь не знаю, кто вы. Вы не представились.

- Думаю, вы догадываетесь, кто я.

- Определяться долго буду, догадок у меня много. Предлагаю сэкономить друг другу время.

- Не зря мне говорили, что вы девушка дерзкая. Что ж, будь по-вашему. Меня зовут Филипп Рудаковский. Надеюсь, пояснять, кто я и для чего вам звоню, не нужно?

- Кто вы – я поняла. А вот зачем мне звоните, мне не очень ясно. Но я вас выслушаю.

- Мы с вами связаны одной неприятной историей. Десятилетней давности.

- Лично мы с вами ничем не связаны, - запротестовала я. – Этой историей вы были связаны с моим мужем. Думаю, вы отлично знаете, что его нет в живых.

- Мне показалось, или в вашем голосе прозвучал какой-то намек?

- Никаких намеков, - отрезала я.

- Вы меня откровенно расстраиваете, Серафима. Я рассчитывал на другой тон нашего с вами разговора.

- Что мы с вами при встрече обнимемся и всплакнем?

- Что поговорим продуктивно.

Я стала терять интерес к нашему с ним разговору. И прямо Рудаковскому об этом сообщила:

- Не о чем нам с вами разговаривать, Филипп. Это всё дела давно минувших дел.

- Да если бы так, Серафима Михайловна, если бы так. – Он откровенно посмеивался в трубку, и мне это не нравилось.

- Давайте уже прощаться, - подсказала я ему. А он вдруг спросил:

- Вы сегодня уезжаете в Москву?

Я вернула телефон к уху. Нахмурилась.

- Откуда вы знаете?

- Это не так трудно узнать.

- Еще бы. Ещё проще подослать ночью налетчиков, пока все в доме спят.

- Ну, у каждого свои методы.

- Вы ведь не ювелир, как ваш отец, да?

Он рассмеялся.

- Нет, я не ювелир.

- Почему-то я так и подумала…

- Серафима Михайловна, я предлагаю нам с вами встретиться и всё обсудить.

Я решительно отказалась.

- Нечего нам с вами обсуждать. Поэтому и встречаться незачем.

- У меня другое мнение.

- Что ж, это печально. Для вас.

- Давайте сделаем так. Я назову вам одну причину для нашей с вами встречи. И если она покажется вам достаточно весомой, то через час машина будет ждать вас у выезда из поселка, где живет Соболевский.

Я насмешливо фыркнула.

- Нет такой причины.

- Это вы так думаете. А я всё-таки надеюсь на ваше благородство.

- В каком смысле? – нахмурилась я.

- Я пришлю вам фотографию сообщением. Вы на неё, Серафима Михайловна, взглянете и для себя решите, стоит вам со мной встречаться или нет. Всё достаточно просто. Если вас не заинтересует мое предложение, то вечером вы сядете в поезд с Иваном Филатовым и отбудете в Москву. А если заинтересует, через пару часов мы с вами уже встретимся. Договорились?

Я промолчала. Какой смысл было лить воду на перевернутое ведро? Телефон я выключала, а спустя десять секунд пришло сообщение. Я его открыла и долго-долго смотрела на фотографию, что прислал мне Рудаковский. Сказать, что я испытала шок, значит, ничего не сказать. Присела на постель, продолжая таращиться на экран смартфона. Мне понадобилось много времени, чтобы просто отложить телефон в сторону. Вот только лицо молодой женщины с фотографии так и стояло у меня перед глазами.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я узнала её, наверное, в ту же секунду, что увидела. Только разум отказывался поверить, и я вглядывалась и вглядывалась в знакомое лицо. Да, конечно, за десять лет Кристина изменилась, но совсем незначительно. Черты лица стали более четкими, карие глаза смотрели на мир не столь восторженно и доверчиво, как раньше. Но это была она, сомневаться не приходилось. Та Кристина, что я помнила. Живая и, судя по всему, совершенно невредимая. По крайней мере, в физическом плане. И фотография не могла быть старой, на ней была не девочка, а молодая женщина.