Кровь героев - Колин Александр Зиновьевич

— Нет, только… Этот тип, Олеандров… Почему ты думаешь, что он меня возьмет?

— Возьмет. Я с ним говорила, — уверенно произнесла Инга и добавила: — Ну, тебе что, опять кошмар приснился?

Саша сел, свесив ноги с дивана, на который любовники перешли вдоволь насладившись друг другом в кухне, и, протянув руку, взял лежавшие на тумбочке часы и посмотрел на циферблат.

— Я дремал всего пять-десять минут, — сказал он недовольным голосом. Помолчав секунду-другую, он замотал головой. — Уф! Представляешь? Мне действительно приснились эти мои предки… Ну, помнишь, я тебе рассказывал? Эйрик, там… Анслен. Они, кстати, здорово похожи. Просто одно лицо, только у Анслена волосы как у тебя, а Эйрик… он, ну скорее рыжий. Впрочем, не поймешь, какой точно цвет, они ведь мылись крайне редко, шампуней тогда не водилось… — Климов посмотрел на свою подругу, которая ответила ему серьезным и даже сосредоточенным взглядом. — Еще там собака была, ну, то есть это мне хотелось бы так думать, но на самом деле это не собака, а волк… Матерая такая зверюга с опаленной шерстью. И глаза… Бр-рр! Точно мысли читает. Анслен еще усмехался, мол, внучок это его… Я хочу сказать, он намекал, что волк — это Габриэль. Помнишь, я тебе рассказывал, тот, которого крестьяне на костре сожгли… Ты, наверное, думаешь, что у меня крышка съехала?

Инга молча отрицательно покачала головой.

— Нет, Саш, — медленно произнесла она и, спустя несколько секунд, спросила: — А на каком языке они с тобой разговоривали?

— На своем, — неуверенно отозвался Саша. И действительно, какой у них язык? У Эйрика — древненорвежский, наверное. А у Анслена? — Понимаешь, Инга, это не имеет значения, какой язык, мне и так все было понятно. А потом… мы мало говорили. Анслен учил меня сражаться мечом. Я ведь занимался фехтованием двадцать с лишним лет назад, правда… Так вот, говорят, что в старину воины били друг друга мечами как дубинами и никаких особых приемов и техники у них не было, — ерунда все это. Мой братоубийца-прапрапрадедуля, Анслен, пять раз вышибал у меня из рук меч и столько же раз мог, как нечего делать, меня прирезать… А Эйрик только головой качал да волка за ушами гладил. Клянусь… может, я и псих, но только я слышал, как он этому волку говорил, по-русски: «Ну и вояка, язви его?» Это, как ты понимаешь, ко мне относилось, а не к Анслену. — Климов с опаской посмотрел на свою подругу. Не считает ли она его и на самом деле психом?

Глаза девушки были серьезны, ни тени насмешки. Только какое-то не беспокойство даже, а особенное, что ли, внимание. Александр решил рассказывать дальше, тем более что сон на сей раз привиделся ему короткий.

Саша продолжал:

— Они устроили мне поединок до первой крови. Классно дрались. Эйрик ранил Анслена и кинул мне свой меч, а потом сказал: «Мы будем ждать тебя…»

— А потом? — спросила Инга с нетерпением.

— Что — потом? — недовольно буркнул Климов. — Потом я вцепился в рукоять… Это оказалась твоя рука. Так что, извини.

— А они?

— Растворились… В тумане. Не слишком-то обнадеживающий знак, да? — прищурив глаза, Климов посмотрел на Ингу. — Они ведь покойники. Я не очень-то разбираюсь в снах, но, по-моему, когда умершие родственники зовут кого-нибудь, тот вполне может быстро к ним присоединиться.

— А ты ответил на приглашение? — спросила Инга.

— Нет, — покачал головой Климов, — но мне очень хотелось пойти с ними…

— Интересно, — только и проговорила девушка.

— Очень интересно, — с энтузиазмом согласился Климов. — И еще интереснее, почему они вместе?

— Как это — почему вместе?

— Ну, Эйрику полагается «жить» в царстве мертвых воинов, а Анслену… в аду, наверное, жариться.

— Почему в аду?

— Ну не в раю же? После того, что он натворил.

— Наверное, — пожала плечами Инга и, решительно вставая, сказала: — Едем?

Климов кивнул.

Любовники подошли к белому трехдверному «опель-кадету», и Инга, отперев машину, махнула онемевшему от удивления Саше рукой, приглашая его садиться.

— Ни себе фига! — воскликнул Александр. — Вы разбогатели, сударыня.

— Это не моя тачка, у шефа взяла покататься, — с усмешкой бросила девушка, включая двигатель. — Он «мерседес» себе купил бронированный.

«Живут же люди, — подумал Климов, когда машина плавно покатила со двора. — А этот шеф — крутой мужик».

Анатолий Эдуардович нервничал. Почему Наташа заставляет его ждать? Уже первый час! Что такое? Что за дела? Пора, наверное, поставить на место эту девчонку. Слишком много стала она позволять себе. А между тем Наташа уже не нужна ему больше. Или нужна? Нет, пока не стоит спешить. Пусть он поймет сначала, какие перспективы перед ним открываются. Тогда можно будет избавиться и от нее.

Как? Сдать властям? Не подходит, этим он бросит тень на свою организацию. Значит… Олеандров сверкнул глазами. Да, пожалуй, единственный способ — устранение. Автокатастрофа. Самое подходящее, эта сучка гоняет с такой скоростью, что никто не удивится, если она разобьет себе башку. Так и будет, но это позже, сейчас главное — прибытие объекта.

С чего начать? Раньше все казалось простым и понятным: дать работу, показать, что он, Олеандров, может сделать для тех, кто готов служить ему. Облагодетельствовать. Обласкать, а потом, когда парень этот как следует увязнет, станет обязан своему шефу всем, взять в оборот. Тем самым все получится как бы добровольно, но в то же время и принудительно.

Но… Как же не хочется ждать, теряя драгоценное время! И так уж сколько его потеряно! Разве человек вообще, а тем более человек, оказавшийся в таком положении, как этот Климов, может отвергнуть такое предложение? Надо быть идиотом, чтобы отказаться от власти. Милиция и даже контрразведка, которые сейчас гоняются за ним, станут служить ему, да и не только здесь, в затхлой провинции. В Москве. Нет! Надо действовать решительнее.

Анатолий Эдуардович нажал кнопку звонка и, примерно через минуту в кабинете появился невысокий, но широкоплечий и, как принято выражаться, кряжистый мужчина лет сорока пяти с тяжелым обветренным лицом, облаченный в «гимназическую» форму. Человек этот, войдя, молча уставился на хозяина кабинета.

— Слушай-ка, Терентьев. — Анатолий Эдуардович внимательно посмотрел на великовозрастного «гимназиста». — Как прошла операция?

— Все в порядке, шеф, — расплылся в улыбке Терентьев. Голос его звучал ласково и даже тепло. — Ребята уж как благодарны вам, уж как благодарны. — Он приложил руку к груди. — Надрали задницу чуркам. От души позабавились. Два притона разнесли в дым. Мехмет, поди, волосы на заднице рвет. Сука. Денег кучу взяли, покалечили кой-кого. Порезали немного. Не до смерти, правда. — Терентьев с сожалением причмокнул губами. — Как вы велели, спецназовцами нарядились. Теперь Мехмет зуб заточит на ментов. Они-то, дурни, с ним цацкались — все по правилам да по закону… А мои парни — по справедливости! Спасибо вам. А то уж ребята застоялись…

Терентьев и дальше рассыпался бы в благодарностях, но Олеандров жестом остановил его.

— Ладно, Сергей Еремеевич, ладно. Я важного гостя ожидаю. На сегодня все свободны, кроме обычной охраны.

— Есть, шеф! — козырнул Терентьев и вытянулся, так что сразу стала заметна выправка кадрового военного. — Разрешите идти?

— Иди, — махнул рукой Анатолий Эдуардович, но, когда посетитель уже, круто развернувшись, подошел к дверям и взялся за ручку, хозяин кабинета окликнул его: — Впрочем, постой-ка, Сергей Еремеевич, не спеши, оставь, на всякий случай, еще пару ребятишек своих, кто посмышленей.

Терентьев внимательно посмотрел на шефа и, кивнув головой, произнес:

— Вола оставлю и Могилу. И сам, если что, поблизости буду.

— Это не понадобится, — бросил Олеандров, — просто на всякий случай. — И добавил: — Вдруг чурки пронюхают чего… Иди, — закончил он, видя, что Терентьев хочет возразить. — Знаю, что все чисто сделали, но все равно. Иди… Постой. Механик тот автомобильный где?