Сат Чит Ананда - Раджниш Бхагаван Шри "Ошо"

Без Альберта Эйнштейна Германия не смогла справиться со своими атомными разработками. Из-за того, что Альберт Эйнштейн был евреем... Германия убивала евреев миллионами, но его самого Адольф Гитлер не собирался уничтожать, потому что он был слишком важной фигурой. Но ему удалось сбежать из Германии, он написал письмо Рузвельту. Это очень известное письмо. Его мгновенно пригласили: «Мы приглашаем вас, и мы создадим для вас все условия для того, чтобы продолжить работу над атомной бомбой».

Трумен решил сбросить атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки, несмотря на то, что причин для этого не было. Не было такой острой необходимости. Германия уже пала, а Япония должна была проиграть войну через одну - две недели. Япония никак не могла выстоять в этой войне без Г ер-мании. Японские войска уже потеряли свою моральную устойчивость, и они прекрасно понимали, что недалек тот день, когда они также сдадутся. Все генералы Трумена говорили ему: «Это совершенно нелепо: сбрасывать бомбу, потому что через две недели Япония сама признает свое поражение в войне!»

Это так отвратительно: просто уничтожить два огромных города. Они не имели никакого отношения к войне. Маленькие дети, родители, жены - они не имели никакого отношения к этому. Они были просто гражданами, которые живут в городах.

Альберт Эйнштейн написал письмо в надежде, что так же, как и его первое письмо, второе также будет рассмотрено, и к нему прислушаются. Но он был полностью разочарован. Я мог бы сказать ему, что бесполезно писать второе письмо, что никто даже не удосужится ответить на него.

Ему не ответили, потому что в письме он писал: «Это совершенно неправильно, аморально, Япония распадается и так. Я проводил свои исследования не для этого. Если бы Япония побеждала, я был бы первым, кто бы предложил сбросить на нее атомную бомбу, но Германия проиграла войну, и Япония практически тоже проиграла. Бесчеловечно сбрасывать атомную бомбу на врага, который теряет силы с каждым днем и находится на грани полной капитуляции. Я протестую против этого. Пожалуйста, не делайте этого».

Но никто не удосужился ему даже отвечать. Альберт Эйнштейн умер в большой печали и депрессии. Когда его спросили: «Если бы вам дали еще один шанс родиться, стали бы вы снова физиком - поскольку многое, чем вы занимались, осталось недоделанным? И, конечно, вам бы, наверное, хотелось завершить все это?» Он ответил: «Нет. Если бы мне дали другой шанс, я, скорее бы, предпочел быть сантехником, нежели физиком, потому что всю свою жизнь я служил политике. Меня просто обманули».

Но вся наука находится в таком же положении. Это не поверхностное явление. Причина лежит глубже; возможно, ученые этого даже не осознают. Ум - это политика, и вся наука - это не что иное, как поиск власти. Вот что такое политика - это поиск власти в другом направлении, и однажды они, определенно, встретятся.

Однажды ученому понадобится поддержка политика, потому что учебные лаборатории, инструменты становятся такими дорогими и сложными. Ни один ученый не сможет себе позволить этого, как было в старые времена. Галилей мог работать в собственном доме, в маленькой лаборатории. Теперь это невозможно. Ядерные заводы должны поддерживаться всей нацией, нужны огромные средства, ученым нужно платить зарплату.

В одиночку ученый не может теперь трудиться. Теперь все стало таким сложным, что весь научный поиск теперь подчиняется политике. И после того как однажды вы попадаете к ним в руки, вы становитесь простыми слугами. И они пользуются плодами ваших исследований. Вы можете не хотеть разрушений, но это никого не волнует. Вы работаете под управлением политиков, они вам платят, у них сосредоточена власть, вы ничего не решаете, не решаете, что будет сделано с вашими открытиями, с результатами ваших исследований.

У политиков есть свои собственные цели, но я могу увидеть очень глубокую связь. В науке действует тот же тип ума: в поисках власти вы пытаетесь сократить неизведанное и сделать его познанным, и в результате ум становится могущественным. Политики находятся в том же поиске: в поиске власти, силы. И если наука может обеспечить это, политики готовы вложить все свои деньги, все людские ресурсы и разум в науку. Но результат этой деятельности, будет использован на достижение большей власти, на завоевание мира, в разрушительных целях.

Но сердце, Ниведана, не имеет никакого отношения к неизведанному или известному. Сердце озабочено только неизведанным. Вы можете сами испытать это, всю тайну этого таинства, но вы не должны просить снять покров этой тайны, вы не должны стремиться разрешить эту тайну логически и рационально, чтобы мы могли властвовать над этой тайной.

Это ловушка эго. Знание - это ловушка эго. Сердце - это мир любви, а не логики, и сердце вообще не волнуется из-за эго и всех его ловушек. Оно не знает ничего об эго. Сердце очень смиренно, оно очень простое, детское.

Ты спрашиваешь: «Не могли бы вы поговорить со мной о тайнах сердца?» Я могу, я даже в это самое мгновение умудряюсь говорить с вами о таинственном, неизведанном. Это окружает вас здесь.

В этой тишине вы можете вкусить, вы можете войти в тайну сердца, но вы должны выскользнуть из головы. Не спрашивайте никаких объяснений. Просто будьте немного детьми, которые ни о чем не спрашивают и принимают все, как есть.

Вы помните свое детство? Это вам поможет. В большей степени мы полностью забываем о нашем детстве. Вы помните то время, когда вам было всего два года? Вы не помните. Люди начинают вспоминать только начиная с четырехлетнего возраста. Это конец детства. Вы стали частью общества. Вы начали учить его алфавит, его манеры. Родители чувствуют себя очень счастливыми, когда дети начинают манерничать и говорить с другими, как взрослые. Родители чувствуют себя счастливыми, но они не понимают, что они уничтожили. Они уничтожили таинство, мир сказок, мир фей. Ребенок жил в невинности, которую они полностью уничтожили.

Именно поэтому, если вы вернетесь назад в попытках вспомнить, вы, в конце концов, остановитесь где-то в возрасте четырех лет. А женщины могут остановиться в возрасте трех лет, потому что девочки опережают мальчиков на один год. Они взрослеют раньше. Они становятся цивилизованными на один год раньше. Они ведут себя более воспитанно.

Одна опытная мать рассказала мне, что даже когда она была беременна, на третий или четвертый месяц она смогла почувствовать, мальчик у нее будет или девочка, потому что мальчики начинают играть в животе в футбол. Девочки лежат более расслабленно, спокойно, но мальчики начинают пинаться. Этим они потом занимаются всю жизнь. И они начинают тренироваться еще до того, как выйдут. Девочки спокойнее, мальчики не могут даже сидеть спокойно на одном месте одно мгновение, поэтому они все время отвлекаются. В школах, в колледжах, в университетах они не могут соревноваться с девочками.

Девочки всегда бывают первыми в классе, они всегда получают золотые медали. И удивительно то, что все их золотые медали используются лишь для того, чтобы найти себе хорошего мужа. Это означает богатого мужа: врача, инженера или кого-то другого, кто получил престижную профессию. Но мальчики не могут сравниться с девочками по той простой причине, что их ум отвлекается во всех направлениях, и поэтому они не могут сконцентрироваться.

Если вы вернетесь обратно, вы остановитесь в возрасте четырех, трех лет. И то, что было до этого времени, вы не помните, потому что с вами не случилось ничего логичного в это время, ничего рационального, вы не спрашивали тогда никаких объяснений.

Вы просто наслаждались прекрасными красками цветов, гонялись за бабочками, наслаждались тем, что собирали ракушки, цветные камушки. И вы были такими необыкновенно счастливыми без причины. Просто из-за того, что вы собирали камушки, вы думали: «Что может быть красивее? Зачем нам все то, к чему стремился Александр Македонский?» Весь мир и так принадлежит вам, потому что вы собрали букетик лесных цветов.

Вы так наслаждались, радовались, но вы забыли свое беззаботное детство. Мистик должен снова научиться быть ребенком. Но из-за того, что вы были ребенком, второе детство обрести нетрудно. Оно уже присутствует в глубине вашего бытия. Его нужно открыть заново. Я не хотел бы сказать: «Открыть». Но мне хочется сказать: «Открыть заново», потому что раньше вы его уже знали.