Аракчеев - Владимир Томсинов

Деятельность Аракчеева на посту военного министра пришлась на исключительно сложное для России время. Брожение внутри русского общества; мир с Францией, в любой момент могущий обернуться войной; участие России в организованной Наполеоном континентальной блокаде Англии — все это создавало обстановку, в которой очень многое в судьбе России зависело от армии, а значит и от военного министра, от того, как будет он действовать на своем посту.

Подполковник Гродненского гусарского полка Яков Кульнев[147] говаривал в это судьбоносное для россиян время: «Матушка Россия тем хороша, что все-таки в каком-нибудь углу ее да дерутся». Еще не улеглись в русском обществе впечатления от военной кампании с Францией и завершившего ее Тильзитского мира, еще войска, возвратившиеся из Пруссии, не успели отдохнуть, как Россия втянулась в новую войну — на сей раз со Швецией.

Боевые действия проходили на территории Финляндии, оттого и получила эта война прозвание «Финляндской». Началась она 8 февраля 1808 года и длилась весь указанный год да еще больше половины следующего — 1809-го. Русское общество по странному стечению обстоятельств Финляндской войной интересовалось мало. «Не до того было общему любопытству, утомленному огромнейшими событиями в Моравии и в Восточной Пруссии, чтобы заниматься войною, в коей число сражавшихся едва ли доходило до числа убитых и раненых в одном из сражений предшествовавших войн», — вспоминал участник названной войны Денис Давыдов, в то время штаб-ротмистр лейб-гвардии гусарского полка.

Первые же боевые действия принесли успех русской армии. Ею легко было занята южная Финляндия с мощными крепостями Свеаборгом и Свартгольмом. Однако когда военная кампания переместилась в северную Финляндию, успехи русских сменились неудачами. Русские войска рассеялись по финской территории, ударные отряды их далеко оторвались от резервов. Шведские же воинские части, находившиеся в Финляндии, напротив, постоянно усиливались за счет подкреплений, поступавших из Швеции. Главнокомандующий русской армией граф Ф. Ф. Буксгевден совершенно не принял во внимание перемену обстановки и продолжал слать передовым отрядам приказ за приказом об ускорении преследования отступающего неприятеля. Шведы воспользовались новыми обстоятельствами и ошибками Буксгевдена, перешли в контрнаступление и нанесли русским войскам серию чувствительных ударов. Видя, что ситуация начала складываться в пользу шведов, зашевелились местные жители, которые стали совершать набеги на обозы русской армии. Война в Финляндии поэтому затянулась. Решительный перелом в ней наметился только в сентябре 1808 года, когда были разгромлены главные силы шведов. Но и после этого война продолжалась почти год.

Переломить ход боевых действий в свою пользу русской армии удалось во многом благодаря военному министру Аракчееву, который после первых же крупных неудач русских войск в Финляндии взял все обеспечение Финляндской войны на себя. Он сместил с поста главнокомандующего графа Буксгевдена, назначив на его место Кнорринга. Сместил за грубые ошибки в руководстве войсками и стремление заключить перемирие со Швецией в неподходящий для России момент, но в Петербурге тотчас же распространился слух, что здесь сыграла свою роль более прозаическая причина. «Граф Буксгевден, главнокомандующий Финляндскою армиею, отставлен за то, что партикулярным письмом[148]просил с большею внимательностью к правде делать ему замечания», — писал позднее В. Р. Марченко.

Одновременно Аракчеев принял решительные меры к улучшению снабжения русской армии в Финляндии продовольствием и боеприпасами. О том, как действовал при этом военный министр, можно судить по воспоминаниям генерал-провиантмейстера армии Д. Б. Мертваго. Он рассказал в своих мемуарах, как однажды сообщил Аракчееву, что единственным средством решить проблему продовольствия явилось бы приказание всему Петербургскому гарнизону печь хлебы и пересушивать их в сухари. Граф сейчас же, как услышал поданную идею, взялся за колокольчик, призывая к себе адъютанта. Вошедшему адъютанту он велел немедленно составить соответствующий приказ. Громадный по объему работы и важный для русских, воевавших в Финляндии, план был осуществлен моментально благодаря, как отмечал Мертваго, энергии и решимости Аракчеева, его способности быстро, с полуслова схватывать идею и безбоязненно брать на себя ее практическое исполнение.

По признанию военных историков, успеху русских в войне 1808–1809 годов со шведами много способствовала выпестованная Аракчеевым артиллерия. Она была по действию своему в этой войне «наиболее подготовленным и благоустроенным» родом оружия. Тем не менее и в артиллерийских подразделениях возникали на «финляндской войне» проблемы. 20 мая 1808 года к военному министру Аракчееву обратился с письмом из Гельсингфорса его разгневанный брат-артиллерист генерал-майор Андрей Аракчеев: «Милостивый Государь братец! Алексей Андреевич. Сколько я не выдерживал на себе, но наконец нет возможности мне более сносить. А потому простите меня, буде и сказавши правду, зделаю тем вам, быть может, неудовольствие. За что быть ко мне столько немилосердным, что вместо того, что все думают и наверное полагают, я имею от вас во всем полное пособие; особенно: не так как от начальника, а так как от брата! Но напротив того: вы беспрестанно выдаете меня, но такую сцену, чтоб обо мне думали дурно и чтоб меня бранили. Сколько времени, как я беспрестанно пишу к Вам о присылке под запасные парки лошадей. Но и до сих пор и известия не могу дождаться, где оные. А между тем, везде в зарядах и патронах совершенная остановка. И мне (что называется) голову отгрызли тем, что не отправляю оные. Будте столько милосердны, хотя не ко мне, так, по крайней мере, к тем бедным нашим людям, которых бьют, как птиц, а им стрелять нечем. Прикажите лошадей вести ради самого Бога скорее!» Алексей Андреевич отреагировал немедля. Получив письмо 22 мая, он в тот же день переправил его инспектору артиллерии барону Меллеру-Закомельскому со своей запиской: «Из прилагаемых здесь рапорта и партикулярного письма генерал-майора Аракчеева усмотрите, Ваше Превосходительство, в каких затруднениях находятся войска Финляндской Армии в рассуждении снабжения порохом и свинцом; а потому самому принужденным нахожусь все сие поставить собственному вашему об оном суждению, приятно ли оное донесение слышать нашему Всемилостивейшему Государю; в следствие чего необходимо полагаю отправиться немедленно Вашему Превосходительству в Армию Финляндскую и все оное устроить вашим собственным везде осмотром и присудствием».