Дети капитана Гранта - Жюль Верн

Избранный капитаном маневр давал яхте существенные преимущества: она подставляла волнам наиболее прочные части своего корпуса и держалась нужного направления. Однако ей грозила и немалая опасность, так как она могла попасть в один из огромных провалов, зиявших между валами, и уже не вырваться оттуда. Капитан не имел возможности выбирать и решил держаться такого положения, пока будут целы мачты и паруса. Матросы были у него на глазах, готовые каждую минуту броситься исполнять его распоряжения. Джон Манглс, привязав себя к вантам, наблюдал за разъяренным океаном.

Так прошла ночь. Надеялись, что буря стихнет с рассветом. Напрасная надежда! Около восьми часов утра ветер еще усилился: скорость его достигла ста восьми футов в секунду. Это был ураган!.

Джон Манглс молчал, но втайне трепетал за свое судно и за тех, кто был на нем. «Дункан» страшно накренился. Был момент, когда команда решила, что судно не поднимется. Матросы с топорами в руках уже бросились рубить ванты фок-мачты, как вдруг паруса сорвались с мачт и умчались, словно гигантские альбатросы. «Дункан» выпрямился, но, не имея опоры и управления, стал раскачиваться с такой силой, что мачты каждую минуту грозили переломиться у самых оснований. Яхта не могла долго противостоять подобной качке: все ее части расшатывались; казалось, обшивка вот-вот не выдержит и волны хлынут внутрь судна.

Джону Манглсу оставалось одно: поставить косой парус и идти по ветру. Но на это потребовалось несколько часов усилий: раз двадцать почти законченную работу приходилось начинать сызнова. Только к трем часам пополудни удалось наконец поставить парус. Под этим куском полотна подхваченный ветром «Дункан» помчался с невероятной быстротой. Буря несла его к северо-востоку.

Нужно было во что бы то ни стало поддерживать наибольшую быстроту хода яхты, ибо только это могло ее спасти. Порой, опережая волны, «Дункан» разрезал их своим заостренным носом и, подобно огромному киту, зарывался в воду, облитый ею от носа до кормы. Иногда же скорость яхты совпадала со скоростью волн. Тут руль переставал действовать, яхту начинало кидать во все стороны, и она рисковала стать поперек волн. Наконец, бывало и так, что ураган гнал волны быстрее «Дункана». Тогда они перехлестывали через корму и с непреодолимой силой сметали все с палубы. Весь день 15 декабря и следующая ночь прошли в тревожных колебаниях между надеждой и отчаянием. Джон Манглс ни на минуту не покинул своего поста и не притрагивался к пище. Его мучили опасения, но он сохранял бесстрастное выражение лица. Он упорно силился проникнуть взором в туман, застилавший горизонт на севере.

Действительно, молодой капитан имел основание бояться за судно. «Дункан», отброшенный ураганом со своего пути, несся к австралийскому берегу с неудержимой быстротой. Джон Манглс инстинктивно чувствовал, что их несет какое-то необыкновенно быстрое течение. Каждую минуту он ждал, что яхта налетит на подводные скалы и разобьется вдребезги. Капитан считал, что берег находится в каких-нибудь двенадцати милях под ветром, а встреча с ним означала крушение, гибель судна. В сто раз лучше необъятный океан. С ним еще можно бороться, хотя бы и уступая ему, но когда буря выбрасывает судно на берег, тогда конец.

Джон Манглс пошел к Гленарвану и поговорил с ним наедине. Он не скрыл от него серьезности положения, рассказал об опасности с хладнокровием моряка, готового ко всему, и в заключение предупредил Гленарвана, что, быть может, он будет вынужден выбросить «Дункан» на берег.

— Чтобы попытаться, если это будет возможно, спасти тех, кто находится на нем, — добавил он.

— Поступайте, как найдете нужным, Джон, — ответил Гленарван.

— А леди Гленарван? А мисс Грант?

— Я предупрежу их только в последнюю минуту, когда исчезнет всякая надежда на то, что можно удержаться в море. Уведомьте меня.

— Я уведомлю вас, милорд.

Гленарван вернулся к жене и Мери Грант. Обе они, хотя и не знали, как велика опасность, все же чувствовали ее. Они проявляли большое мужество, не уступая в этом своим спутникам: Паганель увлекся весьма несвоевременными рассуждениями о направлении воздушных течений, проводя интересные сравнения между бурями, циклонами и ураганами. Роберт слушал его. Что касается майора, то он ждал конца с фатализмом мусульманина.

Около одиннадцати часов ураган как будто начал стихать. Влажный туман рассеялся, и Джон смог разглядеть милях в шести под ветром какой-то плоский берег. «Дункан» несся прямо к нему полным ходом. Чудовищные валы взлетали на высоту более пятидесяти футов. Джон понял, что они разбиваются о какую-то твердую преграду, иначе они не смогли бы так высоко подниматься.

— Здесь песчаные мели, — сказал он Остину.

— Вы правы, — ответил его помощник.

— Если бог не поможет нам найти проход между этими мелями, — продолжал Джон Манглс, — мы погибли.

— Сейчас прилив высок, капитан. Быть может, нам и удастся пройти.

— Но взгляните, Остин, на ярость этих валов. Какое судно в силах противостоять им?

Тем временем «Дункан» под косым парусом продолжал нестись к берегу со страшной быстротой. Вскоре он был уже милях в двух от мели. Туман ежеминутно заволакивал берег, но все же Джону удалось разглядеть за пенившейся полосой бурунов более спокойную полосу моря. Там «Дункан» был бы в относительной безопасности. Но как добраться туда?

Капитан вызвал пассажиров на палубу. Он не хотел, чтобы в час крушения они оказались запертыми в кают-компании. Гленарван и его спутники увидали бушующее море. Мери Грант побледнела.

— Джон, — тихо сказал Гленарван молодому капитану, — я попытаюсь спасти жену или погибну вместе с нею. Позаботьтесь о мисс Грант.

— Хорошо, милорд, — ответил Джон Манглс, поднося руку Гленарвана к своим влажным от слез глазам.

«Дункан» находился всего в нескольких кабельтовых от края мели. Прилив, конечно, помог бы яхте пройти через эти опасные мели. Но громадные валы, то поднимавшие, то опускавшие судно, должны были неминуемо ударить его килем о дно. Возможно ли успокоить бушующий океан?

Вдруг Джона Манглса осенила блестящая мысль.

— Жир! — крикнул он. — Жир тащите, ребята, жир!

Вся команда сразу поняла смысл этих слов. Капитан решил пустить в ход одно средство, которое иногда бывает спасительным.

Можно умерить ярость волн, покрыв их слоем жидкого жира. Этот слой разливается на поверхности воды, и волны стихают. Такое средство оказывает свое действие немедленно, но на очень короткое время. Едва успеет судно пройти по такому искусственно успокоенному морю, как волны уже начинают бушевать с еще большей силой, и горе тому, кто отважился бы плыть вслед за проскользнувшим таким образом судном[92].