Мифы Чернобыля - Сергей Переслегин

Реплика (юрист, 28 лет):

— Весьма удивительна мне написанная им книга. Мы уже обсуждали, что юридически он ни в чем не виноват, но снять с него моральную вину за произошедшее невозможно. В подобной ситуации люди обычно не оправдываются. Иногда единственным достойным выходом является "нести свой крест".

Но А. Дятлов не просто оправдывается. Он перекладывает вину на конструкторов реактора, многократно повторяя, что нигде не нарушал регламент… Тут я не физик, конечно, но скажу: отключить защиты реактора по параметрам пара, параметрам воды и параметрам нагрузки, а потом разобщать гидравлическую схему охлаждения с баками САОР — это что, у вас прямо все так делают?.. И потом, что, ему конструктивные недостатки РБМК были неизвестны? Так вот, он, Дятлов — профессиональный физик-реакторщик, работающий непосредственно с РБМК. Мог ли он не знать особенности этого реактора, если об этом знали все, кто когда-либо читал его описание? Что при входе в активную зону регулирующих стержней происходит кратковременный всплеск реактивности — ни для кого не было секретом. Собственно, из этих соображений и существовал неприкосновенный запас стержней, которые всегда должны были пребывать в активной зоне.

Если представить, что Дятлов знал, что ввод стержней дает всплеск реактивности, особенно опасный для малоуправляемого реактора, становится понятным, что он с самого начала вел дело к очень крупной аварии. Другой вопрос, что на катастрофу такого масштаба он мог и не рассчитывать. Для этого ему, кстати, не нужно было быть заокеанским завербованным. Он мог "хотеть наказать" своих за негодную с его точки зрения конструкцию….

Реплика:

— Но другие могли рассчитывать и на другое. Что если это двухходовка?

Реплика (физик, 45 лет):

— В конце концов, схема РБМК была неплохо известна везде (эти реакторы работали и за пределами СССР), а просчитать, какие режимы, весьма далекие от нормальных эксплуатационных, представляют для него опасность, мог любой грамотный физик.

Реплика:

— И сейчас может?

Реплика (физик, 45 лет):

— Хорошо, не любой. И не сейчас. Очень грамотный. Каких в мире было человек пятьдесят, и половина — в США, а остальные в СССР.

Реплика:

— Что еще говорит в пользу этой гипотезы?

Реплика (юрист, 28 лет):

— Судебное преследование — с одной стороны, и участие А. Сахарова и Е. Боннер в его освобождении, с другой, причем уже после распада Советского Союза. Лечение А. Дятлова в Мюнхенском ожоговом Центре. Странная история.

Наконец, смерть его почти сразу после написания книги тоже очень подозрительна. Мавр сделал свое дело?

Журналист (25 лет):

— Ну, я от вас обалдеваю, братцы! А что, фильм еще по этой версии не сняли? Тут же такая фактура, аж завидки берут!

Реплика (эксперт-международник, 26 лет):

— Конечно, серьезно относится к этой гипотезе нельзя… но есть один нюанс. Когда мы говорили о "мифах Чернобыля", мы обратили внимание, что их довольно мало. И, как ни странно, гипотеза "диверсии/саботажа", появившаяся сразу после взрыва, тут же и исчезает из общего информационного поля, как будто ее там никогда и не было.

Локальное землетрясение под реактором есть, "тарелочки" есть, хотя их и немного, а самой естественной для параноидального общественного сознания концепции заговора нет и в помине.

Реплика:

— Какого заговора?

Реплика:

— Ну какая разница: иностранных спецслужб, наших спецслужб, физиков?.. Тема не идет… Что бы это значило, господа?

Глядите сюда: всякое заметное в мировом масштабе антропогенное событие, вызвавшее значительное количество жертв, с высокой степенью вероятности порождает большой пакет конспирологических гипотез. Просто ворох. Гибель "Титаника" ухитряются приписывать одновременно немецкой подводной лодке, деятельности террористов-бомбистов и даже инопланетному вмешательству. Объем конспирологических версий Второй мировой войны вообще переходит всякие разумные границы. Разрушение башен Всемирного торгового центра одиннадцатого сентября 2001 года породило тщательно проработанные версии о беспилотных самолетах, заранее заложенных в здание бомбах, расстрелянных американскими спецслужбистами пассажирах самолётов. Во всех подобных теориях обращает на себя внимание, прежде всего, наличие разработанной заранее, продуманной во всех деталях программы действий. Она может быть жестокой, вести к большому числу бессмысленных жертв, она, несомненно, неизвестна широкой публике — но она есть, ее разработали люди с какой-то целью… Ну, хотя бы для утверждения своей власти или удовлетворения садистских чувств. А у нас с Чернобылем — пустота… Создается впечатление, что авторам подобных конспирологических теорий комфортнее жить в одном мире с тайными злоумышленниками, которые в любую минуту могут нанести свой удар из-за угла, чем смириться с непредсказуемостью событий. Ведь в любой момент где угодно может произойти всё что угодно: ужасные катастрофы нельзя предсказать, и никто от них не застрахован.

Реплика:

— Знаем, знаем: "миром правит не тайная ложа, а великая лажа…"

Реплика (физик, 45 лет):

— При всем при этом нам-то с вами за пятнадцать семинаров уже стало известно, что Чернобыльская катастрофа породила довольно мало подобных версий. Единственной сколько-нибудь заметной попыткой было объяснение взрыва возникновением геологических разломов, но даже она не представляет для нас интереса — для конспирологической версии здесь слишком бедная фантазия, нет полета творческой мысли.

Возможно, господа, массовое сознание не требует создания теории заговора, потому что в данном случае заговор действительно был? Что-то мы не записали под конец семинара, кто же все-таки произнес эту фразу.

Семинар 16

"БЕЗОПАСНОСТЬ ОТ…" И "БЕЗОПАСНОСТЬ ДЛЯ…"

Бедные, как вы только терпите,

Сколько в вас святой терпеливости,

Из стыдливости — плохого вы не делаете

И хорошего — из стыдливости.

Р. Рождественский

Ведущий (психолог, 44 года):

— Мы начинаем один из ключевых семинаров, и на повестку дня выносим проблему безопасности. Мы захватываем весь двадцатилетний промежуток от 1986 до 2006 года, причем сосредоточиваемся не на простом вопросе: "Что изменилось за это время в концепции безопасности", а на гораздо более интересном: "Что не изменилось за это время, хотя могло — и должно было — измениться?"

Есть предварительный список из вопросов, и на экране он выглядит так.

1. Где граница реальной "атомной безопасности" и чиновничьего "все запретить"? Где, по кому, по чему она проходит?

2. Как Вы думаете: о Чернобыле пора забыть, или, напротив, о нем надо помнить всегда?

3. Насколько катастрофа "чернобыльского типа" — была возможна в другой стране: в США 1980-х годов, в Японии, во Франции, в современной России?

4. Безопасность для кого (чего)?

• Для себя любимого, то есть для отдельного человека?

• Для общества в лице тех или иных его институтов, например семьи или культуры?

• Для технических систем (которые нужно защищать не только от неграмотных экологов и неквалифицированных операторов, но и от тупоголовых экономистов и популярных политиков)?

• Для природы: биологических видов, ландшафтов, процессов?

• Список исчерпан?

• Или есть другие "потребители" угроз?

• Кстати: безопасность внешняя или внутренняя? Жизни или деятельности? (…)

• А есть ли смысл говорить о безопасности смерти?

5. Безопасность от чего?

• От стихийных бедствий и непреодолимых сил природы?

• От несовершенства техники, ее сбоев и отказов?

• От ошибки, незнания, любви к "приколам" или злой воли человека?

• От излишнего контроля со стороны общества или от отсутствия такого контроля?

• Список исчерпан?

• Или есть другие источники угроз?

6. Существуют ли альтернативы безопасности?

7. Может быть, безопасность надо не наращивать, а, напротив, сокращать?

• Если "да", почему так много людей, желающих убежать из этого мира в заведомо более опасные (ролевое движение)?

• Если "да", то почему она все время падает (или кажется, что она падает? Впрочем, как сказала бы Алиса, это одно и то же)?

• Если "нет", то что будет происходить с четырьмя магическими процессами (управление, образование, познание, производство) при последовательном отказе от парадигмы безопасности?

8. Асимптотика безопасности? Пусть имеется исчезающе малая вероятность безгранично масштабной катастрофы. Как в этом случае считать риски?