Высокое погружение - Марина Даркевич

– Ну, как всё получилось? – обеспокоенно спросил Москвин, повернувшись назад с переднего сиденья.

– По-моему, просто отлично, – сказала Маша, доставая сигареты. – Но сейчас у меня точно будет настоящий припадок. Уже трясти начинает.

– Возьмите в бардачке коньяк, – произнёс Игорь.

Москвин немедленно открыл ящик в торпеде, вынул из него небольшую плоскую бутылку, протянул её Маше. Актриса отвернула крышку, приложилась к горлышку, с наслаждением сделала два больших глотка.

– По-варварски, но всё равно отлично, – произнесла она, прикуривая сигарету и возвращая коньяк администратору. Тот подумал и тоже сделал глоток.

– Это же Денис? – спросил Игорь, когда машина стала догонять идущую по кривому тротуару женщину в плаще и с тростью в руке.

– Конечно, – сказала Глущенко. – Только он мог бы получше хромоту изобразить.

Автомобиль притормозил возле «женщины», Маша открыла дверь изнутри. Инструкции были излишни. Тилляев моментально оказался на заднем сиденье рядом с Глущенко.

– До чего же вы похожи! – не удержался Москвин. – Прямо сёстры!

– Мы теперь все похожи, – проворчал Игорь. – Половина театра уже подельники по уголовщине. Включая меня.

– У нас получилось? – сипло спросил Денис.

– Конечно, получилось, – произнесла Маша. – Владислав, будьте добры, передайте моей «сестрёнке» бутылёк, который так нежно держите. Ей это сейчас нужно больше, чем нам обоим.

Действие тринадцатое

Брать подозрительного усатого парня прибыли примерно в том же составе, что и не так давно Дениса: старшим шёл капитан Максим Черенков, а с ним пара милиционеров, причём один из них тоже побывал в театре на задании. Эти двое были вооружены укороченными автоматами, старший же опергруппы держал в кобуре штатный пистолет. Черенков был уверен, что никаких эксцессов не ожидается, но, как и полагается опытному служаке, готовился к любому повороту событий. Тяжело ступая берцами по синевато-зелёному полу, милиционеры следовали за пожилым мужчиной в белом халате. Заведующий отделением, собственно, и позвонил в райотдел, сообщив, что к пришедшей в сознание Ерматовой явился подозрительный посетитель высокого роста. Врач был недоволен невеликой бдительностью охранника при входе в больничный корпус. С недавних пор введённый в персонал клиники «страж» внимательно оглядел посетителя, явно неместного, но цветы не вызвали у него подозрения.

Немолодой, видавший всякие виды врач имел основания беспокоиться. По его мнению, к пациентке, которую только вчера перевели из интенсивной терапии, следовало приставить охрану. Высокий юноша с тонкими усиками врачу сразу же не понравился. Впрочем, парень вёл себя достаточно мирно и дружелюбно, если так можно сказать. Вошедший в палату Черенков не мог не отметить, как он бережно держал Зульфию за руку, лежащую на белой простыне, и что-то тихо говорил. Девушка, бледная, осунувшаяся, иногда отвечала молодому человеку односложно и почти неслышно. Глаза её были полуприкрыты.

Парень глянул на вошедших, но тут же вновь отвернулся к девушке, продолжая свою речь. Черенков убедился, что интуиция его не подводит: этот тип вполне безопасен. Но…

– Вы гражданин Ермат Махмуд Таиржон Угли? – спросил капитан молодого человека.

– Это я, – ответил тот с азиатским акцентом.

– Мы вынуждены задержать вас и препроводить в отделение.

– Этот человек ни в чём не виноват, – послышался слабый голос Зульфии. – Он мой родной брат. У нас это невозможно, чтобы мужчина поднял руку на сестру. Я уверена, я знаю, что в меня стрелял совсем другой…

– Тем не менее, нам придётся сейчас прекратить вашу родственную беседу, – сказал капитан. – Гражданин Ермат…

– Одну минуту, товарищ милиционер, – произнёс Махмуд. – Буквально несколько слов для сестры можно?.. Я по-русски скажу, чтобы вы тоже услышали… Эсон отправился домой. Он сообщит, что ты уехала учиться за границу, а я поехал за тобой следом, тоже на учёбу, и заодно… как это будет по-русски… Опекать тебя. Ваша с Эсоном свадьба отложена на неопределённый срок, пока ты не выучишься и не получишь образование… Неважно, какое. Возвращаться домой нам просто так сейчас нельзя. Иначе обе наши семьи будут навсегда опозорены. Я остаюсь здесь, в России, с тобой. Отец мне поможет через наших людей организовать в Нижнеманске какую-нибудь торговлю. Я твой брат, я мужчина, и потому несу за тебя ответственность. Я должен тебя беречь, Зульфия, и я стану это делать, потому что это мой долг перед нашими родными. Ведь здесь, в чужой стране, кроме меня, больше это делать некому. Тут, как ты сама видишь, очень опасно. Я скоро вернусь и буду навещать тебя. А когда ты выздоровеешь, я стану помогать во всём и сделаю так, чтобы ты ни в чём не нуждалась. На всё воля аллаха, сестра!

С этими словами Махмуд поднялся со стула.

– Всё, товарищ милиционер. Если я вам нужен, поехали.

– Погодите! – вдруг заговорил врач. – Если этот мужчина её брат и если он согласен взять на себя всю ответственность, то…

– То что? – проворчал Максим Черенков.

– В общем, ему надо купить две пачки ампул антибиотика… Я выпишу рецепт… Нужно, чтобы он принёс сменную пижаму для девушки… Ну, там ещё кое-что придётся сделать.

– Я где-то слышал, – желчно сказал капитан, – что у нас в России медицина бесплатная.

– Я тоже это слышал, – поджав губы, произнёс пожилой доктор. – До девяносто первого года. Можете проверить, у нас полупустой аптечный склад и голые полки в кастелянной. Денег в больнице нет, и мы вынуждены обращаться с просьбами к родственникам пациентов.

– Да, но этот молодой человек под следствием, – с сомнением проговорил Черенков.

– Это ненадолго, – тихо сказал Махмуд милиционеру, чуть улыбнувшись тонкими губами. – Кроме того, я готов дать показания, потому что видел всех, кто когда-либо входил той ночью в подъезд, где живёт актёр Денис Тилляев. Возможно, вы отыщете с моей помощью настоящего негодяя.

* * *

Дениса привезли в коттедж, и все сопровождающие – Фалеев, Москвин и Глущенко – тоже вышли из машины. «Лэнд Крузер» Атамановой стоял во дворе, сама же Евгения ждала у входа в дом. Светлана тоже была здесь – у неё дрожали губы, в руках женщина комкала влажный носовой платок.

Можно, пожалуй, опустить встречу двух влюблённых, которая, ко всему прочему, состоялась на глазах посторонних. Маша открыто, но по-доброму усмехалась, Москвин старательно отворачивался, Фалеев тоже пытался ни с кем не встречаться глазами. Чуть заметная улыбка играла на губах Атамановой, расписавшей роли для этого авантюрного спектакля.

– Я не вижу Константина Дедова, – вдруг сказал Владислав. – Он ведь тоже был в курсе некоторых наших дел. Пока я валялся в клинике без мозгов, он хоть как-то вытянул работу театра и…

– Если не считать того, что он получил доступ ко всем документам и даже к моему факсимиле, – недовольно