Туз в трудном положении - Джордж Мартин

Барнет умеет провоцировать события. Джек не мог бы сказать, как именно работает эта способность. Похоже, Барнет умеет проявлять свое влияние на расстоянии: заставить телевизионщиков переключиться на рекламу в тот момент, когда ему это нужно, заставить таких кандидатов, как Харт и Байден, самим себя уничтожить, внушить своим сторонникам любовь и желание отдать ему деньги… Вполне возможно, что он сумел удалить дикую карту из собственного файла с историей службы в армии, излечить импотенцию Тахиона и заставить его хотеть Флер – возможно, даже удаленно доводить верных до оргазма. Тот калека в кожаной куртке с руками-пилами вполне может оказаться человеком, которому Барнет пообещал избавление от проклятия дикой карты при условии что сначала он выполнит веление Господа.

«Иисусе! – потрясенно думал Джек. – Неужели никто не присматривался к этим записям? Неужели никто не понял, насколько они важны? Они подобны пылающей Библейской длани на небесах – и ее указательный палец направлен на Лео Барнета».

Барнет. Тайный туз – это, конечно же, Барнет.

И вот Джек сидит, кусает нижнюю губу и смотрит на Хартманна, решая, говорить ли ему о своем открытии. Хартманн со странной сосредоточенностью продолжал смотреть в затылок Билли Рэя, сидевшего перед ним. Не винит ли он Рэя в том, что случилось с Эллин? Судя по тому, что Джек слышал от других, сам Рэй определенно себя в этом винил.

Джек решил было что-то сказать Хартманну, но подавился собственными словами. По какой-то причине он не смог прервать мысли Хартманна… После сегодняшнего это показалось ему совершенно немыслимым.

Сначала он обсудит все с Тахом. Покажет Тахиону свои доказательства, видеозаписи. И они вдвоем решат, что надо делать.

И вообще, весь этот удаленный телепатический контроль – епархия Тахиона.

17.00

Спектор сидел в приемной больницы и листал номер «Ридерс дайджест». Диван был из жесткого красного винила, который приводили в порядок липкой серебряной лентой. Умирающая флюоресцентная лампочка жужжала и мигала на потолке. В больнице воняло. Тут ощущались не только обычные запахи антисептиков и болезни, но и джокеров. У искалеченных вирусом была своя особая вонь. Видимо, со всего города их принимали только здесь.

К нему подошла юная тощая медсестра с усталым взглядом.

– К нему можно. Палата номер двести пять.

Она ушла, не отрывая взгляда от своих записей.

Спектор встал, потянулся и пошел по вытертому линолеуму коридора. Он решил отказаться от заказа. Он не собирается помогать Барнету и его набитым дерьмом сторонникам попасть в Белый дом. Конечно, деньги он себе оставит. На них он устроится где-нибудь на новом месте. Сначала он вернется к себе, соберет вещи, а потом исчезнет. Может, покрутит глобус и поедет туда, куда ткнется его палец, как это бывает в кино. Наверняка найдется немало мест, где на его таланты найдется спрос. Если его наниматель вздумает попытаться его отыскать – пусть пробует. Спектора это не особо тревожило. Вот только сначала ему хотелось зайти к Тони и убедиться, что с ним все будет хорошо. А после этого он на ближайшем самолете отправится в Джерси.

Он костяшками пальцев открыл дверь палаты двести пять и заглянул туда. Тони открыл глаза и улыбнулся. При таком количестве сломанных зубов его улыбка уже не смотрелась.

– Заходи!

Спектор сел на стул у окна. Один глаз у Тони был закрыт марлевой повязкой, а под вторым красовался огромный фингал. На скулу и на лоб ему наложили швы. Губы у него распухли и потемнели.

– Хочешь, я тебя увезу?

– Может, завтра. Врач сказал, что после сотрясения у меня была пара судорожных припадков. Ничего серьезного, но до вечера меня отсюда не будут переводить. А потом я буду в той же больнице, что… – он закрыл глаза.

Спектор кивнул:

– Больно говорить?

– Даже моргать. А ты в порядке? – Тони приподнялся на локтях. – Эти типы тебя пожалели или как?

– Со мной все нормально. Им всегда хочется попортить красивых мальчиков. Считают, что нам, уродам, и без того паршиво. – Спектор покачал головой. – Осчастливишь какого-нибудь протезиста. Один взгляд на твой рот – и он начнет мечтать о новом музыкальном центре.

Тони несколько секунд молчал.

– Ты слышал про Эллен?

– Ага. – Известие о выкидыше миссис Хартманн стало главной новостью дня. – Невезуха. Очень жаль.

– С личной точки зрения – мне тоже. Но благодаря этому он вырвется вперед на съезде. – Тони поднял руку, почесал кончик носа и поморщился. – Наверное, это звучит бессердечно. Но это поможет такому огромному количеству людей, что я считаю обмен достойным.

Спектор бросил взгляд на электронные часы, стоявшие на тумбочке.

– Мне пора, Тони. Дела. Может, у меня не получится какое-то время к тебе заходить, но я всегда смогу отыскать тебя на Пенсильвания-авеню.

– Можно попросить тебя об одном одолжении?

– Конечно. Говори.

– Все мои материалы – в «Мариотте». Я знаю, что сегодня нас выдвинут, и мне надо закончить благодарственную речь. У меня на кровати лежит черный кейс. Там все необходимое: ноутбук, плеер… – Тони передвинулся выше на подушке, пытаясь сесть как можно прямее. – Из-за несчастного случая с Эллен и истории про какого-то убийцу, который затаился поблизости, больше его привезти некому. Меня вроде как в суматохе потеряли.

– Э-э… Вряд ли мне позволят взять и войти к тебе в номер, чтобы забрать твои пожитки.

Спектору ужасно неприятно было идти на попятный, но ему совершенно не хотелось возвращаться в «Мариотт». Он ведь может наткнуться на Барнета, и тогда ему придется убить этого ублюдка.

– Не проблема, я дам тебе записку. Покажи ее охране на входе, и они все сделают сами. Я прямо сейчас могу вызвать дежурную медсестру и попросить, чтобы она отдала тебе ключ от моего номера.

Как бы Спектору ни хотелось отказаться, сказать «нет» он не смог.

– Ладно. Только это может получиться не так уж быстро. Гребаные местные пробки!

Тони улыбнулся. Даже с разбитыми почерневшими губами этот тип оставался обаяшкой. Схватив Спектора за руку, он тряхнул ее:

– Мы по-прежнему команда!

– Точно, – согласился Спектор, вручая ему ручку и листок бумаги. – Не могу же я выпустить тебя отсюда в таком виде. Тебе бы понадобилась маска, чтобы спрятать все эти швы.

Тони сжал Спектору локоть.

– Вот оно, Джим! Маски! Вот какую тему я использую. То, что по-настоящему покажет ситуацию с правами джокеров. – Отпустив Спектора, он воздел руки. – Америка, надень на одни сутки маску. Посмотри, каково это, когда в тебе не видят человека.

Спектор несколько мгновений постоял молча.

– Думаю, над этим еще стоило бы поработать.