Макет мироздания - Алексей Ефимов

Айэт спал на взлетной площадке и Юване пришлось искать его. Она решительно сдернула с него покрывало. Юноша мгновенно вскочил. Узнав ее, он попятился.

— Ювана! Что с тобой? Почему ты…

— Зачем ты пригласил меня сюда? Я же не игрушка! Я не хочу страдать сама и причинять боль другим! Анмай… Хьютай… — взглянув на юношу, она замолчала. Его ладное, гибкое, мускулистое тело поразило ее своим совершенством — как и длинные, блестящие черные волосы. Он был очень красив — внимательной, чувственной и хмурой красотой. Когда она вспоминала Айэта, он, почему-то, представлялся ей всегда совершенно нагим, целиком, от макушки до пальцев босых ног — сражавшимся, подсматривавшим за ней, занимавшимся любовью — часто не по своей воле или терпящим пытки — от простого избиения ремнем, до весьма интересных, но юноша ухитрялся пройти через самые жуткие испытания, чудесным образом избегнув тяжелых ран или увечий. Ювана с удивлением обнаружила в своей голове целую мифологию, посвященную ему — в ней Айэт вел, в основном, ночной образ жизни, очень подходивший к его смуглой коже и большим глазам, пробирался через бесконечные маленькие городки, сражался с людьми и зверями, терял и обретал свободу, друзей, любимых — чтобы встретить… естественно, ее.

— Я не знал… — Айэт тоже смолк, сообразив, что бессознательно любуется ее нагим телом.

Ювана заметила это.

— Не знал? А что, по-твоему, я должна была здесь делать? Может, тебе показать?

Айэт продолжал пятиться, пока не налетел на ограждение.

— Но у меня уже есть девушка! Я люблю Лайару!

— Да? А она тебя? Сегодня ночью она была в бассейне… с Лэйкисом. А мне ты нравишься. Ты красивый.

Айэт смутился. Ювана насмешливо смотрела на него, пока он не опустил взгляд.

— Так тебе показать?

— Но я же еще никогда… Мне же всего семнадцать лет!

Она прищурилась.

— И ты никогда даже не целовался?

— Нет!

— Значит, я буду первой, — Ювана тихо засмеялась.

Она подошла к нему вплотную. Ее легкие руки легли на вздрогнувшие плечи юноши. Неожиданно для себя он обнял девушку, прижал ее к себе… он чувствовал ее гладкий теплый живот, ее грудь… все ее тело было гибким, как сталь, горячим и легким, как огонь, и Айэт едва не задохнулся от неожиданности, восторга и наслаждения. Это было счастье — более полное, чем его мальчишеские догадки об нем. Потом они замерли в жаркой истоме, на измятом покрывале, у самого борта «Уйты». Ювана закрыла глаза, мягко прижимаясь к его боку. Обнимая ее, Айэт лежал неподвижно, чувствуя ровное тепло ее сильного тела. Пол слабо вибрировал под ними, холодный ветер шевелил и смешивал их волосы, а внизу, в сиянии рассвета, проплывала таинственная и чужая земля…

Утром Айэт не явился к завтраку. Анмай нашел его на корме. Юноша сидел на краю, свесив ноги, и задумчиво глядел вниз. Когда Вэру сел рядом, Айэт покосился на него. Анмай насмешливо взглянул ему в глаза. Айэт смутился.

— Сегодня ночью Ювана… — начал он.

— Я знаю. Недаром ты такой сонный, а?

— Она просто набросилась на меня! Я… насмерть рассорился с Лайарой, но не скажу, что это было плохо… — он спохватился и смолк. — Я люблю ее, — тихо добавил он, замолчав окончательно.

Был день Белого Солнца. Они плыли по небу среди редких белых облаков. Внизу виднелись лишь озера и леса — еще никогда им не встречалось столь дикой местности.

— Наверное, нам стоит приземлиться, — вдруг сказал Айэт. — Вряд ли мы там кого-нибудь встретим…

Анмай хмуро посмотрел на него. Он знал, что после недельного заключения в тесной коробке это предложение поддержат все, да и он сам с удовольствием разомнет ноги. Хотя встречаться с Опустошителями на их земле ему отнюдь не хотелось, остальные настаивали так горячо, что заставили его согласиться.

Они резко, почти пикируя снизились. Анмай выбрал для посадки небольшое озеро с открытыми травянистыми берегами, со всех сторон окруженное густым и высоким лесом, и ловко приземлился, не задев его.

Едва поле погасло, молодежь бросилась наружу. Вэру остановил ее, напомнив об оружии, но никто не захотел его брать, только Айэт вооружился мазером. Анмай тоже сунул в карман мазер, но силового пояса надевать не стал — управлять им можно лишь с помощью весма. А так далеко к югу «Астрофайра», несомненно, засечет передачу, хотя и не сможет ее расшифровать…

Они спустились на луг. Здесь едва ощущался теплый ветер, жужжали бесчисленные насекомые. Растительность выглядела на удивление пышной, словно в ухоженном саду, и зверей крупнее бабочек вокруг не было.

Ступив на землю, Анмай вздрогнул — почва под ним, теплая и упругая, казалась живой. На «Уйте» он ходил босиком, но не счел нужным обуваться. Остальные, вырвавшись из тесных отсеков, начали с воплями носиться по траве и Вэру подумалось вдруг, что его экипаж явно чересчур молод. Отойдя к лесу, он оглянулся.

Матово-черная громадина «Уйты» с ее массивными округлыми очертаниями выглядела на удивление зловеще. Мысль о том, что именно она — их единственная надежда, а все вокруг таит смертельную опасность, на миг показалась ему странной. Остальные, скинув одежду, бросились в озеро — чистое и довольно глубокое. Они плавали наперегонки, ныряли, плескались, как дети, а потом выбирались на берег погреться. Пляжа здесь не нашлось, но мягкая прохладная трава оказалась неплохой заменой.

Анмай с удовольствием присоединился бы к ним, но без часового тут нельзя было обойтись. Он поднялся на корму «Уйты». Греясь под жаркими лучами солнца, он расслабленно следил за остальными. Они купались нагишом, не стесняясь друг друга. Лишь Айэт попытался воспротивиться, но Ювана сдернула с него все, под веселый смех остальных. Обсохнув, молодежь разбрелась по зарослям, чтобы там без помех предаться любви.

Ювана отвела юношу на крохотную, прикрытую нависающими ветвями полянку, растянулась на прохладной траве и замерла, небрежно забросив руки за голову. Ее пушистые ресницы были опущены, пухлые губы разомкнулись, открывая белизну зубов. Она была совершенно неподвижна, но по частому дыханию девушки Айэт ощущал, как она взволнована. Он легко провел кончиками пальцев по ее подрагивающему, беззащитному животу. Ювана втянула его, стараясь сдержать смех. Ее пальцы погрузились в волосы юноши, нажимая на его затылок, притягивая его губы к ее губам…

Чувствуя под собой ее тугое, гладкое, прохладное тело, упираясь пальцами босых ног в холодный камень, обнимая ее плечи, Айэт довольно зажмурился. Ювана трепетала под ним, ее стоны уже не прекращались, они были как дыхание, нарастая и спадая, заставляя его сердце замирать от радости. Ошалев, он словно уплывал куда-то… взлетал… куда-то очень высоко…

Потом они лежали, усталые, и улыбались, глядя друг на друга. Айэт словно плыл в мягком, текучем тепле. Его детство закончилось, но он совершенно не жалел об этом.

Насладившись друг другом, пары купались, отдыхали, просто спали, раскинувшись на солнце. Анмай лениво позавидовал им — люди, в отличие от файа, могли загорать.

Время шло, перевалило за полдень. Отдохнув и наевшись, молодежь отправилась бродить по окрестностям, стараясь не терять «Уйту» из виду. Айэту это показалось скучным. Он обнаружил впадающий в озеро ручеек и пошел по его руслу.

Идти босиком по мягкому песчаному дну оказалось очень приятно. Холодная вода ласкала его ноги, теплый ветер — тело. Он улыбался, вспоминая, как он и Ювана занимались любовью на прохладной траве, на сумрачной опушке леса, а ее руки скользили по его спине… Впрочем, и сейчас на нем были только джинсы — да и те он надел лишь затем, чтобы сунуть в карман мазер.

Зеленые своды над головой почти не пропускали света, по сторонам высились непролазные заросли, ему то и дело приходилось отстранять нависающие ветви. Айэт чувствовал себя первооткрывателем этого удивительного мира и ему было лишь чуть-чуть страшно.

Через несколько минут впереди показался просвет и вскоре юноша вышел на небольшую поляну. На ней, всего в нескольких метрах, стоял Опустошитель.

Увидев его, Айэт застыл. Он понимал, что должен бежать, отстреливаться, кричать — но не мог пошевелиться, не мог издать ни звука. Опустошитель же ничуть не удивился — ряд глазок под куполом равнодушно смотрел на юношу. Чудовищная темная туша — вдвое выше Айэта — лоснилась на солнце. Свет, казалось, мерцал — Тайан не знал, что от страха может темнеть в глазах. Трубообразные руки твари были толще его тела. Одежды на ней не оказалось, но ременная упряжь с многочисленными карманчиками и подсумками, — из них торчали какие-то инструменты или оружие — делала Опустошителя ничем не похожим на животное. Внезапно он сделал несколько шагов, схватил юношу и поднес его к своему «лицу». Восьмипалая рука сжала Айэта с такой силой, что он уже не мог набрать воздуха. Его захлестнула обморочная слабость, он едва сознавал, что висит на высоте чуть меньше своего роста. На него смотрело несколько карих, почти человеческих глаз.