Неизведанные гати судьбы (СИ) - Хиневич Александр Юрьевич

— Жандармы что… вообще к вам не ездят?

— Бывают иногда, и то, когда мы их сами к себе в поселение приглашаем, чтобы они тела убитых нами бандитов и душегубов забрали. А с различными чиновниками дела обстоят ещё проще. Их местные представители имперской церкви сильно запугали, заявив на проповедях, что все наши женщины и девушки ведьмы, а посему наша деревня Ведьмовская. Так что чиновники теперь боятся даже близко к нашему поселению приближаться. Мы такие слухи не отвергаем, и спокойно живём тут своим умом и своим трудом. Так что не власти к нам ездят, а я постоянно езжу в уезд, дабы узнать последние новости и сообщить, что у нас в поселении всё в порядке.

— И какими же свежими новостями местные власти с вами поделились? Если же это конечно не секрет.

— Да никакого особого секрета в последних новостях нету. Они наверное уже большинству жителей империи известны. Недавно, Государственная Дума Российской империи приняла закон «Об организации сыскных частей», сделав розыскную деятельность самостоятельной службой в системе имперских правоохранительных органов. Теперь, почти во всех губернских и уездных городах создают сыскные отделения. Они будут заводить картотеки на представителей уголовного мира: домушников, убийц, разбойников, насильников, скупщиков краденого, освободившихся из тюрьмы или вернувшихся с каторги. А заодно, негласно, такие же карточки будут заводить на всех особо неблагонадёжных лиц, к которым власти относят террористов-бомбистов, революционеров из различных партий и движений, а также прочих возмутителей спокойной жизни в империи. Вам, Иван Лютич, такие новости ведомы? Ежели известны, то будьте внимательны и осторожны.

— Об этом законе я ещё не слышал, Ярослав Всеволодович. Для меня странно другое, что вы, как представитель местной власти меня об этом предупреждаете и советуете быть осторожным…

— Я вас предупредил не потому что я Глава таёжного поселения, Иван Лютич, а потому, что вы спасли моего Демида, вытащив его из болотной трясины. Не по Совести, знаете ли, отвечать спасителю моего младшего сына чёрной неблагодарностью. Можете не сомневаться, никто, из представителей власти, никогда не узнает о том, что вы были в нашем поселении. Нельзя за добро отвечать злом, даже если того требуют законы империи.

— Мне по-человечески понятны ваши внутренние мотивы, Ярослав Всеволодович, сам всегда так поступаю. Меня смущает несколько иной момент, будут ли в дальнейшем местные имперские власти доверять, вот такому честному Главе поселения, как вы?

— А куда же они денутся, — улыбнулся отец. — Мой род древние корни имеет, и происходит из Великого Княжества Литовского. Мы с самими Ягеллонами и другими не менее древними родами в близком родстве состоим. Да и все остальные жители нашего поселения, потомки Русинских и Литвинских шляхтичей, а посему, никогда, и ни у кого, в холопах не были. Так почему же местным имперским властям не доверять мне, как Главе, и остальным жителям нашего поселения?

— Если всё обстоит так, как вы говорите, то мой вопрос действительно кажется неуместным. Постарайтесь меня правильно понять, всё что вы говорите, просто в голове не укладывается. Ведь все жители вашего поселения, да ещё с такими родословными, давно уже должны были найти общий язык и подружиться с губернским и уездным дворянством. Может быть вы подскажете мне почему этого не произошло?

— Дело в том, Иван Лютич, что мы не воспринимаем представителей нынешнего дворянского сословия, как дворянство.

— А в чём причина такого отношения к ним?

— Настоящие дворяне, с древнейших времён, служили своей родной стране и защищали её не щадя своей жизни. За такую самоотверженность они и получали больше уважения и почтения. А местное дворянское сословие привыкло жить лишь в своё удовольствие и служить предпочитает только тем, кто им больше денег заплатит, да привилегий пожалует. Вы можете мне не поверить, но две трети представителей нынешнего имперского дворянства в губерниях, всячески хулят свою страну и даже искренне желали ей поражения в прошедшей войне с Японией. Простой народ они ненавидят и вообще за людей не считают. При любой возможности не гнушаются ограбить народ и присвоить плоды его труда. Те, кого ныне называют «дворянами», восхищаются разгульной и праздной жизнью дворянства в других странах. Вот потому-то мы никогда не найдём с таким «дворянским сословием» общего языка. Надеюсь, я понятно объяснил наше отношение ко всем местным дворянам?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Но не все же местные дворяне такие плохие, как вы описали? Вы же сами говорите, что одна треть нормальные дворяне. Они преданно служат Российской империи и готовы за неё пожертвовать своей жизнью.

— Вы правы, Иван Лютич. Бывают среди них и хорошие дворяне, но их очень малое число. И чем ближе они находятся к столице империи, тем их становится меньше, и такое меньшинство уже никогда не исправит образ жизни остальных. Кроме того, вы забыли мои слова о том, что мы считаем всех представителей власти Российской империи захватчиками земли Великой Тартарии.

— А как же тогда понимать вашу помощь имперским войскам, когда они почти два года воевали с японцами? Разве посылая свои обозы с продовольствием, вы не поддерживали ту самую имперскую власть, которая захватила ваши земли?

— Мы помогали не имперской власти, а сражающимся войскам. Наша помощь шла воюющей армии, которая защищала нашу землю от внешнего врага. Вы наверное сами прекрасно знаете, что в воюющие войска империи набрали простых людей из городов, сёл и деревень, вот для них мы и посылали наши продовольственные обозы. Дворянство в имперской армии присутствовало лишь на высших командных постах. Именно оно проиграло войну с Японией, а не простые воины бесстрашно сражающиеся с напавшим на наши земли врагом… Что вы так удивлённо на меня смотрите, Иван Лютич? Не ожидали таких слов и выводов от простого Главы таёжного поселения?

— Поразительно, в таёжном урмане находится поселение, где проживает человек, который способен свободно обсуждать мировые события и видеть их глубинную суть, а все остальные люди живут по своим собственным устоям и уже воплотили в жизнь то, о чём мечтал мой учитель и наставник. Представляете, как было бы здорово, донести ваш богатейший жизненный опыт до простых людей, я имею в виду рабочих живущих в больших и малых городах? Узнав обо всём что вы знаете, они бы сами стали настойчиво стремиться к такой гармоничной жизни. Разве я не прав?

— Не знаю, как вам и ответить, Иван Лютич. Вот скажите мне, пожалуйста, откуда человек, родившийся и всю свою жизнь проживший в городе, работающий с утра до вечера на каком-то производстве, может получить достаточный жизненный опыт о том, как разводить животину или ухаживать за домашней птицей? Как выращивать на полях рожь или лён? Как и когда собирать в лесу различные орехи, грибы, ягоды или тот же лесной мёд? Хотя люди, постоянно живущие в городах, и работающие на фабриках и заводах, многое из перечисленного мною, каждый день употребляют в пищу, а одежды из льняных или шерстяных тканей носят каждый день. Поймите, им наша жизнь покажется довольно скучной, а наш повседневный труд очень тяжёлым. Я думаю, что рабочие и мастеровые люди, постоянно живущие в городах, уже привыкли к своему образу жизни, и никогда не решатся поменять его на непривычные условия. Ведь их предки, в прошлом, покинули свои деревни и сёла из-за тяжёлой и голодной жизни, и ушли в ближайшие города искать для себя более лёгкую судьбу.

— Так вы же не ушли жить в город, как другие, значит что-то вас удерживало от таких мыслей. Поэтому вы и остались жить единой общиной, хоть и в таком глухом месте.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Поселян всегда объединяли Старая вера и древние устои предков. Они помогали нашим древним родам жить и выживать в самых тяжёлых условиях на протяжении довольно долгого времени. Сейчас в любых городах, жить такой жизнью, как мы привыкли, почти невозможно. Вы можете мне не поверить, но там люди даже думают по-другому. Я уже не говорю про разделение горожан на бедных и богатых. И как ни странно, и тех, и других не устраивает тот уровень жизни, что определён для них императором и его окружением.