Время России - Владислава Груэ

— Несомненно Штерн захочет их выпотрошить, — сдержанно сказал аналитик. — Но только если выживет. Господин генерал, пока вы успешно брали американский сектор, в космосе кое-что произошло.

— Старина Штерн наконец подцепил неприличную болячку? — игриво предположил генерал. — Говорят, он не пропускает ни одной молоденькой пилотессы?

— Бунтовщики не стали вырываться из Клондайка, вот что произошло. Вместо этого они смогли как-то перестроить гравитационные преобразователи кластера на режим маршевых двигателей и увели всю промышленную зону европейцев к границе российского сектора. При разгоне защитной сферой Клондайка зацепило корабль орбитальной обороны, на котором в этот момент проходила операция европейцев под руководством самого адмирала. В результате корабль получил неустранимые повреждения, а адмирал оказался в госпитале с десятком переломов.

Генерал встал. Прошелся по кабинету и отвернулся к тактическому проектору. Ему требовалось время, чтоб осмыслить имформацию. Он всегда так делал в критических, точнее, в самых критических ситуациях.

— Как они увели Клондайк? — наконец пробормотал генерал. — Это же… промышленный центр европейцев!

— Это ваш главный вопрос? — спокойно уточнил аналитик. — Любопытно. Я бы на вашем месте спросил другое: почему увели именно к нашему сектору? Как именно, не так уж важно, поймаем — спросим…

— Как они сдвинули с орбиты Клондайк?! — взорвался генерал. — Ты представляешь, какие гигантские силы в их распоряжении?! Да если они окажутся в наших руках, мы весь космос под себя подомнем! Навечно и безвозвратно! Немедленно корабли… все боевые корабли к Клондайку! Карательные корпуса — тоже, пусть хоть раз повоюют с противником! Всех! И всех агентов на Клондайке — на захват носителей информации!

И генерал стремительно покинул кабинет.

Техник-сержант проводил его ироничным взглядом и снова углубился в документы. Лично он считал, что вопрос о местоположении Клондайка — самый интригующий. Но кто он такой, чтоб указывать главнокомандующему всеми космическими силами России? Его зона ответственности — обработка массивов информации. Эту работу он любил, ей и занимался, потому что только в ней чувствовал дыхание самой истории.

Оглядывая последние века взором летописца, не могу не отметить забавного направления в литературе века примерно двадцать первого, уже подернутого дымкой забвения. Очень любили тогда помечтать, насколько возвеличилась бы Россия, если б в нужное время нужные ключевые персоны повели себя более… прозорливо, да. Представляли, как и что они подсказали бы соответствующему российскому лидеру, чудаки. Лидеру чужие указки что появление конкурента у горла — порвет немедля. Вот, к примеру, генерал Маркелов. Настоящий лидер. Жесткий, сильный, решительный. Умный. Целеустремленный. Наверняка и в веке двадцать пятом его будут поминать, ласковым или неласковым словом — неважно, слава есть слава, независимо от черноты. Так вот, генерал Маркелов. Ну подсказали ему, на что обратить внимание. Следовало всего лишь признать, что бунтовщики преподнесли России, космической ее части, бесценный дар. Клондайк — главный бриллиант в экономической короне европейцев, и вот он на границе российского сектора влияния, в полном распоряжении россиян. Протяни генерал Маркелов могучую руку бунтовщикам, и история пошла бы совсем иначе… Только генерал Маркелов не мог такого сделать. Не для того он дорвался до власти, чтоб делиться ею с каким-то младшим лейтенантом. Генерал Маркелов — там, на предыдущей ступени, среди прямоходящих хищных обезьян. Протянуть руку мог бы историк-любитель, талантливый аналитик, техник-сержант, чье имя осталось в моей памяти, но не останется в истории. Но техник-сержант — недостаточно хищная обезьяна, чтоб пробиться к власти, он внизу, его рука помощи историю изменить не в силах.

На вопрос же, понимал ли генерал Маркелов, почему Клондайк оказался в российском секторе, отвечаю утвердительно. Да, понимал, он же не дурак. Только считал это не великим подвигом, не верностью родине.

Великой глупостью и наивностью он это считал.

А глупость и наивность врага принято использовать в своих интересах.

Генерал Маркелов так и поступил.

Так что зря мечтали в двадцать первом, подернутом дымкой забвения веке: Сталин, перебивший всех, с кем начинал революцию, в советах не нуждался. Хищная прямоходящая обезьяна без советов знала, как рвать глотки ближним.

И генерал Маркелов, отметившийся в истории так, что его будут поминать и после века двадцать пятого, в советах не нуждался.

Я — видел, я знаю.

«Карл Великий», лидер Седьмого флота. Потрепанный, но гордый звездно-радужный флаг

Адмирал Штерн разлепил глаза и уставился на адъютанта. Офицер, сидящий рядом в кресле, имел бледный и помятый вид, как будто не спал пару суток. Автомат со снятым предохранителем на его коленях намекал, что, скорее всего, именно так и было.

— Что я пропустил?

— Два покушения, — криво улыбнулся адъютант. — Трупы лежат за перепонкой, я распорядился не убирать, вдруг пожелаете осмотреть…

— Выкинуть в топку с почестями! — проворчал адмирал, сложил кокон и тяжело сел. — А то я не догадываюсь, кто там валяется! Командующий Седьмым флотом и председатель совета директоров Луны-13! Правда, председатель трус и мог послать вместо себя кого-то…

— Так и было, — сдержанно подтвердил адъютант. — Они оба не пошли сами. Но мы их все равно присовокупили. Знаете, мой адмирал, это прекрасная задумка насчет прикинуться раненым с десятком переломов и посмотреть, кто покусится на власть, но в следующий раз поставьте на дежурство вокруг своего бокса взвод штурмовиков, а лучше два. Я штабной работник и не очень метко стреляю.

— Зато штурмовики стреляют отлично, увернуться не успею…

Адмирал извлек из-под кокона гранатометную трубу, заблокировал пускатель, задумчиво посвистел, нагнулся, пошарил — и на свет появился восемнадцатизарядный крупнокалиберный «Хантер».

— Не пригодился, — с сожалением констатировал адмирал. — Ты оказался верным офицером, Ежи Радзивилл. Что еще мне следует знать незамедлительно?

— Разведчики в целом прояснили феномен «тринадцатого» и установили персоналии. Четыре ничего из себя не представляющих бунтовщика. Но в их распоряжении откуда-то знания, которыми оперировала в свое время команда Фридмана. Откуда — в данный момент устанавливается. Отчет разведотдела у вас в информаторе в перечне последних документов.

— А что начальник разведки сам не доложил, этот, как его…

— Он опасается, — еле заметно улыбнулся адъютант. — У вас очень высокие требования к руководству разведки.

— Ежи! — адмирал раздраженно брякнул дверцей бара. — Еще скажи, что ты того же мнения, и я застрелю тебя на месте!

— Раньше так и считал, — признался адъютант. — Даже осуждал вас за то, что бросили свой штаб на «Нибелунге». Это… не совсем воинский поступок. Но после прошедшей ночи я только сожалею, что на «Нибелунге» не оказалось заодно ни командующего Седьмым флотом, ни топ-менеджеров наших ремонтно-восстановительных доков с Луны-13. Сэр.

— Начальник разведки правильно опасается, — неохотно признал адмирал. — Ведь умен, засранец — но почему работает дерьмово? Гнать его надо с должности… парой пуль из «Хантера»! Не проводя никаких специальных действий, я пришел к тому же выводу, что и разведка! В моей голове свой отчет сложился, получше! Почему, почему четыре персоналии? А Лючия Овехуна? А эти, как их, амазонки? Они тоже каким-то боком причастны к феномену «тринадцатого», я сам видел! Ну и зачем мне такая разведка? Не надо мне их отчетов, застрелить на месте… кстати, где они?

— Они?

— Они, они все! Где Клондайк, где Седьмой флот, где русские, где мы, где «тринадцатый», наконец? Где, я спрашиваю?

— Думаю, для ответов вам лучше пройти в центр управления, сэр, — сдержанно высказался адъютант.

— Не знаешь, — вздохнул Штерн и направился к выходу. — А что ты вообще знаешь? Крыса штабная…

— Я знаю, что разработчики профессора Шнайдера предоставили рабочую версию спейс-валюты, — сухо проинформировал офицер. — Знаю результаты переговоров с основными финансовыми структурами Земли, потому что сам их проводил. Знаю промежуточные результаты исследований наших ученых по вопросам противодействия новым возможностям русских. Я много чего знаю, сэр, у меня обширный сектор личной ответственности.

— Извини, Ежи, я, кажется, не выспался, — пробормотал адмирал. — Пойдем в центр, посмотрим, куда мы летим. Автомат прихвати, может, там кого пристрелить потребуется? Да, и прикажи убрать трупы от входа, отсюда чувствую, как воняют!

Адмирал пер к центру управления прытко и целенаправленно, прекрасно ориентируясь в огромном корабле. Бойцы недавно введенных сфер противодесантной обороны едва успели расступиться, медлительные и неповоротливые в своей противопульной броне. Вскинулись в приветствии тяжелые штурмовые винтовки — рядовой состав космофлота относился к адмиралу с неприкрытым уважением, даже горничные сервис-груп приседали перед стариканом в очаровательных книксенах, тогда как адъютанта — между прочим, настоящего полковника! — в упор не замечали, никто двух пальцев к каскетке не приложил.