Бестия. Том 2 - Джеки Коллинз

Дарио сидел в ресторане «Патио», слегка ковыряя вилкой и время от времени отправляя в рот кусочки яичницы с беконом. Он прокручивал в памяти свое знакомство с Уоррисом Чартерсом. Сроду не встречал такого человека.

— Что за сценарий? — спросил он после того, как представился.

Уоррис злобно смотрел вслед уходившей Лаки.

— Твоя сестра — та еще сучка, ты это знаешь?

— Рад встретить единомышленника.

После этого им было легко вместе. Уоррис решил, что раз Лаки отказывается, брат вполне может заменить ее. Он рассказал Дарио сюжет «В яблочко!» Поделился планами — либо поставить фильм, либо отказаться от постановки. Все будет зависеть от Джино.

— Можешь устроить так, чтобы твой старик познакомился со сценарием? Интересно, за что он предпочтет заплатить?

Дарио кивнул. Он не отрывал от Уорриса глаз. В его лице было что-то декадентское, что-то сексуальное, и горькое, и беспощадное… это задевало какие-то струны в его душе.

Они проболтали целый вечер; Уоррис проявлял все больший интерес. Потом к ним подсели две проститутки с длинными волосами и недурными формами. Уоррис мигом перенес на них свое внимание. Он обнял ту, что пониже ростом.

— Эта будет моя. Не возражаешь?

Дарио ощутил укол ревности. Уоррис не догадывается…

— Само собой. Когда ты покажешь мне сценарий?

— Может, завтра? В это же время?

— Я уже буду в Нью-Йорке.

— Так скоро?

— Мне здесь больше нечего делать.

Наконец-то до Уорриса дошло! Их взгляды встретились. Уоррис удивился: как он мог быть таким слепцом? Он убрал руку и сказал девушке:

— Извини, милая, не сегодня. У меня срочное дело. Она, ворча, увела подругу.

Уоррис впился в Дарио взглядом.

— Почему ты мне сразу не сказал?

Того охватило волнение.

— Почему?..

— Жалко, что мы не сразу поняли друг друга.

— Но все-таки поняли!

Уоррис наклонил голову в утвердительном жесте.

Дарио улыбнулся, припоминая, что за этим последовало. Потом еще немного потыкал вилкой и посмотрел на входную дверь. Лаки сказала: «Позавтракаем вместе в «Патио». В десять часов утра. А сейчас уже пол-одиннадцатого и, однако, — ни слуху ни духу. Конечно, ведь это всего лишь он! Можно не церемониться!

Он щелкнул пальцами, подзывая официантку. С него довольно. Он не один из ее холуев, готовых ходить на задних лапках. И потом, Уоррис сказал, что ему больше не придется клянчить свои же деньги. Есть другие способы.

Официантка подала счет и улыбнулась.

— Желаю хорошо провести время.

Так оно и будет! Уоррис пригласил его немного погостить в Лос-Анджелесе.

— Ты поможешь мне, а я — тебе. Вместе мы огребем кучу денег. Твоих денег! Понимаешь, Дарио? Они такие же твои, как и ее!

Дарио вышел из ресторана. В половине двенадцатого они с Уоррисом договорились встретиться в аэропорту. Он не собирается опаздывать.

Рудольфо Краун скорчился на заднем сиденье новенького «мерседеса», который мчал их по опустевшей автостраде. Его тянуло на рвоту, но не было сил сделать это.

Сейчас бы стакан воды… кофе… чего угодно, лишь бы уничтожить этот мерзкий привкус желчи во рту. Ему с трудом удалось приподняться. От водителя его отделяла стеклянная зашторенная панель.

Рудольфо застонал. У него ныла каждая косточка, но больше всего беспокоила тупая, пульсирующая боль в мошонке. Краун всегда считал себя жеребцом хоть куда. Если в этой сфере что-то будет не так… страшно подумать!

Он закрыл глаза и снова застонал. Кто бы поверил, что такое может случиться?

Близнецы Кассари. Сама вежливость. Являются к нему в офис и заводят сладкий треп насчет инвестиций. Пудрят ему мозги. Едут с ним в Вегас. Предлагают девочек на выбор.

Он выбрал правильно. Брюнетку с ногами от подмышек. Только не успел попользоваться, вот беда.

Близнецы Кассари. Да уж, они оправдали свою репутацию редких головорезов. Небольшая прогулка на автомобиле — и он уже умоляет дать ему подписать договор о продаже его пая в «Маджириано». Скулит, как раненое животное.

Все документы были составлены заранее. Они заручились свидетелями, которые подтвердят, что он подписал бумаги по доброй воле, без малейшего /принуждения. Когда все было кончено, его опять впихнули в «мерседес».

— Водитель отвезет тебя в Лос-Анджелес, — как ни в чем не бывало сказал Сальваторе. — Сядешь на самолет до Нью-Йорка. Только учти: никаких звонков! Только попробуй позвонить — и ты покойник.

За кого они его принимают? За круглого идиота?

Энцо Боннатти стоял в окружении свиты на крыльце отеля и ждал, пока все их чемоданы не перенесут в длинный сверкающий «линкольн». Их провожала Лаки.

— Жалко, что вы не можете задержаться. Проделать такой длинный путь ради одной ночи! Это же просто смешно.

— Когда тебе будет столько же лет, сколько мне, ты поймешь, что самое приятное в жизни — это твоя собственная хреновая кровать, извиняюсь за выражение.

— Тебе было неудобно?

Он разразился гортанным, скрипучим смехом.

— Конечно, удобно. Ты позаботилась обо всем, что нужно. Две бутылки моей любимой минералки на ночной тумбочке и шоколад в холодильнике. Откуда тебе известны все эти мелочи?

Лаки ответила счастливым смехом.

— Это моя работа.

Он расцеловал ее в обе щеки.

— Славная девочка.

— Я не девочка, Энцо.

— А кто — старик? Для меня ты всегда будешь маленькой девочкой. Но прежде всего ты — Сантанджело, а это говорит о многом. Когда вернется Джино…

— На следующей неделе я еду в Нью-Йорк, — перебила его Лаки. — Поужинаем вместе?

Энцо улыбнулся.

— Она еще спрашивает! Запомни, Лаки, ты — член семьи!

— Я знаю. Спасибо, что приехал. Для меня это много значило.

— Мне хотелось посмотреть своими глазами.

— Ну и каково твое впечатление?

— Ты победила! Все остальные отели перед этим — зачуханные ночлежки! — Он втиснулся в свой «линкольн».

Лаки проводила автомобиль взглядом, и только тогда до нее дошло, что уже полдень. Столько работы! А она до сих пор палец о палец не ударила, только провела час с Энцо. Марко заскочил засвидетельствовать свое почтение. При виде его в ней поднялась теплая волна. Она любила его до боли. Почему нельзя всем рассказать о своей любви? Забраться к себе в кабинет и выкрикнуть в громкоговорители — пусть все слышат!

Черт побери, Марко! Скажи скорее Елене, и я оповещу весь мир!

Как к этому отнесется Джино? И почему, черт бы его побрал, он выбрал мне в мужья не Марко, а этого дегенерата Крейвена Ричмонда?