Гелен: шпион века - Эдвард Кукридж

какие-то шифрованные письма, и теперь она от беспокойства не находит себе места. Фрау Пайнц, конечно же, не знала, кому она изливает душу. Агент же доложил о разговоре куда следует, и Пайнца вызвали на допрос. Контрабандист признался, что его попросили бросить письма «в необычном месте» — разумеется, в секретные почтовые ящики. Таковыми являлись дупла деревьев в лесу и заброшенные трубопроводы вдоль железнодорожной ветки Байрейт — Марктредвиц. Пайнц указал геленовским агентам и офицерам С ИС условленные места. Внутри оказалось несколько шифровок.

Миссионер с микрофильмом

Нить в конце концов потянулась к Эмилю Шверт-не, поляку, который в свои тридцать пять лет уже накопил солидный шпионский багаж. В тридцатые годы он состоял в Союзе коммунистической молодежи, а в годы войны провел пять лет в немецком концлагере. Освободившись в 1945 году, он вновь занялся шпионским ремеслом. В составе первой польской торговой миссии его направили в Лондон. Следующим заданием стала Швейцария, после чего он попал в Баварию, где возглавил приграничную чешскую и польскую агентурную сеть. Швертна создал подпольные группы в Штутгарте, Людвигсбурге и Мюнхене, где основной его целью стал штаб 7-й американской армии. Созданная им сеть отличалась изобретательностью, в том что касалось использования тайников. Микрофильмы похищенных секретных документов прятали буквально под носом у американцев — например, в трещинах тротуара рядом с территорией штаба, где у Швертны на гражданских должностях работали свои люди. После ареста он спокойно признался, что некоторые из них даже делали копии секретных документов не где-нибудь, а в фотолаборатории штаба «Джи-2». Терпеть подобное нахальство СИС уже никак не могла, несмотря на всю свою приверженность демократическим принципам. Волей-неволей пришлось поднять личные дела на семьсот вольнонаемных лиц, занятых на амери”анских военных базах. Процедура заняла более полугода и, по признанию судьи во время процесса над Швертной, обошлась в пятьдесят тысяч долларов. Но урок не пошел впрок. По крайней мере, до мая 1951 года. Пронырливого поляка приговорили к двенадцати годам тюрьмы, а многие из его не столь знаменитых подельников, в надежде, что им скостят за это сроки, начали делать признания один за другим. В данном случае именно суровый приговор помог ликвидировать шпионское гнездо, которое коммунисты свили под самым носом у американцев.

Вскоре после этого «Организации» удалось провалить еще одну операцию чешской разведки, причем на сей раз следы вели в святая святых — представительство «Сикрет Интеллидженс Сервис». В Баварии, в представительстве СИС во Фрейлинге, на ответственную должность переводчика был принят Ганс Хорст Баумгартен. У начальства он пользовался безграничным доверием. Его личное дело казалось безупречным: во время войны Баумгартен участвовал в антинацистском движении и несколько лет провел в концлагере. На работу к американцам Баумгартен пришел в 1947 году. Вскоре он получил повышение и помогал на допросах военных преступников и попавших под подозрение агентов. У него также имелся доступ к секретным документам — привилегия, которую он высоко ценил, ведь с 1949 года Баумгартен работал на главу чешской резидентуры во Франкфурте, некоего майора Обриха Бурды. Бурда был также известен под именем Отто Венцель, и свои дни он проводил, разбирая груды секретных бумаг, поступавших к нему от американцев.

Не считая приличного жалованья в СИС, Баумгартен ежемесячно клал в карман солидную по тем временам сумму в тысячу немецких марок (-250 долларов), которую чехи платили ему за поставку информации. Его главный курьер Петер Харнунг подрабатывал также контрабандой кофе и табака — занятие, считавшееся в глазах всех вполне достойным, за исключением ну разве немецких пограничников. При аресте у Харнунга был обнаружен клочок бумаги с шифровкой. Немецкие пограничники поступили как истинные немцы и, как и в случае с охранником аэродрома, доложили о своей находке в Пуллах. От Харнунга ниточка потянулась к Баумгартену, и разъяренный Гелен был вынужден поставить СИС в известность о том, что их хваленый переводчик скорее всего работает на чехов. Лишь тогда американские военные поняли, что творилось все это время буквально у них под носом.

Свое месячное содержание Баумгартен отрабатывал для Бурды на все сто процентов, а то и больше. Он раздобыл фотографии и микрофильмы материалов из представительства СИС, включая информацию о том, каким образом корейская война отразилась на боеготовности западногерманской армии. В министерствах обороны в Москве и Праге наверняка кто-то потирал от радости руки, узнав, какая часть американских боевых подразделений была отозвана в связи с этими событиями из Германии, сколько самолетов и другой техники пришлось перебросить на Корейский полуостров.

На сей раз суд состоялся за закрытыми дверями. Баумгартен и Харнунг получили по пятнадцать лет, их подручные — до десяти. Некоторых офицеров СИС отослали назад в Штаты, а затем отправили в отставку.

Американцы в глазах Гелена упали еще ниже. Имевшие место случаи внедрения коммунистических агентов в американские разведывательные и военные структуры не только нанесли урон линии обороны в Европе, ощутила немалый ущерб и западная агентурная сеть, которую Гелен с таким трудом и долготерпением создавал на Востоке и которая уже начала приносить плоды. В Пуллахе не сомневались в том, что Баумгартен выдал четверых его агентов. Двое из них, Карл Бартак и Карл Босак, работали на Гелена в погранично-контрольном пункте Фуртам-Вальде, небольшом городке, затерявшемся на поросших густым лесом холмах. Это был важный перевалочный пункт на пути следования курьеров, здесь же происходили контакты агентов, которых Гелену удавалось найти в Чешском Броде и внедрить в структуры военных заводов «Шкода» в Пльзене. Другими агентами, которых он тогда лишился вместе с несколькими курьерами, были Ярослав Вачик и чиновник Министерства юстиции Вацлав Страдаль; последний был для Гелена поистине бесценным источником информации. Всех их судили. Пражский суд вынес им суровые приговоры: Бартак и Босак получили сроки пожизненного заключения.

Понеся такие потери, Гелен заявил представителям Американской военной администрации во Франкфурте, что если не будут обеспечены соответствующие меры безопасности, то он окажется вынужденным утаивать от них секретную информацию. Говоря это, Гелен даже не подозревал, что в это самое время не где-нибудь, а в Пуллахе коварный враг уже свил свое гнездо.

Бесстрашный польский полковник

Польская агентурная сеть в Западной Германии действовала куда нахальнее чешской, и арест Швертны нанес ей не столь значительный урон. В свое время Гелен учредил в Пуллахе и «польский отдел» — правда, с целью «позитивного» шпионажа. Вскоре, однако, служащим этого отдела пришлось вместе с подразделениями III/F вплотную заняться обезвреживанием польских агентов. Гелен взял на работу нескольких бывших офицеров, имевших опыт работы на этом поприще.