Мрачный Жнец - Ларисса Йон

чёрные вены, ползущие по мутным хрустальным стенам по мере распространения зла Ревенанта. — Мы не знаем, что нам придётся делать.

— Вот почему я нужен тебе там, — сказал Хокин. — Лиллиана в безопасности?

— Мы не знаем.

— Тогда я вам точно нужен. Мой отец никому из вас не доверяет, и не без причины. Но мне он доверяет.

— Правда? — спросил Ривер, и Хокин бросил на него раздражённый взгляд. Ривер не хотел его обидеть. Хок поступил правильно, придя к нему, но сомневался, что Азагот так считает.

— Он думает, что я предал его, — признался Хокин. — И я предал. Но он знает, что я никогда бы не позволил причинить ему вред. — Он устремил свой изумрудный взгляд на Метатрона, и его сосредоточенность была так похожа на отцовскую, что Ривер едва не улыбнулся. — Ты хочешь, чтобы я был там.

— Я согласен, — сказал Ривер Метатрону. — Если Азагот сошёл с ума, нам нужно использовать все возможные преимущества. — Он сделал паузу. — Ты знаешь, как ему удалось уничтожить целое измерение?

Ревенант расправил крылья.

— Думаю, что да. Ты чувствуешь что-то странное? Как будто твои силы иссякают?

— Нет, я… — Ривер замолчал, поведя плечами. Изгиб в его крыльях… это не изгиб, не так ли? Как будто через крепления его крыльев проходил слабый электрический разряд. — Чёрт. Этот ублюдок добрался до наших перьев, да?

— Я так предположил.

Метатрон нахмурился, глядя на зло, которое наполняло комнату.

— Нам нужно уходить, пока мы не снесли всё это здание. Поторопитесь.

Он вывел их из здания по следу из почерневших следов. Ангелы уже работали над устранением ущерба, нанесённого Ревенантом, и сердито смотрели на Рева, когда он проходил мимо.

— Не делай этого, брат, — предупредил его Ривер, пока они шли, но зловещий блеск в глазах Ревенанта говорил о том, что он не слушает. Рев пытался вернуться по своим следам, чтобы минимизировать разрушения, но теперь он ухмыльнулся, показал ангелам средний палец и оставил несколько дополнительных следов на некогда чистом белом полу.

Ривер поступил бы так же, несмотря на предупреждение. Они определённо были братьями. Выйдя наружу, Метатрон перенёс их всех на гору Мегиддо, место, имеющее ангельское значение и место тысяч встреч и сражений между добром и злом. На вершине холма толпились ангелы всех чинов, а также архангелы, которым всегда нравилось считать себя главными, даже несмотря на то, что Небесные регалии сейчас находились в руках орденов.

— Метатрон, — рявкнул Уриэль, направляясь к ним с красным от ярости лицом. — Ты не имел права их отпускать. — Он бросил на Ревенанта презрительный взгляд. — А ты? Ты, наконец, решил показаться и…

Ревенант ударил его молнией, такой чёрной, что она поглотила окружающий свет. Уриэль растёкся лужей у их ног.

— Не волнуйтесь, — обратился Ревенант к потрясённой толпе. — Он просто… отдыхает. Через пару минут он снова будет в полной боевой готовности. — Он хлопнул в ладоши и с драматическим энтузиазмом потёр их друг о друга. — А теперь, о чём вы говорили?

— Клянусь, — прорычал Фалег, глядя на лужу, — когда-нибудь Совет Орденов проголосует за то, чтобы вас истребить, и я возглавлю это движение.

Зловещая улыбка Ревенанта сопровождалась взмахом его массивных крыльев.

— Думаю, Уриэль, возможно, немного одинок. Что скажешь, Фалег? Не хочешь смешать с ним свои соки?

— Хватит! — рявкнул Метатрон. — Чем дольше мы будем стоять и ничего не делать, тем больше вреда нанесёт Азагот. Ревенант может привести нас к нему. Нам просто нужно решить, что с ним делать.

— Разве не очевидно? — сказал Михаил. — Его нужно уничтожить.

— Да пошёл ты, — прорычал Хокин, и Майкл, к его чести, смутился. — Может, вы, бесчувственные придурки, и не против, чтобы вам доставляли крылья вашей пары, но Азагот против. Ему не понравилось, что его детей убили. Я знаю, это безумие.

Вся группа разразилась проклятиями и спорами. Некоторые выступали за менее радикальный подход к Азаготу, в то время как другие твёрдо придерживались принципа «сначала убей, потом задавай вопросы».

Самый ярый из последних выступил вперёд, когда лужа, в которую превратился Уриэль, начала принимать форму ангела. Ривер был нездорово очарован этим. У Ревенанта были интересные и творческие способности.

— Азагота необходимо было уничтожить задолго до этого, — сказал Камаэль. — Он был нестабилен на протяжении веков.

Габриэл вышел вперёд в золотых доспехах, которым завидовал каждый ангел с тех пор, как он впервые надел их в бою. Свет, отражавшийся от них, обращал демонов в пепел в радиусе трёх метров. Он никогда никому не рассказывал, где взял их, но Ривер подозревал, что его сделали эльфы, о существовании которых большинство ангелов даже не подозревало.

— Камаэль, единственная причина, по которой ты хочешь смерти Азагота, — что твоя пара трахалась с ним, а твоё жалкое эго не может с этим смириться. — Пока Камаэль возмущённо фыркал, Габриэл обратился ко всей группе, взлетев на крыльях, чтобы видеть всех. — Да, я вижу правду. Сколько из вас не могут смириться с тем, что ваши супруги или дочери создали Мемитимов с Азаготом? Сорел? Джериа? Метатрон? Ривер так резко повернул голову, что у него в глазах потемнело.

— Дядя? Он недоверчиво уставился на него. — Тётя Кайла?

Метатрон закрыл глаза и глубоко вздохнул. Когда он снова их открыл, его взгляд был твёрдым и непреклонным.

— Кайла родила Мемитима до того, как мы стали супругами. Никто из нас не сожалеет об этом. — Он повернулся к Габриэлу. — Я не голосую за уничтожение Азагота.

— Послушайте, — сказал Ревенант, выходя вперёд. — Я собираюсь облегчить вам всем задачу. Я доставлю вас к Шеул-Г ра, и мы сможем его одолеть. Но я не позволю вам его убить.

— Но…

— Нет.

— Ты не можешь…

— Я сказал, нет. И следующий придурок, который будет спорить, получит порцию воды.

Фалег бросился к ним.

— Как ты смеешь нам угрожать? Как смеешь?..

Лужа Фалега была немного меньше, чем у Уриэля, но не менее пугающей. Уриэль вздрогнул и промолчал.

— Вы чертовски глупы, — сказал Ревенант. — Вот почему ангелам всегда надирают задницы падшие ангелы. Вы когда-нибудь смотрели «Космических бродяг»? Это всё объясняет. Зло всегда будет побеждать, потому что Добро глупое. — Ревенант ухмыльнулся и вздёрнул бровь. — К счастью для вас, я зло. Пойдём.

Глава 42

Больше всего на свете Азагот ненавидел предательство. То, что он не разглядел обман Мэддокса, будет преследовать его до конца жизни. Это будет лежать на полке рядом с памятью о Лиллиане и его горем. И это будет разъедать его изнутри. И, в конце концов, это сожгло бы дотла всё, что осталось от его порядочности. В итоге