Хейанке - Георгий Георгиевич Смородинский

брат? — удивленно приподняв брови, поинтересовался Крылатый. — С тобой все в порядке?

— Да, — кивнул Воин. — Мне просто очень нужна ОНА.

— Кто? — Нактис непонимающе нахмурился. — Ты о чем, брат?

В ответ на этот вопрос Такэми криво усмехнулся и, сорвав с шеи один из висящих там амулетов, кинул его перед собой на камни…

Серебристые лисы по скорости реакции превосходят даже богов, и я успел… Обратил нас с Берютой в астральных призраков за миг до того, как пришла Смерть.

От брошенного на камни артефакта во все стороны ударила Тьма. Сила заклинания была такова, что оно дошло до Цитадели Змеи и, сметя неживых на трёх ярусах, обрушило там все перекрытия. Без участия Сэта такое сотворить было нельзя…

Все мои бойцы с их ящерами мгновенно погибли. Никто из них не смог бы обернуться как я, а защитить от такого смог бы только Нактис. Только господин не был готов к предательству брата.

В последний миг Крылатый выставил перед собой скрещённые руки, но это не помогло. Он даже не успел обернуться. Сильнейший удар отбросил бога к краю площадки. Нактис упал на колено и на мгновения потерял связь с реальностью. Да, убить бога очень непросто, и он был ещё жив, но с такими ранами уже не мог защититься.

Проклятое существо! Каким бы быстрым ты ни был, скорость превращения от этого не меняется. И я бы мог помочь, до Нактиса было не больше пяти кэн[59], но…

Торжествующе взревев, Такэми бросился вперёд и нанёс колющий удар в грудь своего брата. Эта тварь отлично подготовилась. Светлый меч при таком святотатстве гарантированно превратится в чудовище.

Пробив насквозь тело Крылатого и на две ладони выйдя из спины, Райто почернел. Скала содрогнулась от выброса Силы. Монолитный камень раскололся и частично обрушился, а слева, в том месте, где стояли ребята, из воздуха соткалась тень гигантской змеи.

Твари! Возжелав возлюбленную своего брата, Такэми сговорился со Змеем. Он все рассчитал правильно…. Ведь если бы этот ублюдок захватил дар Салисэ, Госпожа стала бы в его руках послушной игрушкой. Навсегда… но, Крылатый передал амулет мне, и этого никогда не случится!

— Где?! Где он?! — проревел Воин, глядя в затухающие глаза брата, и в этот момент я завершил обратное превращение.

Небольшой розовый пятиконечный амулет на полупрозрачной цепочке. Символ расположения Солнцеликой красавицы… Это ведь из-за него… Но никто тут Салисэ не получит! Проводница Солнца сама решит с кем ей быть!

Мысленно дотянувшись до амулета, я уничтожил его, высвободив Силу богини, и затянувшую скалу Тьму разорвала ярчайшая вспышка.

По силе этот удар не уступал недавней атаке Такэми! Воина отшвырнуло от тела убитого брата, гигантский змей по которому прошла волна Света, безвольно рухнул на камни и завизжал как свинья под ножом мясника, а я… Я почувствовал себя попавшим в огонь мотыльком. Мотыльком, который вместо того, чтобы сразу сгореть, сорвал с костра пламя и, превратившись в факел, полетел дальше. Такое пережить нельзя, но Сэт мою душу уже не получит! И спасибо тебе, Госпожа, за возможность красиво уйти…

«Сдохни, тварь!» — прорычал я и, подскочив к ошеломленному богу, нанес широкий рубящий удар по его поганой скуластой морде. Рунный тати, выкованный призраками в Синем Лесу пылал, напитанный Силой Света, но убить бога непросто. Клинок глубоко вошел в кость, перерубив нос и правую бровь, и сломался о защиту Такэми. Измятый ударом кабуто с глухим звуком отлетел в сторону, из раны хлынула алая кровь, раненый Воин яростно взревел и, резко подавшись вперед, попытался достать меня кулаком, но в скорости он мне не соперник! Без труда уйдя от этой атаки, я ступней пробил в окровавленную морду братоубийцы и, опрокинув его на камни, отпрыгнул к телу своего мертвого господина.

Двуручный меч все еще торчал из груди Крылатого, почернев и частично покрывшись серым налетом. Эта тварь убила их обоих… Брата и свой Светлый меч… Райто умер вместе со своей последней жертвой, но то, во что он сейчас превратился, поможет мне в последние мгновения жизни.

Выдернув проклятое оружие из груди мертвого бога, я почувствовал метнувшееся ко мне чудовище и, усмирив его усилием воли, резко повернулся к Такэми.

— Ну что, мразь? Давай посмотрим, хорошо ли он тебя помнит?

Воин атаковать не пытался. После уничтожения дара богини меня переполнял Свет и заклинания ему не помогут. Только обычный бой! Ублюдок способен сотворить себе другое оружие, но Такэми этого делать не стал. Когда я бросился на братоубийцу, тот исчез. Мёртвый Райто разрубил пустоту…

— Трусливая тварь… — с досадой прошептал я и медленно обвёл взглядом полуобвалившуюся площадку.

Все… они все ушли… Остались только я и этот червь-переросток.

Сэт все ещё лежал на камнях, но он уже полностью залечил полученные ожоги.

Через десять-двадцать ударов сердца, змей восстановит зрение и можно будет продолжить. Нет, наверное, стоило атаковать пока он лежит, но я не стану этого делать. Сэт — Истинный Враг, и он заслуживает поединка. Мы проиграли, я в любом случае уйду, и не стоит ронять честь перед смертью. В память о Крылатом и моих погибших бойцах!

Призывный утробный рёв разорвал повисшую над площадкой тишину. Я повернул голову и… улыбнулся. Ну что же… Хоть одна хорошая новость… Моя красавица-верна выжила! В тот момент, когда я уничтожил дар Салисэ, Берюта не закончила превращение и весь Свет обошёл ее стороной.

Верна стояла на том же месте, широко расставив передние лапы, и в медовых глазах моей боевой подруги плескались боль и отчаяние. Берюта прекрасно знала, что Стая мертва, и видела, в каком я нахожусь состоянии. Ну да, так всегда и бывает… Кто-то уходит, а кто-то должен остаться. Жить и помнить тех, кто ушел…

— Возвращайся в Синий Лес! — мысленно приказал я, глядя верне в глаза. — Расскажи Ате и Сару о предательстве Такэми!

— А… ты?

Драконы говорить не умеют, они посылают мыслеобразы, но я свою подругу понимаю прекрасно.

— Я когда-нибудь вернусь, — мгновение поколебавшись, ответил ей я. — Сохрани себя и дождись. Все! Уходи! Быстро!

Сам я в этом не был уверен, но Берюта меня не ослушается. Она должна жить, а в Синем Лесу должны узнать правду.

Видя, что разговор окончен, верна издала тоскливый прощальный рёв и с разбега ринулась в пропасть.

— Дож-дусь…

Перед глазами мелькнула та наша ночная поляна. И обрыв, и луна, и лежащая на траве верна. Мы любили там с ней бывать…

Я мысленно улыбнулся, положил на плечо проклятый меч и, обернувшись, встретился взглядами с