Бунин. Жизнеописание - Александр Ба­бо­ре­ко

В Петербурге прибежищем модернизма были «Бродячая собака» и «Привал комедиантов» — куда иногда заглядывал и Бунин, — но не для чтения стихов и не для споров, — его можно было видеть там держащимся отчужденно, демонстративно молчавшим.

Здесь он мог слышать «очень популярные» в петербургских кружках песенки поэта-символиста (а позднее — и акмеиста) М. А. Кузмина, которые, как пишет в своих воспоминаниях художник М. В. Добужинский, «с большим тогда, казалось, шармом исполняла в „Бродячей собаке“ маленькая Каза Роза. Самым любимым было „Дитя, не гонися весною за розой“. Поэзия Кузмина отвечала многим уклонам тогдашних настроений и была поэтому необыкновенно современной. Дразнил и тайный и явный ее эротизм. В этом был ее успех, впрочем довольно дешевый» [654].

Бунина возмущали писатели, которые не чужды были богеме — как он говорил, «не вылезали из „Медведей“ и „Бродячих собак“» или, по его выражению, из «гнуснейшего кабака» — «Музыкальной табакерки».

Двадцать седьмого октября 1913 года Бунин участвовал в чествовании И. Е. Репина, по случаю реставрации его знаменитой картины «Иван Грозный», которая была испорчена душевнобольным посетителем Третьяковской галереи. На собрании художников и литераторов в гостинице «Княжий двор» выступил Бунин [655]. Вечером следующего дня он присутствовал на банкете в «Праге», которым закончилось чествование Репина [656].

В первых числах ноября, чувствуя себя крайне усталым, Бунин отправился на юг, в Кисловодск, месяца на полтора. Но в Кисловодске он простудился и 15 ноября возвратился в Москву. В «Кружке» читал «Чашу жизни».

В начале декабря он побывал в Петербурге, 6-го приехал в Москву.

Двенадцатого декабря Бунин выступил с речью на вечере, посвященном сорокалетию литературной деятельности крестьянина-поэта С. Д. Дрожжина. Выступали также И. С. Шмелев, Вас. И. Немирович-Данченко, П. Н. Сакулин, А. Е. Грузинский, Н. Д. Телешов и другие.

В конце 1913 года вышел сборник, объединявший рассказы и стихи Бунина 1912–1913 годов, «Иоанн Рыдалец», который вызвал восторженные отзывы критики [657].

По словам критика В. П. Кранихфельда, книга «Иоанн Рыдалец» «так богата содержанием, так полна интереса, что просто теряешься, как и подойти к ней». Удивителен «мощный язык Бунина, достигший в последних его произведениях неподражаемой красоты и четкости… его чудодейственная способность поднимать в мир поэзии самые, так сказать, будничные явления жизни… Среди наших современных художников, оторвавшихся от жизни и населивших мир своей фантазии какими-то отвлеченными категориями и бесплотными призраками, Бунин представляет одно из редких и счастливейших исключений. Он цепко держится за корни жизни и, питаясь их целебными соками, продолжает неизменно расти в своем здоровом творчестве, сближающем его чеканные произведения с лучшим наследием наших классиков» [658].

Эта заметка тронула Бунина «дружелюбным и внимательным отношением к автору, которое чувствуется в ней и которое так редко теперь» [659], — писал он Кранихфельду 9 декабря 1913 года.

В письме к Бунину 5 июля 1913 года И. С. Шмелев говорит: «Пишу вам. Захотелось сказать, что тоскую по работам вашим. Нового хочется, еще и еще хочется. Читаешь — и черт возьми, — и навоз пьешь с наслаждением, да, да! Тоскуешь — болеешь, а пьешь иногда с жутким и горьким наслаждением. Дай же вам Бог — есть он есть, ибо вы его носите, — так же крепко, и нежно, и больно творить! Знаете, иной раз заглянешь в нутрь глубокую, слеза набежит, и редко, редко что есть еще ценнейшее в жизни — наше искусство и наше родное крепкое, нежное и всеобъемлющее слово. И рад, что ему служите вы и что вы — есть» [660].

Горький писал Д. Н. Семеновскому о сборнике «Иоанн Рыдалец»: «Посмотрите, какая строгость, серьезность, какая экономия слова и любовь к нему» [661].

Горький, как сообщает А. А. Золотарев, говорил Бунину:

«„Иоанн Рыдалец“, как это просто, прекрасно, правдиво рассказано вами. Это вы, это я, это все мы, вся русская литература рыдает денно и нощно, оплакивая злодеяния своих Иванов грозных, не помнящих себя в гневе, не знающих удержу своей силе. Вот мне бы хоть один такой рассказец написать, чтобы всю Русь задеть за сердце. Какой счастливец стал бы я» [662].

Двадцатого декабря 1913 года Бунин с женой и Н. А. Пушешниковым отправились за границу. 30 декабря прибыли на Капри. Иван Алексеевич писал Нилусу 1/14 января: «Были <в> Берлине, Мюнхене, Меране и Вероне. Сейчас опять на Капри — приехали позавчера» [663].

И эту зиму прожили они в гостинице «Квисисана». Здесь уже были Черемновы и встретили своих друзей весьма радушно. Горький уехал 27 декабря в Россию.

Из литераторов, после отъезда Горького, в его доме остались жить И. Е. Вольнов и И. П. Ладыжников.

Зима 1913/14 года, проведенная в Италии, была для Бунина весьма плодотворной. В январе он написал рассказы «Святые» и «Весенний вечер» [664], в феврале закончил «Братья». 9 февраля начал рассказ «Пост» (черновой автограф, хранящийся в Музее Тургенева и озаглавленный «Великий пост», датирован: «Капри, 9.II. 1914. Глотово. 27.XII. 1915»), Пять стихотворений, написанных в разное время («Причастница», «При свече», «Купальщица», «Норд-ост» и «Отчаяние»), были напечатаны, вместе с упоминавшимся выше стихотворением «Псковский бор», в феврале в журнале «Современные записки».

Рассказ «Клаша» и стихи «Тора», «Новый завет», «Магомет и Сафия» помечены: «Рим. 24 марта, 1914». К марту относятся также стихи «Господь скорбящий», «Плач ночью» и «Иаков», опубликованные тогда же в газете «Русское слово».

Бунин записал в дневнике: «из наиболее „любимого, ценного“ для него — „Святые“ больше всего». Этот рассказ — во хвалу жизни и любви. Блудница Елена, претерпев жестокие гонения за свою любовь, которую в конце концов дано было ей познать, стала святой. «…Великое, несметное множество грехов прикрывает любовь!»

Подобно Елене — повествуется в рассказе — Аглаида предавалась страстям, но слезами и суровой жизнью преобразилась; а ее стольник Вонифатий, пленивший ее и пленившийся ею, — этот «беззаветный ботикур», стал великомучеником, оказавшись, по велению своей госпожи, среди святых страстотерпцев: при виде публичной казни христиан в городе Тарсе «возвеселился духом за имя Господне», кинулся в народ и подхватил слова старца, возгласившего перед казнью: «Да святится имя Господне, Христово, Пречистое!» — И он «принял мечное сечение» от язычников. Этот сюжет Бунин заимствовал из жития святых. Память блаженной Аглаиды отмечается церковью православных христиан 19 декабря ст. ст. (1 января н. ст.). Почитается церковью и имя Вонифатия, причтенного к лику святых.