Камень огня - Таня Хафф

— Палатон, как вы прекрасно знаете, Чародей Девяти и не имеет отношения к этой дискуссии. — Добродушный сарказм лорда Рахмана сменился холодом. — Довольно спорить, мудрейшая! Если вы желаете оставить службу его милостивейшего величества, скажите об этом сейчас. Если нет, вы будете подстерегать их на воротах, чтобы враги короля не ушли из города, уж коль они ускользнут от наших патрулей.

— Нас трое, а ворот пять, — произнесла она сухо. Чародеи Четвертого никого не боятся, но ей не хотелось искать нового покровителя.

— Вы будете сторожить на Речных, Северных и Рассветных Воротах.

— Днем и ночью?

— Нет. — Лорд Рахман натянуто улыбнулся — он не выносил чародеев. — Ночью можете отдыхать. В конце концов, ворота тогда заперты.

Это было две ночи назад, и вот уже второе утро она смотрит в эти тупые, бесхитростные лица, спешащие к своей тупой, бесхитростной работе. Чародейка тщательно повторила слова связующего заклинания и развязала узлы на бечевке, которые сопровождали его.

— Пусть они пройдут через эти ворота, — воззвала она к суровому богу, — и заплатят за каждое неудобство, что мне пришлось вытерпеть.

— Это глупо!

— Госпожа, пожалуйста.

— Я не замолчу. Это глупо! Глупо! Глупо! Глупо!

Чародейка Четвертого с любопытством повернула голову.

Какая-то девушка — явно купеческая дочь — приближалась к воротам. Рядом с ней семенил маленький, измотанный человечек в коричневой мантии писаря, которая почти точно соответствовала цвету его волос. Сзади, в положенных двух шагах, следовал личный стражник, прислушиваясь к разговору хозяев с откровенным удовольствием. Чародейка нахмурилась. Маленький мужчина и высокий. Она протянула свою магическую силу. Никакой связи душ.

— Если отец хочет, чтобы его торговлю благословили, почему он не пойдет в храм, в который мы ходим всегда?

— Оракул, госпожа… — тихо напомнил писарь.

Но его успокаивающий голос не оказал никакого эффекта. Когда они подошли ближе, чародейка увидела, что писарь порезался бреясь, и на его узкой челюсти все еще держался крошечный кусочек ткани. Черты его лица говорили об иноземной крови, но в городе, столь зависящем от торговли, это можно было сказать о большей части населения.

— Ну конечно, оракул, — насмешливо процедила девушка. — Жрец заявил отцу, что все знамения указывают на новый храм, а я теперь должна вставать ни свет ни заря и целую вечность тащиться в деревню! Я лично думаю, им просто нужно заполучить туда отцовы денежки, чтобы оплатить его строительство!

Чародейка была склонна согласиться с этим мнением. Из собственного опыта она знала, что деньги руководят большинством предсказаний, прочитанных жрецами. Рослый стражник, будто ощутив интерес чародейки, поймал ее взгляд и подмигнул. «Ну, ему определенно нечего скрывать». Виновные — виновные в чем угодно — не лезут на глаза чародею Четвертого. Женщина оценивающе оглядела его тесные кожаные доспехи. «И он определенно ничего не скрывает». Его глаза — большие, с длинными ресницами — были карими. Мягкими, приглашающими, карими.

— Госпожа, пожалуйста, тише.

— Почему?

— Люди спят.

— И что?

Чародейка снова нахмурилась. Что-то ей не нравилось в этой девушке… Не вполне уверенная — что, она снова протянула силу.

И скользнула прямо в облако чужой силы, которое нависало над городом, оставаясь на краю сознания каждого чародея, уже две девятидневки. Палатон! Да как он посмел мешать ее работе! Ну, ей будет что сказать об этом лорду Рахману.

Кипя от злости, чародейка смотрела в спину девушке и ее спутникам, идущим по Северной Дороге к сверкающей громаде нового храма. Последнее «Это глупо!» донеслось до нее. Теперь чародейка, кажется, поняла, что ей не нравилось в этой девушке.

— Желаю вам повеселиться с ней, — пробормотала она и стала придумывать уничтожающие эпитеты о мудрейшем Палатоне, чтобы затем высказать их лорду Рахману.

— Ты был прав, Аарон.

— Конечно, он был прав, — фыркнула Чандра, пытаясь убедить свое сердце, что теперь оно может биться медленнее. Ей хотелось оглянуться и проверить, не наблюдает ли еще за ними чародейка Четвертого? Девушка сама не понимала, что она сделала чародейке. Каким-то образом Чандра провела ее силу через свои собственные каналы в Камень и сделала это так, что чародейка не заметила. Будучи не в состоянии это объяснить, она решила ничего не рассказывать Аарону и Дарвишу. — Мой отец говорит, если ты нанял специалиста, — она подергала свой яркий кушак из хлопка, дабы чем-то занять руки, — меньшее, что ты можешь сделать, это последовать его совету. Никто бы не поверил, что мы слуги, а если бы даже поверил, ты выглядел бы нелепо со своей саблей.

— Мы уже прошли ворота, — язвительно заметил Дарвиш, вытирая влажные ладони о бедра. — Можешь перестать болтать.

— Болтать? Ха, я была великолепна! — Чандра смерила его яростным взглядом. — А все, что пришлось делать тебе, это выглядеть сильным и примитивным.

— Нам повезло. — Аарон был краток. Он понимал, что их натянутым нервам требуется выход, но не мог больше слушать этот спор. Юноша отдал бы правую руку за что угодно, лишь бы оно было похоже на план.

Некоторое время они шли молча, потом Чандра выплюнула кончик косы и сказала:

— Удивляюсь, почему он не пытался остановить нас?

Аарон пожал плечами.

— Мы не представляли угрозы.

— Или он вообще не считает нас угрозой, — нахмурилась Чандра. Она ненавидела, когда ее не принимали всерьез.

— Очко в нашу пользу, — рассудил Дарвиш, расстегивая ножны, так как они уже прибыли на место. — Он чересчур уверен в себе.

— Или прав. — Прищурившись, Аарон посмотрел на двустворчатые ворота. Их изящная филигрань купалась в бледно-золотом свете восходящего солнца. На крепостные двери они явно не походили.

Ворота оказались не заперты — и неудивительно, так как тонкий декоративный металл не устоял бы против решительного штурма. Но, как ни странно, на них отсутствовали и защитные заклятия.

Сад, насколько мог видеть Аарон, был пуст. Бешеный лай собаки разносился по дороге, а за домом чародея бормотала река. Металлические колокольчики плясали на утреннем ветерке, и их какофония звучала почти мелодично. Вдоль дорожек шелестели высокие лилии. Ничто здесь не выглядело угрожающим. Но знание угрозы так точно нависло над поместьем Палатона, что Аарон мог бы провести черту поперек ворот, определяя ее границу. Он ненавидел работать без плана.

— Полезем через стену? — прошептала Чандра. Вор пожал плечами.

— Если он знает, что мы идем, зачем создавать себе лишние трудности?

Проходя меж резных колонн из бледного камня, на которые крепились ворота, Чандра содрогнулась. Сила Камня была теперь такой всевластной, что девушка могла видеть ее, пульсирующую красно-золотым огнем, когда закрывала глаза. Она видела ее и с открытыми глазами. И хотела ее. Это желание возникло столь внезапно и было столь сильным, что на секунду все остальное в мире перестало существовать.