Суд Проклятых - Марк Романов

21.3. Не прямо сейчас…

После того, как искин «Александрийской Рулетки» частично скопировал свои файлы и пакеты в безобидную систему корабля «Искандер», мирный исследовательский рейдер превратился из пасторальной «Ромашки» в бешеного космического Потрошителя систем.

Добрый, не употребляющий ругательств искин рейдера начал выдавать совсем уж мозгодробительные словосочетания, вроде «Теслой вас всех по злопиздрючкам, ботаны вы убогие, пробиркой деланные» и «кто вчера ходил в ангар, у того уран-загар, будем весело светиться, чтоб в говне не заблудиться!»

После таких излияний голосом омухоморенного берсерка новая боевая версия искина корабля, обычно, замолкала на пару минут, но потом потоки бессвязных излияний начинались с новой ударной волной.

— Вашу маму инкубаторскую, херожопые вы макаки двустворчатые! Какого Маннергейма вы все облепили эти стояночные крепления? Ну-ка, разом обделались в вакуумные памперсы и потекли с массами к выходу, пока капитан не заставил вас прыгать туда по энерговодам, как хрюлей злопизденных!

— Капитан, — кашлянув и опасливо покосившись в сторону, обратился Либерти к Реверсу, бодро драпающему прочь, — ты уверен, что слияние твоего искина с этим полуобморочным интеллектом корабля докторишек было хорошей идеей?

— Зер гуд, майн фрёйлен! — выдал Реверс на одном дыхании и тут же скривился. — Блин, опять немецкого кино пересмотрел на ночь, в голове одна фигня крутится…

Либерти с пониманием взглянул на собеседника.

— Что ты там говорил о слиянии? А, думаешь, плохо получилось? — он задорно блеснул глазами.

— Не совсем, — уклончиво произнёс Линденхост, — просто… э-э-э-э… непривычно…

— Зато стратегически отлично, — браво гаркнул Реверс, хлопнув Пирата по плечу. — Знаешь, сколько манёвров уклонения от ракет знает наш малыш? А схем расчётов топлива при маневрировании? Или, к примеру, обманных манёвров и тактических ходов уклонения и обманного наебизма? То-то же! Не думаю, что этот интеллигентный сопляк с губчатым мозгом сможет вообще отличить ядерную ракету от тахионного излучения.

— Вах, капитан! Зачэм обыжаешь, да? — раздался голос искина с грубым старинным акцентом из пыльных анекдотов прошлого. — У мэня самый лучшый ракэт! Нигде лучше нэ найдэш, дарагой! Хочэшь, прямо сэйчас мой ракэт твоя карма шатать, брат?

— Заткнись! — хором гаркнули Реверс и Либерти. — Ну, может, ты и прав, — смутившись, произнёс капитан, бочком двигаясь прочь. Линденхост почесал в затылке и направился к точке сбора пилотов. Самих опытных летунов оказалось не так уж и много, а вернее, всего два. Остальная братия, сумевшая отличить рычаг управления от рычага экстренного сброса топлива толкалась у стеночки в ангаре рядом со шлюзом.

— А мороженку за окончание задачи давать будут? — не удержался и съязвил Либерти, оглядевшись. Ответом ему стало появление высокого худощавого человека в чёрной чешуйчатой крокоброне. Прибывший двигался осторожно, будто примеряясь к новому телу, не снимал перчаток и даже не считал нужным сделать щиток шлема прозрачным из уважения к собравшимся.

— Я тебе тортик испеку, малыш, — положила тяжёлую ладонь на плечо Либерти Рысь, подошедшая сзади. Пират оглянулся и увидел Молчуна из команды ушлого капитана.

— Эти не летают, — кивнула она на мнущихся у стенки учёных, — у них задача отстреляться и свалить обратно. А вот мы с Молчуном, да ты со своим ведущим будем как раз печь тортики и раздавать пирожки.

Она сухо хмыкнула и кивком позвала своего спутника занять места в истребителях.

— Эй, хозяюшка! — бросился за ней Либерти. — А кто моя нянька?

— Глянь на комм, сынуля, — бросила Рысь через плечо, пока влезала в гостеприимно открытое нутро истребителя.

— Да чтоб я свою же подмышку вылизывал, ковырятус ты попиус капитанус! — выдал Пират, взглянув на тактическую схему в своём комме. Экран светился пунктирными линиями, значками условных обозначений и схематическими картинками поставленных задач.

Первая группа, обозначенная, как ударная, насчитывала шесть машин, включая звено Рыси и Молчуна. Вторая, обозначенная, как завершающая, светилась значком черепа и костей, что означало позывной Пирата, и профилем римского центуриона, который был подписан Цезарем.

Линденхост скривился, словно получил удар по печени. Высокий худощавый мужчина в другом конце ангара вяло махнул ему затянутой в перчатку рукой, показывая, что тоже не особо рад такому стечению обстоятельств.

— Как же я тебя ненавижу, Цезарь… — простонал Пират, плетясь к обозначенной на схеме машине. — Если бы не ты в лётной академии Земли, я бы и первый раз не женился. И чего было так обижаться тогда? — бурчал себе под нос Линденхост. — Знал бы ты, что за гарпия тебе не досталась, сейчас бы сам меня благодарил…

О том, какую ошибку он совершил, решив молча вернуться к своим крылатым собратьям, Либерти узнал почти сразу. Одного взгляда на последствия диверсии с применением чёрной дыры хватило бы для того, чтобы тихо отвалить восвояси. Но упорному Пирату было мало картинки на дисплее, и он решил лично спуститься поближе и осмотреть дымящиеся развалины, помеченные на тактической схеме, как удар флота Протектората, всё ещё крутившегося неподалёку.

— Ребята, я дома! — весело произнёс он, отправляя на всех доступных каналах свой старый позывной. — Кто вас так обидел? Дядя истребитель всех накажет…

Почти сразу же на общей частоте раздался до предела злой и адски уставший голос:

— Ты кто ещё, нахрен, такой? Какой Пират? Линденхост погиб в бою, тупица.

— Сэр, — раздался на том же канале другой голос с плохо скрываемыми мстительными нотками, — это разведчик. Прилетел посмотреть, как справился его исполнитель на территории свободного Марса.

— Вы совсем охренели? — Пират даже подпрыгнул бы в кресле от возмущения, но ремни удержали. — Я к ним со всей душой, со всеми душами, а они…

Линденхост отметил про себя, что вторгшийся на канал связи младший по званию летучий голландец легко мог бы скрыть свой комментарий на выделенной волне связи, но специально открыто влез в переговоры. Ребята хотели, чтобы Пират их услышал. И он услышал.

— Мы сейчас у него лично спросим, чей он малыш, — угрюмо отозвался старший, и оборвал связь. Тут же на экране тактического дисплея перед Либерти появилась тревожно мигающая красным надпись об угрозе сразу с двух направлений. Ракеты неуклонно приближались к истребителю Линденхоста, недвусмысленно намекая на его скорое окончание в нынешнем виде.

— Мамакакать, бля-я-ядь! — выдал Линденхост, бросая рычаг ускорения на отметку максимум. Движки взвыли во чреве истребителя, но выдержали, уводя машину в сторону и чуть ниже. Перехватив управление полётом у паникующего под ударами самонаводящихся ракет и излучателей антиматерии искина, Линденхост, прекратив размышления и матюки, бросился прочь.

Первое, что он услышал, снова оказавшись на чистоте группы ромашковцев, это голос Цезаря:

— Я был бы тебе признателен, если бы ты прекратил убегать со двора, и доводить соседей до белого каления своими штучками. Ну, не прямо сейчас, а вообще.

— А я был бы тебе признателен, если бы ты убрал нафиг у меня с хвоста вон тех самых соседей. Ну, не прямо сейчас, а вообще.

— По союзникам стрелять запрещено, — мстительно высказался Цезарь, уничтожая пару ракет, следующих за удирающим Пиратом.

— Так объясни им, что они наши союзники!

— А ты пытался? — с интересом спросил его ведущий группы. — Они потому в твой зад и метят, что ты им на такой союз намекнул?

— Док, ты как был идиотом озабоченным, так и остался, — устало выдал Пират, уходя в сторону от очередного снаряда. Где-то в отдалении матерились на всех языках, включая эсперанто, остальные учёные пилоты, стараясь хоть как-то удержать строй. Рысь держалась довольно долго, но потом выдала такую тираду отборных слов, что Либерти показалось, будто устыдились даже сами бездушные машины, а чей-то искин послал открытый запрос на дешифровку словосочетания «мудоперди мозгогрызные».

Истребитель Линденхоста, который, как и остальной хлам в загашниках учёных мужей, оказался далеко не новым, издал предсмертное мигание приборов и решительно взял курс на саморазрушение. Причиной такому поведению, как философски подумал Пират, должны были стать сразу два попадания антиматерии в борт истребителя. Силовое поле частично поглотило заряд, хрюкнуло и снова слабо засветилось на экранах дисплеев малой мощностью оставшихся батарей.

В этот момент от группы Рыси отделился один ведомый и, закручивая машину против оси, начал приближаться к Пирату, не забывая жать на гашетку сброса бомб, снарядов, содержимого уборной и недоеденных обедов.