Змеиное проклятье - Сергей Болотников

– Ну и ну, – сказал Серега, – это поэтому ты выбрал старшего помогать нам?

Сивер взглянул довольно:

– Догадался уже? Да, я подбирал долго команду которая справится с поставленной мне задачей. Я выбрал вас…

– Не постой! – прервал Серега резко. – Давай ка пообстоятельнее, меня последнее время интересовали вот каик вещи. Первый вопрос: Кто есть ты?

– Кто есть я? – повторил Сивер. – Ну хорошо, расскажу как знаю. Так как я умер пятьсот лет назад я не могу быть человеком. Хотя мыслю по прежнему по человечески. В чем-то я даже сейчас человек. Но я и не призрак в общепринятом слове, мне дана свободы перемещения и манипулирования с легкими предметами и сохранено мое человеческое тело, хотя и в несколько разреженном виде. Мне дали понять, что таким я останусь пока не исправлю то что натворил в жизни, а именно, искореню посаженное мной же зло.

– Кто тебе дал понять?

– Я не знаю, высшие силы, что стоят надо мной. Я их никогда не видел и не представлял и не знаю кто они как выглядят. Вижу ты ждешь ответ на вопрос, что по ту сторону, но я не знаю, и не могу тебе это сказать. Все таки ты говоришь не с ангелом и даже не с тенью предка, ты говоришь с человеком, хотя и много знающем.

– Как это ты не умер, ты же сам сказал что счастливо жил до старости, а потом отошел?

– Я умер иносказательно, точнее для всего своего окружения, для людей, но сам я не оказался на том свете, или что там. Я по-прежнему не знаю что нас ждет после смерти, потому как дух мой, после гибели тела был помещен вот в это – он развел руками – с ним я получил некую власть, но в остальном по прежнему человек. Хотя теперь мне уже самому хочется узнать как там за чертой, и увидеть наконец того, кто говорил со мной, хотя похоже я бессмертен, по крайней мере пока не избавлю человечество от проклятого камня. А это тяжело так, долго жить, гораздо тяжелее чем обретаться в змеиной шкуре.

– Это что, намек? – хмуро спросил Сергей, кося оранжевым глазом на Сивера.

– Никаких намеков, просто тяжело. Получается так, что я заморожен на своей последней минуте и так вот уже много веков.

– Бред какой! – простонал Серега, хотя из глотки выполз визгливый скулеж.

– А ты не бред? – спросил воевода и ткнул пальцем в Сергея. – Ты сам в волчьей шкуре не бред?

Сергей замолчал, в конечном итоге вся жизнь вокруг нас сплошной нескончаемый кошмар, который некоторым кажется вечным праздником, это уж как посмотреть.

– Если хочешь, – произнес воевода, – я тебе скажу кто я современным языком. Я биологически нестабильная углеродная структура в которую пересажен энерго – информационный комплекс моего бывшего носителя вкупе с развитым электрическим контуром, который принято называть сознанием.

– Лучше оставь все как было, в терминологии я не силен, но у меня вопрос номер два. Что теперь Урунгул?

Сивер вздохнул, поерзал неловко на своем пне, с которого при этом не посыпалось не щепочки, хотя пень был весь трухлявый:

– Он во многом подобен мне, хотя вызван силами прямо противоположными мне. Да, он тоже искусственно созданное тело в которое помещен информационный комплекс, в просторечьи душа, если конечно она у него была и разум с памятью. Этот разум двигает телом и заставляет его существовать, несмотря на заведомо неправильную его конструкцию, которая не смогла бы жить сама по себе. Ты думаешь почему у него такие руки страшные, потому что оторвали? Да нет, это отражение его мыслей, а мысли кстати подвергают такие тела метаморфозам. Такие вот с ним дела, кстати таких вот вселенных называют в народе големами.

– Так значит он все таки голем, я был прав. – Воскликнул Серега. – Но если он голем, то и ты тоже?

– Где-то как-то, впрочем я поразреженнее и мое существование поддерживает, только существование камня, а Урунгул во всем обязан своему Змею, без него он тут же покинет ту несуразность в которой помещается.

– Так какая между вами разница?

– Разница есть. Тот Урунгул, которого ты видишь не настоящий Урунгул. Настоящий был разорван деревьями и умер, а ты встречался с его копией, големом в которого было засунута копированная матрица настоящего Урунгула, клон, выражаясь современным жаргоном. А я по-прежнему свой, не скопированный и таким сохраняясь многие годы, тогда как шаман был создан полтора месяца назад, для непонятых целей.

– Ладно, понятно, у меня последний вопрос. Кто такой Снорунг?

– Снорунг? – переспросил Сивер. – Если честно то я не знаю, он нечто необычное, да и много у него имен.

– Как необычное? Так змеиный бог он или нет?

– Бог, то бог, но скорее всего все-таки нет, это некая субстанция, тень от тьмы, питается явно энергетикой людей. Короче это нечто аморфное и вряд ли наделенное сознанием. Это скорей сила природы. Известно мне только, что оно как-то связанно с камнем, и если камень уничтожить то сгинет и напасть.

– А как камень уничтожать? Его нельзя трогать руками. Это я понял, что же тогда с ним делать?

– Это ты узнаешь, – ласково улыбнулся Сивер, – тебе это станет скоро понятно, я знаю.

Сверху посыпался мягкий серебристый снежок и вокруг все засияло от белесого света Сивера. Снежинки искрились и танцевали в воздухе, а душу наполняло неземное спокойствие. Хорошо быть падающим снегом. Снегом который может лишь кружить и подпрыгивать в прозрачном воздухе, которому нет дела до наших забот. Настанет время и он растает, но не сгинет. А превратиться в каплю воды, что сольется со множеством себе подобных.

В этом серебристом свете Сивер сам выглядел сотканным из снега, как большой снеговик он поджал ноги от вырастающего сугроба. А снег падал и падал, тихо и умиротворенно, и это было лучше дождя. Под снегом скрывалась черная земля, грязь разложения. Сергей любил зиму, ведь снег скрывает всю мерзость, что накопилась за долгое жаркое лето. Первый снег дает иллюзию чистоты, пусть даже и не надолго.

Картина вокруг постепенно становилась идилистической, вырастали уютные пушистые сугробы, искрились мелкие снежинки, а позади насупленный лес одевал ветки в белые снежные одеяла. Стояла тишина, не слышно было диких воплей, гнусного ора, лишь шелестел вдали голыми ветками лес и шуршал снег, покой обворачивал все вокруг. Быть может в этом был виноват Сивер, что столько лет пытался исправить собственную ошибку, что теперь даже его присутствие отгоняет тьму.

Вообще, в зимнем лесу не может таиться кошмара, ведь снег собирает весь слабый разреженный свет в округе, и что мы видим? Вместе угрюмого мрачного бора, появляется снежная сказка, и все блестит тем холодным но ярким светом и нет места для теней. Все же нет человека у которого вид снежного леса вызвал страх, ведь лес зимой замирает и дает полюбоваться своими красотами в оправе из снежного серебра. Странно, но у Сереги такой лес всегда ассоциировался с праздником, с радостью, почему так, ведь зимой природа мертва? Кто знает. Но теперь, сидя в чуждом волчьем обличье подле блестящего Сивера Серега впервые за прошлый месяц отдыхал. Отдыхал и не думал ни о чем, лишь созерцал праздничный полет снежинок в ясном воздухе и освобождался быстро от тягостных дум.