Странники между мирами - Владимир Ленский

— Странно, — добавил Тейер. — Засыпать должно было его, не меня. Это ведь у него несчастливое место.

Человек герцога пропустил последнее замечание мимо ушей.

За Радихеной он отправился спустя три дня. И вот теперь вез этого неотесанного горняка к его сиятельству. И, как было предписано, присматривался к нему. Исключительно грязен — что неудивительно. Рыжий. Этот цвет волос в герцогстве считался неприятным. Кожа нечистая. Возраст — неопределенный. Лет тридцати, может постарше. Сложение, правда, недурное, но это и все, что можно счесть в Радихене недурным; прочее — ниже всякой критики. Странно: такой человек, в принципе, не должен был обладать способностью принимать решения, да еще такие радикальные. Впрочем, не исключено, что он поступил так просто по неведению.

Радихена посматривал по сторонам, избегая задевать взглядом человека в черном, и чувствовал себя все хуже и хуже. Он догадывался, что сопровождающий думает сейчас о нём. И думает не самым лучшим образом. И еще: ему никто толком не объяснил, что он натворил такого ужасного и куда его везут.

Дорога свернула еще несколько раз, и вдруг Радихена увидел замок.

Это была та самая твердыня, которую возвели для первого герцога Вейенто. За века она обросла дополнительными башнями и барбаканами, которые словно бы выбежали из замка и замерли перед ним, готовые первыми встретить гостя — и первыми принять на себя удар неприятеля.

Новые башенки сильно отличались от старинных. Те, что помнили Мэлгвина, были тяжеловесными, приземистыми, квадратными в сечении; они говорили о силе, о величии. Новые же, тонкие, изящные, с островерхими крышами, облицованные белым камнем, служили скорее для украшения.

Сочетание древности и юности, крепостной мощи и дворцового изящества придавало замку герцогов Вейенто совершенно неповторимый облик. Радихена привстал в экипаже, когда первая красная крыша мелькнула на фоне скальной стены. У юноши вырвалось:

— Что это?

— Сядь, — холодно сказал ему сопровождающий. — Мы прибываем в замок Вейенто. Ты будешь представлен его сиятельству.

Радихена был так ошеломлен, что сумел лишь пробормотать:

— Это кто?

— Его сиятельство — герцог Вейенто. Во всем слушайся меня, тогда тебя не накажут.

— Ладно, — сказал Радихена.

— Тебя отведут в помещения для прислуги, умоют и переоденут. Когда ты будешь готов, никуда не уходи. Сиди и жди меня. Я отведу тебя к его сиятельству. Это ясно?

— Да, — сказал Радихена, однако при этом он выглядел так, словно ничегошеньки не понял.

Доверенный слуга господина герцога покривил губы, однако продолжил наставления:

— Когда я приведу тебя в апартаменты его сиятельства, веди себя тихо. Молчи, пока к тебе не обратятся. На все вопросы отвечай без утайки, даже если твои ответы и покажутся тебе самому непристойными, глупыми или дурно тебя характеризующими. Не думай о том, как ты выглядишь. Его сиятельство должен знать правду во всей ее полноте. Независимо от того, что ты наделал и из каких побуждений, его сиятельство будет милостив.

Радихена помолчал немного, потом осторожно заговорил:

— Можно я задам вопрос?

— Кому? — ужаснулся слуга герцога. — Его сиятельству? Ни в коем случае! Только если он сам дозволит... никак иначе!

— Нет, не его сиятельству. Вам, господин.

— А, — с неудовольствием протянул слуга герцога. — Спрашивай, только быстро. Мы скоро уже приедем. Не нужно, чтобы видели нас беседующими. Это разрушает субординацию.

— Мне объяснили, что в герцогстве все делается по закону, а не по произволу, — сказал Радихена.

— Ты, кажется, вознамерился разбираться в подобных вопросах?

— У нас в поселке об этом все говорят, — пояснил Радихена. — Никто не разбирается. Просто говорят. И на курсах учат. Есть закон, и все тут.

— Да, — величественно промолвил доверенный человек герцога, — в Вейенто все решается исключительно законом. Но только не в тех случаях, когда его сиятельство принимает единоличное решение проявить милость. Эти случаи крайне редки. Тебе ясно?

— Да, — сказал Радихена. Ему вдруг сделалось очень спокойно. Он вступал в знакомую область произвола — и вдруг осознал, до чего же стосковался по югу с его неписаными, но строго исполняемыми правилами!

Герцог Вейенто смотрел на человека, которого ему представили как «нарушителя границ». Сейчас было очень неподходящее время. У Вейенто и без этого парня хватало забот.

На территории герцогства сейчас находился Ларренс с ордой своих головорезов: кочевники угрожали Саканьясу, одному из лакомых приграничных городков, что стоял на спорных землях. Время от времени конфликт обострялся, и тогда там шли бои, а добираться до Саканьяса удобнее всего было через Вейенто. Ничего не поделаешь: герцогство Вейенто считалось частью Королевства, и отказать Ларренсу в проходе с войсками было немыслимо. К тому же Вейенто и сам не хотел, чтобы кочевники вторглись в его земли — лучше уж пусть ими занимается Ларренс.

Династическая проблема в Королевстве в эти дни обострилась. Вейенто не мог себе простить неудачи с Хессиционом: но кто мог бы предположить, что старый профессор умрет сразу же после того, как откроет формулу, которую пытался отыскать в течение нескольких десятков лет!

Принцу Талиессину скоро исполнится двадцать. Он взрослеет. Скоро он начнет осознавать свой долг и то блестящее будущее, которое его ожидает, если он не заупрямится, не настоит на браке по любви и сумеет обновить эльфийскую кровь династии. Пока Талиессин — мальчик, терзаемый меланхолией, приступами дурного настроения и чувством собственной неполноценности, устранить его — не такая уж большая проблема. Но если он повзрослеет, убрать с дороги юнца станет гораздо сложнее.

До сих пор Вейенто рассчитывал на свои опыты в Академии. Шпионы, оба преподавателя-гнома, регулярно доносили ему о том, что вроде бы появился подходящий студент. И каждый раз тревога оказывалась ложной: никто из этих «подходящих студентов» не был в состоянии экспериментировать с переходами в мир Эльсион Лакар.

А когда появилась Фейнне — Вейенто упустил ее.

Все эти заботы не давали герцогу спать. И тут ещё какие-то нарушители границ... Хорошо, что гномы — такие буквоеды во всем, что касается правил, установлений и порядков. Герцогу пришлось, правда, раскошелиться, однако на сем инцидент был исчерпан.

Самым простым было бы отправить провинившегося горняка обратно в поселок, а сумму штрафа прибавить к общей сумме его контракта — это увеличит срок его обязательной работы на рудниках на два или три года, только и всего. По поводу второго горняка, раненого, спасенного гномским целителем, было направлено благодарственное письмо, к которому прилагалась штука полотняной материи, вещи, особенно ценимой под землей, поскольку там не умели выделывать ткани.