В перепутье дорог - Наталья Алексеевна Добровольская

что знакомая врач сделала без вопросов – выглядела она достаточно разбитой и усталой после дороги, так что особых проблем не было. Не забыла учительница и о ее просьбе – порекомендовала подругу в качестве репетитора для дочери ее коллеги. Позже оказалось, что особых проблем там и не было, не хватало именно внимания и минимальной поддержки, так что девочка стала показывать неплохие успехи, мама не нарадовалась на них, а коллега получала неплохие деньги – и все были довольны.

Никиту и Катюшу отправились в баню к Нифонту, так что вечером все уже собирали вещи в дальнейшую дорогу. Потом Наталья объяснила, что они помылись у знакомых Нифонта, чтобы вопросов не было – с чего это баре такие чистенькие и благодушные.

Лишние покупки и деньги были оставлены Нифонту, карета немного облегчилась и стала просторнее и уютнее. Итак, предстояла еще очень большая дорога до Санкт-Петербурга, гораздо большая, чем уже проехали.

Отметив подорожную в Смоленске, отправились в путь. Дорогу сильно развезло, грязь комьями летела из-под копыт лошадей и колес кареты, она переваливалась с боку на бок, но приходилось терпеть. Первым пунктом путешествия была небольшая деревенька Велиж, где поменяли лошадей. Велиж – один из древнейших населенных пунктов Смоленщины. Официальной датой его основания считается 19 июля 1536 года, однако история города более древняя, еще в XII веке в состав Торопецкого княжества, являющегося частью Смоленского княжества, входила и Велижская волость.

Но сейчас это был обычный населенный пункт, последний в Смоленской губернии, дальше уже начиналась Псковская земля. Как бы ни хотелось задержаться здесь подольше, надо было ехать дальше. Итак – поменяли лошадей – и дальше в путь.

К вечеру уже были в Усвятах, древнейшем поселении на территории России. В 1773 году императрица Российской империи подарила Усвяты генерал-прокурору России А. А. Вяземскому. Сама Екатерина II посещала Усвяты, заезжая в гости к его владельцу. К ее прибытию Вяземский построил летний дворец из дерева, на Замковой горе. Также было бы интересно посмотреть подробно эти места – но дорога не ждет, и так много времени уже прошло, надо торопиться.

И опять – дорога, все уже приустали, но терпеливо переносили тяготы путешествия, даже приспособились дремать в карете, или Наталья читала стихи. Ведь как тут не вспомнить строчки Пушкина «Только версты полосаты попадаются одне», глядя на полосатые деревянные верстовые столбы с указанием расстояния между городами, которые появились еще в XVI веке. Там, где столбы стояли, дорога стала называться столбовой, а про столб народ придумал загадку: «Нем и глух, а счет знает». Хотя стихотворение, откуда пришли на ум эти строчки, написано про зимнюю дорогу, его настроение совпадало с настроением женщины – и размышления, и тоска, и скука дороги, и ожидание новых встреч.

Наталья все размышляла, примет ли ее императрица, как быстро это произойдет, как она воспримет предложения по организации Женского общества. В реальной истории Елизаветой Алексеевной было сделано немало, но чуть позже, когда все столкнутся с бедами войны. А сейчас, пока войны не случилось, не получится ли так, что попаданка бежит «впереди паровоза»? Но будь, что будет – даже если поддержки от государства ее идеи и не найдут, будем действовать сами, как и планировали ранее – изобретать по возможности лекарства, учить детей, организовывать заимки с запасами, строить дома для переселения людей, создавать запасы и так далее.

А пока – следующий пункт пути – город Великие Луки, в котором решили остановиться подольше, да и все тройки были в разгоне, так что путешественники могли и передохнуть, и познакомиться с этим интересным городом. Больше посетителей не было, и, пройдясь немного по притихшему в пост городу, в котором все заведения был закрыты, вернулись на почтовую станцию.

Присели за самовар да и разговорились со станционным смотрителем, который очень много знал о своем городе и был рад пообщаться с приезжими. От него узнали, что название «Луки» происходит от множественного числа слова «лука́», что значит «кривизна, заворот реки; дуга», отсюда и Пушкинское Лукоморье. Город древний, впервые упоминается в Новгородской летописи как город Луки на Ловати под 1166 годом, буквально на двадцать лет позже Москвы.

Гордился смотритель и тем, что, входя в состав Новгородской земли, Великие Луки на протяжении веков играли важное стратегическое значение, защищая северо-западные рубежи нашей страны. Вовсе не случайно его называли «оплечьем Новгорода» (оплечье – самая крепкая часть кольчуги). Позднее в составе Московского государства Великие Луки продолжали играть большую роль в деле безопасности русских границ. Из «предсердия Москвы», как величали в то время город, войска, возглавляемые царем Иваном Грозным, уходили в походы против Литвы, Польши, Ливонского ордена. В Смутное время Великие Луки подверглись страшному разорению, несмотря на это, в конце XVII века они стали крупным городом, но никогда уже не достигли прежнего развития и богатства.

Сейчас Великие Луки – небольшой уездный городок, каких в России множество, утопающий летом в зелени садов, среди которых белели стены более чем десятка храмов. Тихий и патриархальный, он оживлялся, только когда проходили церковные праздники или ярмарки.

Но не все благополучно бывало в городе. Понизив голос, смотритель по секрету поведал о буйстве некоторых жителей, а именно о бесшабашности помещиков, образчиком которых служил Григорий Михельсон, промотавший еще по молодости все благосостояние, оставленное отцом; помещик самых диких свойств, он совершал набеги на Великие Луки и Невель, причем пускал в ход даже дарованные отцу пушки; тучею носились по улицам города его слуги, от которых купцы запирали лавки, женщины скрывали детей и прятались сами, так как не было суда и расправы над именитым баричем.

Таких людей здесь было много, и смотритель, которому было скучно, и которого специально подталкивали к дальнейшему разговору, поведал о еще одном помещике, Алексее Орлове, который десять лет безнаказанно грабил соседа своего Василевского. Отбивал у него скот, увозил рожь, хватал и насиловал девушек. Тщетно Василевский искал суда, Орлов высек заезжавшего к нему для допроса исправника, и то побоями, то подачками замазывал рты корыстолюбивым подьячим. Случайно сошлись соседи на молитве в церкви Св. Троицы; «Не молись, – говорил Алексей Орлов, гордо сидевший на стуле у левого клироса, стоявшему на коленях и молившемуся Василевскому. – Не молись иконе, а помолись мне: захочу – помилую, захочу – сгублю», и народ затрепетал, услышав кощунство.

– А еще был тут у нас помещик Григорий Савоскеев, поколотивший в 1760 году секунд-майора Лаврова, он же в 1765-м душил и нещадно драл за волосы бургомистра городового магистрата и выбил в его доме все