Принц Густав. Выжить и победить (СИ) - Полякова Маргарита Сергеевна

Надеюсь, что шведы и голландцы (в ближайшем будущем) не пересекутся. И Густав Адольф получил максимум, чтобы закрепиться в колониях. И мне прямо-таки интересно — кого же ему подсунут в жены? Оппозиция у меня активная. Но заставить одну из европейских принцесс тащиться за тридевять земель, чтобы выйти замуж за сына герцога? Не смешно.

Судя по отчетам наблюдателей, Густав Адольф проявляет не только военную активность. И имеет чуть ли не гарем любовниц. В том числе, краснокожих скво[30]. Жениться на подобной даме ему не позволят, это ясно. Но где ж подходящую невесту найти? Я подумал-подумал, и отписал, что поддержу любой его выбор. Ибо мне реально всё равно, на кого он глаз положит. Но на битву за подходящую невесту я с удовольствием посмотрю, да…

С Густавом Адольфом, кстати, у меня установились довольно неплохие взаимоотношения. В основном, благодаря моим людям, которые поехали вместе с ним осваивать незнакомые земли. Любви я не жаждал, но и поиметь на ровном месте фанатика-ненавистника тоже не хотел. Так что пришлось лавировать.

В итоге оказалось, что деловая договоренность, приносящая обоюдную прибыль, намного важнее всяческих чувств и эмоций.

Глава 19

Связь с колониями я старался поддерживать как можно активнее. Слишком хорошо помнил, на чем погорело большинство завоевателей новых земель — нехватка средств и людей. И то, и другое я старался обеспечивать. Это было в моих интересах.

Во-первых, новые земли приносили прибыль. И очень хорошую. Торговля шла прекрасно. Во-вторых, я стремился дать Густаву Адольфу перспективы. Причем такие, чтобы ему в голову не пришло тащиться в Швецию и заявлять права на трон. Тем более что права эти, после коронации Эрика, были птичьи.

Однако, рисковать я не хотел. Посланные мною учителя и воспитатели влияли на Густава Адольфа в нужном мне ключе. И единственным человеком, который мог бы противодействовать, могла бы быть его мать. Вот только авторитета в глазах сына она не имела вообще. Альфонс, которого я приставил за ней присматривать, лет через пять передал бразды правления своему молодому коллеге, и герцогиня начала периодически менять молодых любовников.

Понятно, что любви сына (как и уважения) она этим не заработала. Так что я просто перехватил инициативу. Густав Адольф оказался весьма талантливым и амбициозным молодым человеком. Так что территория наших колоний росла. И я подсказывал для этого нужные направления. А найдя первое же указанное мною (весьма приблизительно, кстати) месторождение золота, Густав Адольф начал охотно сотрудничать.

А почему нет? В конце концов, я действительно не отдавал приказа убить герцога Сёдерманландского. И я действительно понятия не имел, кому должна была достаться шведская корона в том случае, если я не вмешаюсь в ситуацию. У меня даже в знаниях по истории России 17 века пробелы были, что уж про Швецию говорить!

С другой стороны… а чем мне помогло бы знание истории? Я ведь ее изменил! Ливонского королевства в начале 17-го века (особенно, поглотившего Курляндию) точно не было. Смута в России (в моей реальности) продолжалась лет десять[31] (если я ничего не путаю), а здесь довольно быстро завяла. Швеция всё-таки становилась сильной военной державой, но не за счет России.

Россия, в свою очередь, своевременно разобравшись с бардаком, не потеряла выход к Балтике. И рубить окна в Европу не было никакого смысла. Хотя, в данной реальности Романовы уже не появятся. Не только потому, что у Скопина-Шуйского появился третий наследник (и четверо дочерей в комплект к троим пацанам), но и потому, что Михаил Федорович Романов, достигнув совершеннолетия, был пострижен в монахи.

Да, рядом с ним были люди, которые повлияли на его выбор. Но, тем не менее, Михаил сделал это осознанно и добровольно. Человек он был не глупый, но совершенно несамостоятельный. Так что с церковной карьерой у него не задалось. А потом он доказал, что яблоко от яблоньки далеко не укатывается, и засветился на ниве нетрадиционных отношений.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Скопин-Шуйский, как истинный варвар, не понимающий тонких европейских тенденций, решил было избавиться от подобного позорного пятна, но я намекнул ему, что за Уралом тоже нужны священники. И что суровая действительность воздействует на Романова в нужном направлении.

Фигу, конечно. Ничего на него не подействовало. А после одной из атак зауральских жителей, Михаил Федорович получил ранение, в результате которого лишился способности иметь детей. И после этого его вообще понесло во все тяжкие. Сомневаюсь, что он долго продержится в подобном ритме. И даже интересно, что напишут на его памятнике? «Выгнали из борделя за разврат»? Хотя какие там памятники… прикопают по-тихому под кустом.

А ведь был у парня шанс. Даже если не сделать церковную карьеру, то хоть прожить по-человечески. Я, вроде, читал, что Михаил Федорович был весь из себя тихий и скромный. Поэтому и предположил, что церковь для него — лучший выход. Однако оказалось, что Романов был абсолютно безынициативен. Просто чудовищно. Я в жизни такого не видел. Как ни пытались его привлечь к чему-нибудь дельному — бестолку. Мне прямо интересно стало — а как же он страной правил в той ветке истории, из которой я прибыл?

Ладно, специально в цари его никто не готовил. Хотя тут от человека зависит. Некоторые, волей случая став правителем, проявляли чудовищную работоспособность, стараясь подтянуть свое образование во всех сферах. А некоторые, родившись с правами на трон и золотой ложкой во рту, прополимерили всё, что могли.

Я своего сына учил на совесть. И воспитывал. Причем Оксеншерна мне в этом здорово помогал. Хотя преподавателей было найти не просто. Знаменитый ученый не равен хорошему педагогу. Скорее, наоборот. Обычно у гениев нет терпения, чтобы объяснять элементарные вещи. Поэтому я искал тех, кто не только имел знания, но и умел этими знаниями поделиться.

Я сам помогал разрабатывать Азбуку и учебники. Благо, этим можно было заниматься постепенно, из года в год. И труды зря не пропали — не только Эрику пригодились, но и стали основой для учебников в школах и университетах.

Я и с бизнесом своим сына знакомил, хотя тут Оксеншерна был резко против. Типа, мне и самому не подобает, но ладно уж, глаза закрывают, ибо королевство у меня небольшое и надо как-то выкручиваться. А Эрику зачем?

Аксель иногда меня просто в тупик ставил своими вопросами. Я даже начал подозревать, что он в принципе против того, чтобы я Эрика натаскивал. Ибо глупым, поверхностным королем управлять проще. Ну нельзя же не понимать, что страна — это тоже бизнес? Просто очень крупный и многогранный? И деньги надо уметь считать, иначе в шведской казне они так никогда и не появятся.

Риксдаг тоже попытался вмешаться в воспитание короля, но решение постоянно тонуло в уточнениях и несогласованности. С моей помощью, разумеется. Наша тихая война так и продолжалась, причем победитель никак не определялся.

Хорошо, что мое Ливонское королевство — независимое. И независимость ему гарантируют аж две страны сразу. Ну а поскольку наследников у меня больше не предвидится, королевский титул я оставлю своей младшей дочери. И даже короную ее, как только она станет постарше. А сам уйду на заслуженный отдых. Стану почетным членом Рижской Академии, начну писать мемуары и наконец-то смогу заняться тем, для чего был изначально подготовлен — рулить, оставаясь в тени.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

К сожалению, моя младшая дочь София по характеру лидером не была. Девочка не глупая, образованная, но ей в пару явно нужен кто-то решительный. Чтобы и защитить мог, и продавить ее интересы. Пока такой добрый молодец не сыщется, я буду ее поддерживать. И передавать потихоньку дела. Кто знает, может, с возрастом и опытом, нужная хватка и появится.

По поводу возможного брака моей младшей дочери и русского царевича я уже имел разговор со Скопиным-Шуйским. Но теперь пора было принимать окончательное решение, и я решил посетить Москву. Там как раз с размахом праздновали несколько событий одновременно — захват Крыма, подписание с поляками «вечного» мира, завершение строительства тракта до Урала и очередную годовщину воцарения Михаила Васильевича.