Нэй. Демоны наших душ - Вадим Альфредович Вятсон

– Он – китаец.

– Китаец?

– Да, ты правильно подумал. Он тоже попал сюда из другого мира. Китайцы народ великий и очень большой, поэтому, видимо, они чаще других попадают в другие миры. Здесь даже существует целый квартал Чайнатаун в Мальвиноре! Сам был поражен, когда туда попал первый раз! Там и встретился с мастером Шифу.

– И что он умеет?

– О! – это «О» вышло очень многозначительным в устах Учителя: – Он научит тебя импровизировать. Использовать все, что нельзя использовать, и убивать всем, чем нельзя убить. Песчинкой или листом бумаги, например. Подошли?

Нэй встал, приложил руку к сердцу и сделал уважительный поклон головой:

– Здравствуйте, господа! Я к вашим услугам!

***

– Тебе Мелиса передала имя заказчика?

– Да, Учитель, – конечно, он знал имя заказчика много раньше, чем узнали Мелиса и Учитель. Но их работа (что греха таить, он отслеживал их поиски и порой помогал) тоже дала ему не мало дополнительной информации. Но пока он был не готов открыться ни Мелисе, ни Учителю.

– И что собираешься делать?

– Пока ничего. И Мелису попросил тоже ничего не делать. Я вообще удивлен, как вы смогли удержаться от мести! – но это было хорошо, Нэй сам хотел разобраться со своим личным врагом. Врагом?

– Я предположил, что ты захочешь сам вернуть должок этому человеку.

– Вернуть должок?

– Я не люблю слово месть. Я отомстил своему обидчику когда-то, но это не принесло мне счастья, даже удовлетворения. Хотя судьба и свела меня с тобой после этого. Поэтому я и говорю не «отомстить», а «вернуть должок».

– Вернуть должок… Да, звучит даже более грозно, чем отомстить! – улыбнулся Нэй.

– На самом деле, мы его потеряли. Люди Мелисы выпустили его из виду, а потом не смогли найти. А так она была уже готова с него живьем кожу содрать!

– Ничего, я его найду. Обязательно найду и верну должок! Но сначала я должен обрести жизнь и силу! Я хочу вернуть ушедшее, наверстать будущее. Я хочу научиться убивать, но не убивать без нужды. Я хочу просто отдышаться на горном склоне, глядя вниз на расстилающиеся просторы. Я хочу свободы, которая в этом состоянии мне пока не доступна. Я пока нищ не деньгами, а силой. И я хочу вернуть себе это богатство!

– Хорошо сказано!

– У меня хороший Учитель!

– Льстец, – но все равно расплылся в улыбке.

Обнял Нэя:

– Я скучал по тебе, ученик.

– Мне тоже было тяжело без тебя, Учитель.

***

– Плачешь?

– Есть немного.

– Ну, поплачь, слезы радости еще никому не вредили.

– Я и за тебя плачу.

– И за врагов не забудь. Вряд ли у них будет время на слезы, – и добавил очень жестко: – Я научу тебя всему, что знаю. Я научу всему, что забыл. Я научу тебя всему тому, чему обучать не хотел. Стань для врагов другом, а потом сделай с ними то, что задумал. Теперь это будет нашей общей, к черту должок, – местью!

– Господи, боже мой, как же хорошо жить!

18. Изабелла

Прошлое как оно есть…

Изабелла как змея влезла в свой облегающий серый комбинезон, в котором очень удобно было передвигаться по крышам. Одежда мужская, но что не сделаешь ради удобства и незаметности, к тому же перешить ее под женскую фигуру – проблема небольшая.

– Хочешь свободы? – послышался голос дядюшки Отоя.

Изабелла вздохнула и остановилась в застегивании пуговиц. Сейчас начнется.

Она как обычно пришла к дядюшке Отою, чтобы сообщить последние новости происходящего в Аркете. После «Рыбного дела» началась большая буча, которая чуть было не уничтожила Ночную Гильдию города, но теперь, после того, как Внутренний конвой при непосредственном участии Изабеллы вышел из районов ночников, появилась определенная стабильность, что давало надежду на более спокойное разрешение всех проблем.

Дядюшка Отой находился достаточно высоко в иерархии ночников, но некоторые моменты были для него недоступны, и тут на сцену выступала Изабелла, как лицо и главный переговорщик Ночной гильдии.

Но было еще кое-что, из-за чего Прекрасная Изабелла просто не могла отказать ни в чем дядюшке Отою.

Он просто-напросто был ее хозяином.

А она его рабыней!

В прямом смысле этого слова.

Купил он ее у эльфийских торговцев, когда ей было десять лет. Впрочем, стоит отдать ему должное, она никогда не воровала и не занималась проституцией. Он сразу же определил ее в престижный пансион для девочек имени Подвижницы Веры Эридны. Где она провела прекрасные десять лет. А затем начался ее подъем по иерархической лестнице Ночной гильдии. Лет семь назад умную и красивую Изабеллу заметила, не без помощи дядюшки Отоя, Великолепная Карвена, которую Изабелла и заменила на посту главного дипломата и лица гильдии года четыре назад.

Но при этом она оставалась рабыней. Но об этой ее стороне жизни никто не знал. Даже Великолепная Карвена! Дядюшка Отой умел хранить секреты, и, как ни странно, Изабелла была ему за это благодарна. Не стоило раскрывать эту неприятную правду. Но это превращало ее в очень зависимое существо: внешне свободную и властительную женщину, но внутри очень ранимую и уставшую от этого рабства.

А еще года три назад дядюшка Отой начал извращенную игру с Изабеллой. В какой-то момент он пообещал ей свободу. Вот как-то решил вдруг. А у нее аж все в душе запело от возможной радости.

Но оказалось, это были только обещания. Причём он любил до бешенства доводить Изабеллу! Пользуясь тем, что она рабыня, он любил, даже заставлял ее пытаться его убить! Она не понимала, как, но часто, очень часто, она водилась на его призывы, а затем получала страшную боль во всем теле и смех дядюшки Отоя, которого возбуждал не только секс с ней, но и это ее состояние беззащитности и унижения! А она после таких минут еще несколько дней мучилась болями, обещала, что больше не поведется на унижение дядюшки Отоя, но при очередной встрече снова хватала нож, и снова боль была ей ответом.

Потому что она не могла иначе. Она должна была подчиняться, даже если это подчинение причиняло ей страдание.

И, видимо, подумала она, сейчас будет то же самое. Мерзко валяться у него в ногах, но иначе боль будет еще ужаснее. А она не любила, боялась эту боль, хотя и привыкла к ней.

– Ты обещаешь мне свободу уже третий год! – ответила она, продолжив застегивать пуговицы. Секс с дядюшкой Отоем уже был, и, как это ни удивительно, тот не имел привычки повторять, срывать одежду по-новой и заниматься