Вернуть престол - Денис Старый

Афанасий Мелентьев-Курлаков уже успел натерпеться унижений за полтора месяца пребывания в Крымском ханстве [есть сведения, что Лжедмитрий посылал посольство крымскому хану Гази-Гераю II, дабы склонить того к войне с Османской империей и на то были причины, так как в 1600–1603 году имел место некоторый конфликт Бахчисарая с Блистательной Портой]. Первоначально богатые дары были отобраны и, как заверяли люди хана, их передали крымскому правителю, в чем Мелентьев-Курлаков сильно сомневался. Но у посла был только незначительный отряд стрельцов, но за ним не стояла мощь государства, чтобы рассчитывать на уважительное отношение.

Посол московского царя Димитрия Иоанновича пытался добиться встречи с ханом, но было отказано в грубой форме. После целый месяц Мелентьев-Курлаков ждал разговора с калга, втором человеке в ханстве, которым являлся сын хана Тохтамыш-Герай. И тут, в конечно итоге, было отказано. Уже и кончались деньги на постой, так как крымская сторона, вопреки дипломатическим правилам, не предоставила средств для существования. И только нуреддин, третий, по значимости человек в Крыму, решил встретится с русским посланником. И то, младший сын Гази-Герая, Сефим, лишь весилил себя и унижал московского посла.

Наверняка, если бы не пришедшие новости о том, что Димитрий Иоаннович свергнут и на Руси идет непонятная возня между претендентами на трон, Арсений поспешил бы покинуть Крымское ханство. Однако, он хотел переждать бурю в своем отечестве хоть и здесь.

— Может ли Московское царство рассчитывать, что в следующем году хан не начнет военных действий? — спросил русский посол, зная о приготовлениях на следующий год относительно большого набега.

— Вы, русские, смешны! Твой свергнутый царь угрожает Великому хану войной, собирает в Москве большое воинство и объявляет нам войну. А сейчас ты, слуга непонятно кого, просишь, чтобы не было войны? — сказал Сефед-Герай и вновь рассмеялся [со стороны Лжедмитрия, действительно, была и подготовка к походу на Крым и объявление войны и попытка склонить Крымское ханство на свою сторону].

Отвечать на такое унижение и плевок в сторону и его, посла, и всей державы, было нечем. Ну не угрожать же войной, которая уже объявлена?

Димитрий Иоаннович рассчитывал на то, что сможет собрать большое воинство и оно, действительно собиралось. Не менее ста тысяч человек, в том числе и казаки, должны были пойти на войну в сторону Крыма, да еще и договоренности с Речью Посполитой, которая так же могла помочь с запорожцами, да и коронное войско послать к Крыму. И расчет же был неплохой. Турки немного завязли в Венгрии, а в Османской империи недавно произошла смена власти и новый султан еще подросток и не проявил себя. Венгры, Империя, Речь Посполитая, Московское царство, возможно еще и персидский падишах Аббас мог влиться в эту коалицию. Выдюжила бы Порта? Безусловно, что, да. Однако, удар получался более, чем серьезный и об экспансии османам пришлось бы забыть.

— Тысяча золотых и я отвечу на вопрос о том, куда в следующем году будет направлен главный набег за ясырем, — сказал Сефид-Герай и расплылся в улыбке.

Таких денег у Мелентьева-Курлакова не было и нуреддин Крымского ханства, наверняка об этом знал.

Московский посол ушел, как говорят на Руси, несолоно хлебавши. Вместе с тем, Арсений не правильно расценил ситуацию. И тот разговор, что только что состоялся не был всего лишь актом унижения. Мудрый хан Ганзи-Герай II именно сегодня, по итогам встречи своего сына с московским послом, принял окончательное решение укрепляться на Кубани и переориентировать на себя Большую ногайскую орду. Кроме того, уже скоро хан отправится в Кабарду и подчинит себе все многочисленные северокавказские народы. Ранее это делать было опасно, так как Кабарда находилась в зоне влияния Москвы, которая проявляла себя сильным государством. Теперь хан проверит строительство крепости в Чебоксарах и застолбит территорию за своим ханством [что и было сделано в РИ].

*………*………*

Москва

24 июля 1606 года.

Главный воевода и будущий герой обороны Москвы — таким себя считал Матвей Васильевич Бутурлин. Он не понимал, что стал лишь разменной монетой в обострившейся внутриполитической игре. Матвей Васильевич хотел обвести всех вокруг пальца и вовсе сдать Москву Димитрию Иоанновичу. А пока он, игрок, который возомнил из себя ферзя, но остался лишь пешкой. С одной стороны Романовы, с другой коалиция бояр, что концентрируются вокруг Мстиславских. Есть еще стороны, из которых царь Василий Шуйский являлся определяющей. И всех этих людей Бутурлин рассчитывал переиграть.

И теперь Матвей Васильевич выбрал сторону. Он будет с Димитрием Иоанновичем, если тот, конечно, согласится с требованием Бутурлина. Боярин хотел от Димитрия Тульского сохранения того статуса, что приобрел при Шуйском. Ну и место в Боярской Думе, новых земель, да чтобы с крестьянами и не на опасной южной Украине. Но Бутурлин еще не посылал своего верного человека к Димитрию, а шел на встречу с заговорщиками, которых сегодня должен был подставить. Андрей Васильевич Голицын, которому царь Василий Иоаннович поручил арест заговорщиков, должен был уже прибыть со стрельцами к месту сбора бунтовщиков в усадьбе Михаила Ивановича Мстиславского.

Матвей Васильвич не мог брать на такую встречу, даже с учетом того, что о ней знает Шуйский, много людей, лишь десяток лучших бойцов. Но лишь воинов, которые были не обучены искусству защиты охраняемого лица.

Бутурлин услышал, как щелкнул арбалет, пуская болт в спину головного воеводы. Потом послышались уже умирающему Матвею Васильевичу еще выстрелы и еще. Звон стали — это десяток верных личных послужников-холопов вступил в бой с неведомыми татями.

Охрана у Бутурлина была из матерых волков, они могли бы и отбиться, если нападавшие дали бой, но после выстрелов из-за угла, удалось настигнуть только троих ночных татей, которые не стали сдаваться, а, обнажив сабли, погибли в схватке.

*………*………*

— Знает Василий Иванович о вас, может в любой момент прислать стрельцов. Хорошо, что мне доверяет и послал арестовать вас. Так что бегите, бояре! Бегите к Жигимонту [Сигизмунду]. Токмо сын его, Владислав и может стать природным царем на Руси, — говорил Андрей Васильевич Голицын, в шоковое состояние вгоняя в заговорщиков своим приходом на сборище.

— Андрей Васильевич, с тобой мы скинем Шуйского, на что нам бежать? — спросил Михаил Иванович Мстиславский, первый приходящий в себя от шока, после появления того человека, которому даже не думали предлагать вступить в заговор.

— И придет Димитрий, — привел весомый довод, как считалось ранее, соратник Шуйского.

— Ты перейдешь к нему? — удивленно спросил Иван Михайлович Воротынский.

— Нет. Вы же бояре знаете, что я из тех, кто поставил Василия Ивановича на царство, кто вскрывал гробовину убиенного Димитрия Иоанновича. Не примет меня самозванец, — отвечал Голицын.

— Тогда не понятно, почему? Зачем ты нас спасаешь? — развел руками Михаил Мстиславский.

— Не