Мы потребуем крови - Девин Мэдсон

из-за того, что вы смело захватили его замок, когда хозяин повернулся спиной.

Наверное, любой уличный шарлатан и то честнее. Я могла бы их арестовать. Даже казнить. Но это лишь настроит против меня весь город и упростит Бахайну победу.

Улыбка губернатора Коали стала шире.

– Подумываете убить нас, как убили светлейшего Батиту Ц'ая? О да, мы наслышаны об этом. Что ж, попробуйте, если считаете, что больше некому занять наше место. Что больше никто не будет сражаться за то, чтобы замок светлейшего Бахайна недолго оставался в руках… врага.

То, как он подчеркнул слово «враг», должно было вызвать у меня ярость, но вместо этого я задумалась. Они пытаются меня разозлить? Хотят, чтобы я вышла из себя и сорвалась, дав им моральное преимущество перед истеричной женщиной? Может, они даже опаснее, чем я думала.

– Встреча окончена, – сказала я, собрав всю свою гордость, чтобы сохранить ровный тон. – Возможно, вы еще пожалеете о сегодняшнем решении.

Они скупо улыбнулись.

– Это вряд ли. Благодарим за гостеприимство, ваше высочество. Надеюсь, у нас еще будет причина снова увидеться.

Я больше ничего не могла добавить, ничего не могла сделать, только сидеть как статуя и ждать их ухода, пока в голове бушует водоворот мыслей, а кожа пылает. Да как они посмели? Как они посмели? Как будто из-за наличия груди я достойна только пренебрежения и насмешек.

Когда через некоторое время в зал вошел генерал Мото, я по-прежнему хмуро сидела за столом, хотя чай и еда давно остыли, а охрана забеспокоилась. Он прогнал охранников, и те ушли, благодарно поклонившись и шепча «генерал».

– И что же? – поинтересовался он. – Как все прошло, ваше величество?

– Плохо. Губернатор Коали и его брат отказались склониться передо мной, если этого не сделает светлейший Бахайн, а перед тем заявили, что пришли только из любопытства, потому что герцог уже идет сюда и не собирается мне присягать, и они скоро потеряют возможность пялиться на мою грудь.

Мото вытаращил глаза, и я не могла не засмеяться.

– Похоже, я слишком много времени провожу в обществе солдат. Матушка пришла бы в ужас. Хотя она, скорее всего, уже мертва.

Долго сдерживаемые ярость и разочарование, обжигавшие мне горло, выплеснулись наружу в полувсхлипе, но у меня не было времени на чувства, потому что в коридоре раздались торопливые шаги. В зал вошел мрачный Мансин.

– Как я понимаю, вы не добились успеха. Я соберу совет, обсудить дальнейшие планы.

– Хорошо, – согласилась я. – Но не сейчас. Сначала нужно понять, можем ли мы рассчитывать, что левантийцы будут за нас драться.

– Вы считаете разумным на них полагаться?

Простой вопрос, но в нем содержалось много невысказанных опасений.

– Вы же положились у Отобару, – напомнила я.

– У меня не было выбора.

– Его и сейчас нет.

Он согласился со мной, мрачно кивнув.

– Принесите новые закуски и сообщите заклинательнице лошадей, что я хочу с ней увидеться.

– Только с заклинательницей лошадей? – На этот раз министр Мансин бросил взгляд на генерала Мото, и я понадеялась, что он никому не рассказал об увиденном в конюшне.

– Да, министр. Только с заклинательницей. Сейчас именно она их предводитель.

Она заставила себя ждать, а когда наконец появилась, то застыла на пороге, подняв брови.

– Заклинательница, – сказала я, – садись, выпей со мной чаю.

У стола склонились две служанки, заменив холодный чай и приготовившись разлить новый. Я жестом пригласила заклинательницу сесть за стол, но она лишь наклонила голову.

– Ты ведь понимаешь мой язык?

Она еще сильнее наклонила голову, и ее губы изогнулись в легкой улыбке.

Сжав пальцами рукава, я посмотрела на служанку.

– Приведи Тора э'Торина – левантийца, который говорит по-нашему.

– Хорошо, ваше величество.

– И побыстрее!

– Да, ваше величество.

Она поклонилась и поспешила исполнять поручение, звеня посудой, а заклинательница лошадей так и стояла с улыбкой в дверях. Во мне вскипело раздражение, я сжала кулаки, выдавив улыбку, и указала ей на подушку напротив. В ответ на очевидное приглашение заклинательница лошадей села на колени с такой грацией и уверенностью, от которых моя мать прослезилась бы. Поправив корону, она положила руки на колени и устремила на меня полный любопытства взгляд.

Я сохраняла улыбку, пока она не стала напоминать судороги. Заклинательница лошадей наверняка знала, что нам понадобится Тор, но все равно пришла без него. Плохой знак. Эта высокая предводительница левантийцев не хотела со мной говорить, а я в ней нуждалась.

Мы молча улыбались, а из стоящих между нами пиал струился пар, пока на фоне бесконечного шума волн снаружи не раздался медленно нарастающий шорох сандалий. Внутрь забежала служанка с красными щеками и растрепанными волосами.

– Тор э'Торин, ваше величество, – объявила она, запыхавшись, и поклонилась.

За ней вошел Тор и слегка замешкался, переводя взгляд с меня на заклинательницу лошадей и обратно.

– Вы меня звали, ваше величество?

– Да, – сказала я, указывая ему на конец стола.

Вторая служанка засуетилась с третьей пиалой чая и тарелкой, и когда она наливала ему чай, ее щеки раскраснелись от досады, а рука задрожала. Меня утешало лишь то, что левантийцы понятия не имеют, насколько гладко это должно происходить.

Как только горячий чай появился и перед Тором, сидящим с широко открытыми глазами, обе служанки удалились. Я взяла пиалу и вдохнула ароматный пар, снявший напряжение в плечах, прежде чем снова посмотрела на заклинательницу лошадей через изящно сервированный стол. Она ни к чему не прикоснулась. Даже не пошевелилась.

– Не знаю, как правильно обращаться к заклинательнице лошадей, – сказала я Тору. – Но пожалуйста, сначала поблагодари ее за то, что согласилась обсудить со мной планы.

Тор кивнул и перевел на гортанный язык, звучащий одновременно убедительно и поэтично. Она слушала, не отрывая взгляда от моего лица, а я вдохнула еще один глоток пара и постаралась выглядеть беззаботной.

Как только он закончил, она наконец заговорила. Я наблюдала за ее лицом. Человеку, который меньше времени провел при дворе, оно могло бы показаться бесстрастным, однако она не жила под внимательными взглядами. Ее нос на мгновение презрительно сморщился, после чего глаза широко распахнулись, а ноздри раздулись на долю секунды. Крохотные знаки, но для меня они много значили. В особенности когда Тор перевел:

– Ваши свары возникли не по нашей вине.

– Не по вашей вине? – Я напряженно застыла с чашкой в руке. – Вы пришли на нашу землю, убивали мой народ, сожгли наши города, а теперь утверждаете, что это не по вашей вине?

Пусть Тор не повторил мои слова с таким же пылом, но как я заметила ее презрение, так и она не могла не увидеть моего гнева. Мне никогда не удавалось носить маску так же хорошо, как матушке.

– Это не мы пошли на вас войной, а чилтейцы, – перевел Тор, когда она наконец ответила, и пока он говорил, губы заклинательницы лошадей сложились в жесткую улыбку. – Разве это мы напали на ваш город?