Три ипостаси Божества - Джеймс Дашнер

– А что? Впечатляет, верно? – произнес он. – У этого лекарства занятные эффекты.

Александра напряглась, но ничего не сказала.

Избавившись от Николаса, она избавилась от телепатического контроля. Но теперь появился Маннус. Придется смириться с тем, что с некоторыми плодами Эволюции дело будет обстоять так же, как с испытаниями в Лабиринте. Это неизбежно. Нейронные сети есть часть Эволюции.

Но, в отличие от Николаса, Маннус находится под ее контролем.

В этой мантии ты выглядишь как Николас, но не будь идиотом! Слушайся меня, и сохранишь голову. Она постаралась произнести эти слова про себя как можно более отчетливо, после чего вышла вперед и обратилась к толпе:

– Приветствую вас, добрые пилигримы! Хочу сказать вам, что для вашей Богини нет большей заботы, чем ваша безопасность, отчего мы так быстро и движемся к высшей точке Эволюции.

Она помедлила, размышляя о том, как бы поделикатнее увязать собственные страхи и надежды с интересами своих последователей, главной целью которых было выживание. Звон в ушах и пламя перед глазами исчезли.

– Лекарство, которым мы собирается вас одарить, не только спасет вас от последствий Вспышки, но, кроме того, высвободит ваши скрытые возможности и разовьет их до высочайшего уровня.

– Одарить? Это что, подарок, что ли? – ворчливо спросил какой-то старик. Александра никогда не придавала слишком большого значения тонким нюансам семантики, но теперь ей действительно было непонятно, с какими словами и в какой форме вручить пилигримам лекарство, чтобы все прошло безупречно. Одаривать звучало привлекательнее, чем процедура, как говорили на Вилле.

– А это не опасно? – крикнул кто-то из толпы.

– Детали скоро станут известны, но мы уже начали испытания на людях! – произнесла Александра и, повернувшись, жестом пригласила Маннуса присоединиться к ней – как будто сама она, Богиня, не была для пилигримов отличным доказательством того, что лекарство действительно делает чудеса.

– Маннус, прошу тебя, выйди вперед!

Она поискала в толпе тех людей, кто, может быть, знал Маннуса, когда тот принадлежал к самым низам общества Аляски. Как они отреагируют на метаморфозу, произошедшую с этим человеком? Когда-то он был по положению своему чуть выше высохшего мха, по которому всякий ходит, не замечая, рогоносцем, скорее зверем, чем человеком, почти шизом…

А теперь!

Маннус стащил с головы капюшон мантии, чтобы обнажить лицо и, что важнее, голову без рогов. Над толпой пронесся приглушенный вздох. Александра улыбнулась, видя, как пилигримы с широко раскрытыми глазами шепчут что-то друг дружке.

– Вы знали Маннуса как одного из вас, – проговорила Александра. – Теперь же, благодаря дарам Эволюции, он поднялся и стал равен Богам.

Немного перехватила, конечно, вынуждена была признать Александра. Но все к одному. Нужно ковать железо, пока горячо.

После первоначального шока послышались критические голоса:

– Никакой он не Бог! Он просто избавился от рогов.

Кто-то пошел дальше:

– Нам плевать на его рога. Мы требуем справедливости! Кто убил Николаса?

– Да воссияет правосудие!

Флинт попытался заткнуть протестантов, но как он ни размахивал руками, как ни кричал, все было без толку. У Александры вновь зазвенело в ушах, и звон, все усиливаясь, разлился по голове пульсирующей болью.

– Правосудие! Правосудие! Правосудие! – скандировали пилигримы, и Александра в ярости прижала кончик языка к небу. Вряд ли ей удастся сегодня хоть что-нибудь сделать по поводу Эволюции! Придется удовлетворять тягу этого сброда к правосудию. Ну и черт с ними! Она даст им правосудие. Выйдя вперед, Александра молитвенно сложила ладони.

– Прошу вас, успокойтесь, – произнесла она. – Мы знаем, кто несет ответственность за смерть нашего дорогого Николаса.

Толпа затихла как по мановению волшебной палочки.

Александра повернулась к Маннусу и произнесла про себя, мысленно:

Назови их – тех четверых, что были с тобой.

Он покачал головой, но стоял непоколебимо. Это вызов?

Либо ты, либо они, подумала она, стараясь вложить в мысль максимум угрозы. Маннус, в своей черной мантии, стоял молча, не двигаясь. Она покажет ему, что не блефует.

– Люди Аляски! – произнесла она громко и отчетливо, – это – …

– Пилигрим Гилберт! – выкрикнул Маннус.

Толпа, как один человек повернулась к круглоголовому человеку, без рогов, но с татуировкой на все лицо. На лбу, на щеках, на подбородке и висках были выведены имена всех великих глэйдеров. Александра вспомнила этого типа. Почему только она не запомнила эти татуировки?

Как только Маннус произнес имя пилигрима Гилберта, стоящие вокруг люди набросились на него, опрокинули на землю и принялись избивать кулаками и ногами. Напрасно он пытался защититься, что-то сказать – это только усилило ненависть, которой воспылала к нему толпа. Александре совсем не нравились такие моменты массового проявления жестокости, но людям нужно время от времени давать выпустить пар, и она взглядом остановила стражу: позволим пилигримам вволю поупражняться в защите справедливости.

Вдруг человек, который был когда-то покрыт татуировками, а теперь был залитый кровью с головы до ног, вырвался из рук толпы и выскочил на свободное место.

– Боги сами обратились против самих себя! – крикнул он. – Это была…

В этот момент один из толпы ударил кричащего по голове так сильно, что тот упал замертво. Стражи Эволюции утащили его прочь.

Ничто не изменилось в лице Александры. Жестокость омерзительна, но иногда это единственное средство. А иногда нужно показать пример. В конечном счете, во имя добра.

– Да, – сказала она громким чистым голосом. – Боги обратились против самих себя и против народа Аляски.

Толпа затихла. Александра между тем продолжила:

– Михаил убил нашего Николаса и склонил на свою сторону самых слабых из пилигримов.

Едва она успела произнести эти слова, как стоящая перед ней толпа взорвалась воплями недоверия и ужаса. Люди ногтями рвали на себе кожу, выцарапывали глаза.

Флинт попытался успокоить толпу, выкрикивая стихи песнопений,