Без солнца (СИ) - Кирилл Тимченко

- Катаклизм? – недоуменно спросил Андрей, снова показав свое полное невежество в местных делах, - Это что еще за напасть?

Челноки неприятно заржали, но некоторые с удивлением смотрели на человека, который настолько не разбирался в местных делах, словно появившегося не отсюда.

- Ты что, контуженный? – с натянутой улыбкой проговорил Хилтон, внимательно вглядываясь ему в лицо, - Совсем ничего не знаешь?

- Что такое Катаклизм, я точно не знаю, - сказал Андрей, не отводя глаз от начальника челноков, - но притворятся, что я очень умный, тоже уже устал.

- Хорошо, - тот самый гуманоид, вызывавший у Андрея столь сильное отвращение, кивнул головой и положил руку Хилтону на плечо, - Он не врет, я чувствую, - но увидев вытянувшееся лицо Андрея, - не бойся, я не могу читать мысли, я только улавливаю эмоции и свободное сознание, - при этом у Андрея осталось неприятное впечатление, что он не открывал губ. И что самое странное, он не мог быть точно уверенным ни в том, ни в обратном предположении.

Зато Хилтон сразу подобрел. Его отношение к Андрею менялось с такой частотой, что тот даже засомневался, может ли он придерживаться хоть какой-то определенной точки зрения.

- Катаклизм – эта та дрянь, которая происходит здесь часто, но с завидной нерегулярностью, так что не представляешь, когда случится в следующий раз. На первый взгляд это что-то среднее между ядерной войной и торнадо, только гораздо хуже и того, и другого. Просто надо видеть…

- Это время, когда погибает очередной мир, - тяжелым голосом сказал бывший ученик ученых, - Его остатки ссыпаются сюда, на радость нынешним обитателям.

- Святое время для искателей и сталкеров, - мечтательно потянул носом Квелый, откидываясь на свою кровать.

- Падальщики, - выплюнул все тот же недоучившийся философ, - Никогда я их не любил, только и могут, что обирать трупы.

- Однако ты не прочь пользоваться тем, что они притаскивают, - сказал Квелый, хитро ухмыляясь, - я потом их так называешь. Половину всего, чем мы торгуем, притаскивают сталкеры из развалин.

Его соперник издал какой-то странный, скрежещущий звук, но ничего ни смог сказать. Такой аргумент выбил у него почву из-под ног, А Квелый откинулся на подушку, улыбаясь и наслаждаясь собственной победой. Андрей беспомощно перевел взгляд с одного на другого, но потом решил, что не стоит ввязываться в их спор, хотя ему было, что сказать Квелому. И все же он повернулся к Хилтону.

- А можно мне пойти с вами к Каменному поясу? – спросил он, не находя других возможностей для своего пути. Он хорошо знал, что в одиночку не доберется до Автостроителя, несмотря на тот путь, что и так уже проделал. Просто толком не представлял, как до него дойти. Заблудится и погибнет где-то среди этих бесконечных развалин. Или мутант его какой-нибудь сожрет, кто знает, что может случиться.

Хилтон изучающее посмотрел на него, а потом взглянул на того гуманоида, что уже подтвердил честность Андрея. Тот коротко кивнул, даже не глянув на него.

- Хорошо, - сказал Хилтон, - мы возьмем тебя с собой, но помни, что пассажиром не пойдешь, будешь отрабатывать свое место по полной норме.

- Конечно, - Андрей с радостью посмотрел на начальника каравана, как будто тот сделал ему неожиданно щедрое предложение. Ему ведь просто не было, куда идти, а оставаться здесь ему не хотелось. Была неплохая возможность превратиться в одного из бомжей, которые копаются в мусоре и просят подаяния.

- Ладно, - Хилтон хлопнул его по плечу, - мы выдвигаемся через десять часов, поэтому советую тебе к этому времени выспаться, потому что пойдем быстро. Надо успеть пройти как можно дальше, прежде чем рванет Катаклизм.

- А что, обещается? – Андрей изобразил живую заинтересованность, хотя это слово и не вызывало у него такой паники, как у остальных. Наверное, просто еще не видел того, что скрывается под этим вполне безобидным названием.

- Его уже больше трех сотен часов не было, - пожал Хилтон плечами, а потом кивнул в сторону читавшего мысли гуманоида, - Харгер неплохо чувствует их приближение, поэтому хоть и стрелок он и ужасный, постоянно таскаем его с собой. И он говорит, что эта дрянь уже недалеко, поэтому я нервничаю, чем дальше, тем больше. Те, кто окажутся на открытом или в незащищенном месте в момент Катаклизма в девяностно девяти и девяти десятых процента погибают страшной и мучительной смертью. А мне, несмотря на полную бессмысленность собственного существования, хочется прожить еще хотя бы немного.

- Так почему же не переждать Катаклизм здесь, а потом уж выдвигаться, - предложил Андрей, честно не понимая, зачем так рисковать собственной жизнью ради сомнительной выгоды в несколько часов.

- Потому что мне здесь никогда не нравилось, - сказал Хилтон, оглядываясь вокруг так, словно стены могли рухнуть в любую минуту, - слишком близко от Проклятого Поля, - при этой фразе его еще и передернуло, как от чего-то очень страшного,- И поселок оттуда иногда атакуют. Не люблю здесь задерживаться, тем более во время Катаклизма. Знаешь, говорят, та нечисть чувствует все это, весь кошмар и боль, вырывающиеся вместе с ним. Даже люди это ощущают, хотя и слабее, чем другие. Харгер так вообще бьется в судорогах каждый раз, кричит о том, что ему очень больно и хочется умереть. Жутко видеть… А та нечисть и подавно все это ловит, становится только агрессивнее. Так что лучше переждать эту дель подальше отсюда. Если понимаешь, о чем я…

Хитроватая улыбка Хилтона исчезла сразу же, как только по уже затихавшему поселку пронесся нестройный, то затухающий, то снова растущий вой сирены, сопровождаемый криком «Тревога!». Глава караванщиков побледнел, но спустя секунду уже вскочил на ноги, спешно хватая свои вещи. Остальные челноки, по большей части уже легшие в постели, тоже хватались за оружие, испугнно озираясь по сторонам.

- Быстрее! – крикнул Хилтон, - Все наверх!

Андрей тоже вскочил, но вспомнил, что сдал свои вещи старушке, убравшей их в шкаф. И ключ тоже был у нее.

Через перекрестье прицела.

Теперь включилась и сирена тревоги. Ее натужный и неравномерный вой разносился по всем помещениям, закрадываясь в каждый уголок и в каждую щель, залезая в уши и давя на нервы. Казалось, что разрывался сам воздух, требуя сделать хоть что-то и немедленно.

Челноки исчезли из поля зрения меньше чем через две минуты с начала тревоги, но Андрей был почему-то уверен, что они не сбежали. Люди, которые бегут от опасности, не перестраиваются в боевой порядок и не перезаряжают на ходу оружие, проверяя его боеготовность. Сам он же, будучи временно безоружным, больше сейчас задумывался не над этим, а над тем, как бы найти ту старушенцию, у которой был его ключ, от шкафа, где сейчас пылилось и совершенно не использовалось его, только его оружие, ставшее трофеем и уже успевшей пару раз спасти ему жизнь.

К сожалению, старушка об этом не догадывалась, и при первых звуках сирены сбежала, как и все не способные к бою жители, в укрытие, специально оборудованное ля случаев, ели атакующим удастся прорваться через все рубежи обороны и проникнуть на территорию поселения.

Андрею захотелось страшно материться, когда он обнаружил пустой столик, где не было никого и ничего. Только табличка, взятая непонятно откуда, но на которой была не очень объясняющая надпись «перерыв на обед». Со злости схватив ее и разбив об стол, Андрей подбежал к шкафу. С первого же взгляда можно было понять, что его создатели никогда не рассчитывали, что в нем будут хранить боевые стволы, а так же то, что его попытаются взломать. Это был обыкновенный жестяной шкафчик для одежды, с какими-то уже стершимися эмблемами и глупыми надписями, оставленными предыдущими посетителями.

Оставалось просто разбежаться и несколько раз ударить ногой по замку. К его счастью, замок не меняли, только промаслили, чтобы не скрипел и хоть как-то поворачивался. Только вот крепления как были ерундой, так и остались. С треском он вылетел вместе с порядочным куском двери. Вот и его оружие. Он быстро схватил пояс, кобуру и автомат с зачехленным стволом. Сорвав чехол, он забросил автомат за спину и выскочил за дверь.

Было такое условие, при котором в случае нападения на поселения, все, способные держать оружие, должны выйти на его защиту, вне зависимости от того, живут они здесь или просто зашли выпить. Одно из самых главных условий, на которых держалась человеческая взаимовыручка в этих местах. Каждый, способный сражаться, должен помогать тем, кто этого сделать не может. Это важнее, чем любые договора и союзы, заключенные главами городов и поселений. Важнее, чем бесконечные обещания дружбы и памяти. Нельзя сидеть рядом, когда от каждого твоего действия могут зависеть чьи-то жизни. Не каждому дано это понять, но когда ты сам делаешь это, что-то внутри с уверенностью понимаешь, что именно сейчас делаешь правильное дело. Никто никогда этим не сможет попрекнуть и всегда это будет светлым пятном в твоей памяти.