Моя анимежизнь. Пенталогия (СИ) - Смолин Павел

Войдя в гостиную, увидел смотрящую в экран Чико. На экране отрезанная голова самозабвенно вылизывала голую кричащую женщину. «Реаниматор» очень хороший фильм. Твою мать! Совсем не подумал о том, что Чико может выбрать что‑то кроме мультиков! Быстро подошел к телевизору и выдернул шнур из розетки. Повернулся к сестренке.

– Братик, ты чего? – удивленно посмотрела она на меня. Совсем не выглядит напуганной. Странно.

– Это фильм для взрослых. Не стоит тебе такое смотреть, – пояснил я ей.

Она фыркнула.

– Я видела и покруче!

Что?!

– У нас дома много разных фильмов, я часто смотрю их с мамой и дядей Канеки! Там постоянно показывают голых дяденек и тетенек!

Вы совсем конченные? Думаете, это прикольно, показывать порнуху ребенку?!

– А еще у нас дома есть камера, и мама с дядей Канеки сами снимают такое кино! – похвасталась жизнерадостно улыбающаяся девочка, – Иногда к нам приходят его друзья, чтобы тоже сняться в одном фильме с мамой! Дядя Канеки как‑то хвастался, что фильмы с мамой очень популярны!

ЧТООО?!

– А еще он сказал, что когда я немного вырасту, он снимет кино и со мной! Он сказал, что и у меня будет куча поклонников! – со счастливым смехом добила меня Чико.

П***ец. Я схватился за голову, не сдержавшись, зарычал. Чико подошла ко мне, погладила по голове.

– Ничего, братик, я поговорю с дядей Канеки, я уверена, он разрешит нам сняться вместе!

АААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААА!!!

Все, стоп. Глубокий вдох. Еще один. Вот так, да. И еще один. Теперь улыбаемся, нельзя травмировать Чико. Она не осознает всей глубины падения мамаши, пусть так и остается. Бедный ребенок. Какие мрази!

– Скажи, Чико, а ты точно хочешь остаться жить со мной и папой?

Она с серьезным видом кивнула:

– Да. Мне там не нравится.

– Тогда мы сейчас переоденемся и съездим в тот дом за твоими вещами, хорошо? У тебя ведь есть ключи?

– Да, у меня собственная связка! – похвасталась сестренка, – на ней очень милый брелок, я тебе покажу!

Мы поднялись в комнату, Чико продемонстрировала мне связку ключей, достав ее из рюкзачка. Брелок действительно был прикольный, в виде анимешного кота.

Мы переоделись, я взял свой рюкзак, Чико выбрала вчерашние обновки – кофту, футболку и джинсы. У зеркала собрала волосы в хвостики. И вот это милейшее создание вы собирались заставлять сниматься в порнухе, уроды?!

В комнате отца зарылся в шкаф, нашел в документах мамашин адрес. Отлично. Чико уже ждала внизу, играя с Сакамото‑саном. Я вызвал такси. Вообще не представляю, как добираться до соседнего города общественным транспортом. В ванной взял денег, думаю, таксист запросит немало за такую поездку.

Услышав гудок, вышли из дома, я машинально отметил убежавшего гулять Сакамото‑сана, и мы сели в машину. Я назвал таксисту адрес, и мы поехали. Чико глазела в окно, а я думал и пытался унять ярость.

Не знаю, насколько законно производство порнухи в Японии этого времени, но мне кажется, ублюдок Канеки не заморачивался, просто торгуя фильмами с мамашей «из‑под полы». Даже если за порнуху им ничего не будет, уверен, суд не оставит Чико в доме, где творится вот такое. Спасибо, что оказался такой гнидой, Канеки. Хорошо, что Чико решила посмотреть «Реаниматора». Без этого удачного совпадения я бы и не представлял, что происходит в доме мамаши. Да, ей плевать на дочь. Да, бухают. Но ребенок тем не менее цел и физически здоров. И даже неплохо учится, по ее словам. Можно смириться, потерпеть, заработать денег на выкуп. Но теперь всё. Чико остается с нами. И по сути, это целиком ее заслуга. Я ничего не сделал. Повезло.

Мы выехали за пределы города, таксист свернул на трассу с указателем Насусиобара. Это город на севере от Уцуномии, он тоже входит в префектуру Тотиги. За окном мелькали леса, поля, несколько раз мы переезжали мосты через реки. Порой трасса проходила через жилые застройки. Очень приятные пейзажи японской глубинки. Если бы не смесь гнева, отвращения к мамаше и чувства собственной бесполезности, я бы искренне наслаждался поездкой.

Через пару часов мы достигли цели. Машина остановилась у большого двухэтажного дома. Первый этаж и балкон второго были отделаны красивыми серо‑коричневыми декоративными плитками. Второй – выкрашен в белый цвет. Вспомнив наш невзрачный домик, грустно усмехнулся. Немало денег выдоила эта сука из бати.

Рассчитавшись с таксистом – сумма ужаснула – попросил его подождать нас с полчасика, он согласился. Все лучше, чем возвращаться в Уцуномию порожняком.

Открыв металлическую калитку с красивым орнаментом, прошли через большой двор по вымощенной плитами дорожке. Садом явно никто не занимался, все поросло сорняками. Хорошо, что этого не видит Хэруки. Открыв дверь ключом из связки Чико, вошли внутрь. Тишина. Воняло застарелым табачным перегаром, похотью и грехопадением. Ладно, просто табаком. Остальное я придумал.

– Где твоя комната, Чико? – спросил я сестренку.

– Пойдем, я покажу! – она повела меня на второй этаж.

М‑да. Футон, стол, стул, маленький невзрачный шкаф. На столе сидел одинокий плюшевый медведь. Уважаю аскетизм, но это не тот случай. В комнате Чико помогла мне сложить в рюкзак школьную форму, платье, некоторое количество нижнего белья. Все. То есть СОВСЕМ ВСЕ. Меня опять затрясло. Чико говорила, что у нее мало одежды, но я думал она просто забыла о чем‑то. Не забыла. В ее школьную сумку сгрузили тетрадки и учебники. Чико с улыбкой показала мне одну из тетрадей, указав пальцем на пятерку. Я машинально ее похвалил. Стоп! В аниме же никаких пятерок никогда не было! Присмотрелся, цифра зарябила и превратилась в большую спираль. Это магия автопереводчика? Потрясающе. Значит, спираль – это «пять»? Япония удивительна.

В сумку поместилось не все, а место в моем рюкзаке было «забронировано» под кое‑что другое.

– Чико, найдешь какой‑нибудь пакет?

Кивнув, она убежала искать, а я сел у стены, обхватив себя руками. Ребенок так жить не должен. Немного успокоился, поднялся на ноги, в этот момент вернулась сестренка, гордо продемонстрировав мне черный мусорный мешок. В принципе, подходит под определение «пакет». Сложил туда оставшееся. Заметил, что медведь так и стоит на столе.

– Чико, ты кое‑что забыла, – указал на медведя. Она поморщилась.

– Это подарок дяди Канеки. Мне он не нравится. Пусть останется тут.

Вот оно что. Вышли из комнаты, я мельком заглянул в комнату напротив. Пара прожекторов, большая камера на треноге, огромная кровать формата «траходром». Вдоль стен развешаны плетки, костюмы, бамбуковые палки, веревки. Ясно.

Спросил у Чико:

– А ты знаешь, где лежат кассеты с мамиными фильмами?

– Да! Они в подвале! Хочешь взять посмотреть?

– Да, хочу. Покажешь?

– Покажу! Только потом не забудь вернуть, ладно? Нельзя брать чужое, – назидательно произнесла воспитанная девочка. Я кивнул, она повела меня в подвал. У одной из стен стоял стеллаж, пару полок которого занимали видеокассеты. Подошел, осмотрел названия.

«Похотливая домохозяйка», части 1–8. Франшиза, мать его.

«Новые грани наслаждения», части 1–3. Трилогия.

«Неверная жена в окружении членов», части 2‑12. Охренеть. А где первая часть? Неважно.

Дальше смотреть не стал. Сгреб в рюкзак по несколько кассет каждого «сериала». Надо бы проверить на всякий случай.

– Чико, а где здесь видеомагнитофон?

– В гостиной, иди за мной!

Пошел вслед за сестренкой, пришли в огромную гостиную. М‑да, а я думал это у нас  большой телевизор. Вставил кассету, запустил. На экране появилась сидящая на кровати мамаша. Она, одетая в светлое платье, невинно улыбалась в камеру.

– Ты не похожа на шлюху! – произнес мужской голос за кадром.

– Это только с виду. Внутри я – самая падшая женщина Японии! – мило прощебетала мамаша.

Я немного промотал вперед. Да, это порнуха.

С каким‑то болезненным любопытством сменил кассету. Ага, вот и те «друзья дяди Канеки», которые приходят в гости сняться в кино. Ладно, достаточно. Чико все это время со скучающим видом смотрела в окно. Понятно, она‑то уже все это видела. Твари!