Старое заклятие - Александр А. Шувалов

с другой стороны Свенцян. Он приглашал завтра по утру Староглядова для оказания ему помощи по совместной поимке Пиотровского. Павлуха накормил драгуна ужином и пообещал, что завтра чуть свет вместе с ним направится к Глухову. Капитан Орешкин получил соответствующие распоряжения. Так как местность была неспокойная, тот выдал для сопровождения два десятка улан во главе с поручиком Сотниковым.

Дорога до расположения драгун заняла немного времени, а Глухов принял незамедлительно, рассказав суть операции. Ксендза и его шайку выбили из лагеря в Бельбежском лесу. Но окружить и захватить не удалось.

— И сейчас они разбрелись вот здесь и здесь, — показал на карте драгунский полковник. — Людей у них осталось около полутора сотен, но они рассредоточены и хорошо знают местность. И если их сейчас вовремя не отловить, то опять возьмут под себя три — четыре населённых пункта и будут оттуда нам всячески вредить, терроризируя местных крестьян. Поэтому предлагаю вам, — он обратился к Павлу, — выставить по эскадрону тут и тут. А мои драгуны, взяв их в полукольцо, цепью погонят на вас с трёх сторон, и ловушка захлопнется.

Павлуха одобрил простоту и эффективность плана.

— Это будет славная охота, и для ляхов она станет последней, — перефразировал он слова волка Акелы из советского мультфильма «Маугли».

Глухов улыбнулся: «Я тоже так думаю».

— Хорошо, два моих эскадрона будут на местах этим вечером. В ночь можно будет начинать охоту на ксендза.

— Договорились, — подал руку драгун.

Пашка ответил крепким рукопожатием.

Обратно на квартиры решили ехать через Збышково, дабы проверить работу дальних патрулей. Узнать, как у них дела и не стоит ли их заменить. По приезде старший группы доложил обстановку.

— Сейчас всё тихо, а буквально за день до нашего приезда группа бунтовщиков из двенадцати человек, по сути, самые настоящие бандиты, прошлись по всей деревне, изымая припасы и мелкий скот. Два дома, которые им не подчинились, сожгли, а домочадцев закололи штыками, как пособников центральной власти. Нами они были найдены и окружены, сначала вступили в бой, но, потеряв убитыми семь человек, сдались в плен. Хотели их вам отправить, но местные крестьяне сами пришли с веревками, прося их порешить. Деваться было некуда. Всё изъятое мятежниками возвернули, а их самих на задах села на тополях и повесили. Если изволите, могу показать место, — предложил старшой.

— Это лишнее, — отрезал Павел. — Молодцы! Генерал-губернатор наказал с бандитами не церемониться.

Закончив проверку и попрощавшись с патрулём, двинулись к себе на квартиры.

По приезде Павлик отрядил два эскадрона в помощь Глухову, разъяснив офицерам их боевые задачи.

К вечеру в расположение части прибыл пожилой еврей и попросил аудиенции у господина полковника. Павлуха, составлявший с Орешкиным оперативные планы на завтра, несколько удивился, но велел пропустить. Иудей выглядел явно не презентабельно. Его добротная одежда была местами порвана, а на лице красовался здоровенный «фонарь» под левым глазом. А также Пашка заметил, что когда он заходил и кланялся офицерам, то рукой придерживал правый бок, и было видно, как морщился, словно от боли. Создавалось чёткое впечатление, что кто-то его недавно неплохо отделал. Вошедший, откланявшись, представился крещённым евреем Исааком, уроженцем здешних мест. И сказал, что у него есть важная информация по мятежникам, которую он готов предоставить господам офицерам за десять золотых червонцев. Орешкин присвистнул, то ли от удивления, то ли от наглости пожилого иудея. Но промолчал и посмотрел на командира.

А тот попал в слегка затруднительное положение. С одной стороны любая информация по бунтовщикам была полезной, но с другой стороны дать за это, возможно, даже проходимцу сто рублей золотом, хоть и из полковой казны, было, мягко говоря, неправильно, если вовсе не расточительно. А Павлуха же всегда отличался тем, что умел экономить, хоть свои, хоть чужие деньги. И Староглядов, как заправский контрразведчик, начал выуживать нужную ему информацию.

— А что именно ты хочешь нам рассказать за эти деньги? — вкрадчиво начал он.

— Я знаю, где расположено место квартирования польских бандитов, — гордо ответил Исаак.

— Ну что ж, чудно,[2] — продолжил Павел.

— Я хвалю твою патриотическую сознательность, но, думаю, что ты всё же что-то недоговариваешь.

Иудей немного замялся, начал комкать в руках свой головной убор, затем, видимо, решившись, снова заговорил.

— Я вёз товар из Люблина в свою деревню, но по дороге мне попались польские разбойники и забрали мою повозку со всем добром, изрядно меня поколотив. И я хочу вам донести, где они скрываются, а за это вернуть стоимость груза.

— И ты точно знаешь, где они сейчас находятся? — переспросил Орешкин.

— Да, я проследил за ними, — просто ответил еврей, — и увидел, где они встали на ночь. Это не так далеко отсюда.

— Сколько их было?

— Я сосчитал, семнадцать человек.

Информация была более чем ценная. Под носом улан нагло своевольничает шайка мятежников. Павлуха задумался и вдруг некстати вспомнил КВН-овскую шутку о трактовке Старого Завета. Он улыбнулся про себя и решил пошутить по этому поводу, а заодно и ещё раз проверить старого иудея на честность.

— Послушай Исаак, а тебя ведь породил Авраам?

Еврей смутился и, немного погодя, ответил: «Да, ваше высокоблагородие, моего отца звали Авраамом. Но откуда вы знаете об этом? Вы же ведь не местный.

— Я много что знаю, Исаак, и могу сказать, врёт ли мне человек или нет, — уже открыто улыбнулся Павел, входя в кураж.

— Я так же знаю, что и ты, в свою очередь, породил Иакова. Верно ведь?

Было видно, как пожилой еврей занервничал.

— Да, у меня есть старший сын Иаков. Всё верно.

Орешкин, не понимая возникшей ситуации, смотрел на обоих во все глаза.

— Всё так, Исаак, всё так, — хитро продолжал Павлик. — А твой сын Иаков породил Иосифа, не правда ли? — еле сдерживая себя от смеха, поставил он точку.

Еврей мелко затрясся и побледнел.

— Значит, я не ошибся, — угорал Павлуха своей случайной догадке, попавшей в «яблочко».

— Да, у меня не так давно родился внук и его назвали Иосифом. Но как вы об этом узнали?

Фразу, что Иосиф оказался Кобзоном, Пашка решил не говорить, всё равно здесь не поймут и не оценят шутку из ХХ века. Вместо этого он вдруг спросил своего гостя тихим задушевным голосом: «Так что же ты вёз в своей повозке на сто рублей золотом?» Иудей потупил