Мир Савойя. Зов тьмы - Лара Ингвар

— Я помню, чем мы занимались до атаки савойя, — выдохнула она ему на ухо, — И хочу продолжить.

С этими словами она оставила Ришара хватать ртом воздух, в попытке усмирить потребность исполнить ее пожелание прямо сейчас, и вышла в коридор, где поджидали вчерашние гвардейцы. Оказавшись отрезанной от него, Луна тяжело вздохнула, прижала ладонь к лихорадочно стучащему сердцу. Ей были безразличны заинтересованные взгляды гвардейцев, которые выпрямились, в стремлении показаться выше и привлекательней для новой гости князя. Все ее мысли, стремления и желание были направлены на колдуна с обезображенным лицом и добрым сердцем.

Ришар явился через десять минут. Собранный и холодный, прикрывший часть лица черной маской, призванной закрыть уродство от князя. Он коснулся ладони Луны, сжал ее в ласковом прикосновении. Колдун наклонился к ней и прошептал на ухо:

— Не смею отказывать тебе в исполнении твоих желаний.

Услышав его слова, Луна покраснела впервые в жизни.

Сопровождающие повели их в Большой приемный зал через внутренний двор, наполненный величественными статуями, которые вчера Ришар смог наблюдать из окон. При свете дня дворец оказался белым словно слоновая кость, колонны были выполнены из разноцветного мрамора, резьба по камню, украшавшая стены заставляла Ришара сомневаться в том, что она настоящая. Искусные статуи, расположившиеся среди фонтанов и густой зелени, манили прикоснуться к ним, удостовериться, что это не живые люди, обращенные в камень. Пышные цветы оплетали дворец: плетистые розы, глицинии и плющ жадно обнимали стены и колоны. Во внутреннем дворе росли лимоны, гранатовые и апельсиновые деревья, увешанные спелыми плодами. Ришар пытался не отвлекаться на красоту дворца, но в какой-то момент не выдержал, прикоснулся к изысканной мозаике, изображающей бабочек и те вдруг дрогнули крыльями и разлетелись, обретя плоть.

— Ночью чуть легче, — миролюбиво промолвил один из остроухих сопровождающих, — сила конкубины князя Меличи чуть ослабевает без солнечного света. Я когда только поступил на службу, днем и работать не мог, отвлекался на всю эту красоту.

Луна думала над тем, какой же силой обладает эта эльфийка, раз может покрыть многослойной иллюзией весь дворец и половину города. С сожалением девушка подумала о том, что если бы эльфы были чуть более воинственными, они бы помогли людям уничтожить савойя за считанные месяцы.

— Как ее зовут? — спросила Луна у сопровождающего, но тот в ответ только глупо улыбнулся, уставившись на иллюзию, которую видел лишь он один. В этом гвардейце эльфийская кровь не оставила магии, повлияв только на внешность, здоровье и силу.

Девушка крепче схватила Ришара за руку, пока они шли в главный зал, она то и дело прикрывала глаза, взывая к своей спящей магии, помогающей прорваться сквозь иллюзии. С каждым шагом те становились все красочней, а на пороге Большого приемного зала Ришар стал смахивать скупые слезы восхищения.

— Герцог Ришар Де Крафт, охотник на савойя, победитель лорда де Рвиля, хранитель Проклятого Венца! — торжественно возвестил глашатай. Гвардейцы отстали, вместе с Ришаром и Луной остался только их глава, тенью следующий позади.

Приемный зал потряс воображение Ришара, а он уже думал, что примирился с несравненной красотой дворца. Здесь серебро в отделке сменилось золотом, мозаика покрывала потолок и стены, диковинные звери, изображенные на ней, казалось, вот вот спрыгнут с картин, побегут по залу, петляя между златолистными кленами, которые были слишком живыми для каменного изваяния, но слишком совершенными для настоящих деревьев. Огромные картины изображали златовласых эльфиек, прекрасных воинов, девушек и юношей, танцующих в свете солнца. Солнечный свет пробивался сквозь узкие окна, стократно отражался в золотых панелях и наполнял зал ласковым желтым светом. Но самая впечатляющая часть зала была впереди. На двух золотых тронах восседали князь Визалир и его конкубина. Князь оказался мужчиной, царственной наружности, чей благородный профиль полностью повторял изображенный на местной монете. Ришар никогда бы не подумал, что ему уже больше ста лет. Лицо князя соответствовало возрасту сорока лет, следы увядания коснулись только волос, да и те посидели лишь у висков. У ног князя лежали две белоснежные гончие, которые вскинулись, нечеловечески умными глазами рассматривая новоприбывших. Когда Ришар посмотрел на конкубину князя Арсии, то сердце его на мгновение замерло в сладостной истоме. Никогда ему не приходилось видеть женщины красивей: нежный овал лица, огромные, совиные глаза, аккуратный рот с полными губами и волны каштановых волос, накрывающие совершенное золотистое тело. Красота зала меркла по сравнению с ее красотой, с ее красотой меркло даже сияние солнца. Визалир сказал что-то, но Ришар не смог расслышать. Он сделал шаг вперед, ему нестерпимо захотелось проверить, такова ли на ощупь золотая кожа конкубины князя, как ему кажется. Острые ногти впились ему в предплечье, но он даже не заметил этого, и все равно сделал несколько шагов вперед, позволяя ногтям Луны разорвать плоть. Кровь залила рукав, закапала с пальцев. Голос Луны пробивался словно сквозь толщу воды, улыбка прекрасной эльфийки вдруг померкла.

— Иллюзия, — повторяла Луна, пытаясь остановить Ришара в невнятном бормотании клятвы вечной преданности. Именно ее добивался сидящий на троне, он хотел, чтобы Ришар признал его власть над собой, признал себя его вассалом. Он издевающееся улыбался, вскинув золотистую бровь. Столь знакомый изгиб губ вызвал в сердце Луны боль узнавания.

— Она не настоящая? — спросил Ришар, вырываясь из плена очарования. — Эта эльфийка, ее красота все лишь мираж?

Мужчина смог оторвать взгляд от манящих глаз, от тела, что обещало все удовольствие мира. Вместо этого он встретился взглядом с князем, нахмурился. Ришара до дрожи разозлило то, что конкубина накидывала на себя иллюзию совершенства, ему захотелось заглянуть под нее, узнать, как выглядит эльфийка на самом деле. Он посмотрел на Луну, прошептал «спасибо», благодаря ее за боль, что помогла сохранить ему остатки ясного ума. Но Луна лишь рассеяно кивнула в ответ, ее фиалковые глаза горели лихорадочным светом, кожа взрывалась всполохами сияния, будто она боролась с невидимым врагом.

— Все это не настоящее, — сказала наконец она сквозь зубы, падая на колени. Последний всполох яркого света, исходящего от ее кожи, обжег Ришару глаза. Он зажмурился, а когда распахнул их, зал изменился. Деревья действительно росли в нем стройными рядами, они были лысыми, простирали сухие ветви к небесам. Золото пластин померкло, картины и фрески были прекрасны, но точно не собирались спрыгивать со стен. А на троне… не было ни Визалира, ни прекрасной эльфийки. На нем развалившись восседал эльф, изучающий их золотыми