Сердце Зоны - Андрей Левицкий

Андрей стал спускаться, разглядывая дно воронки. Солдат, ученый, остатки механизма - все исчезло, засыпанное песком. Никита, плюясь и фыркая, пошел за ним.

- Что это все значит? - повторил он.

Усевшись по-турецки, Химик набрав горсть песчинок, выпустил между пальцами. Потом лег на спину, закинув руки за голову, поглядел в купол.

- Эй, слышишь! Прекращай так странно выглядеть. Я спрашиваю: что произошло…

- Помнишь, я тебе про монолитовца рассказывал, который в пузыре у Картографа появился? - спросил Химик. - Который в туман ушел?

- Нет, не помню.

- Я что, не рассказывал?

- Забыл, наверно. Но вообще-то ты столько всего тогда нарассказал, после тех пузырей…

- Ну, значит, про это все же забыл. Короче, я видел тогда монолитовца, Картограф с ним разговаривал. А потом тот ушел. Что, если… Погоди, дай я сам для себя сформулирую. - Он постучал пальцем по лбу, размышляя, и заговорил медленно, подбирая слова: - Вот что - в том пузыре был монолитовец. Мне показалось, не рядовой, какой-то офицер их. Когда я увидел его из кабины - он повернулся и ушел в туман. Не попытался напасть, просто ушел. А до того я никак не мог найти Картографа. По всему пузырю бегал - и нашел в броневике. Он что-то делал с Черным Ящиком. Что?

- Что? - повторил Никита и сам себе ответил: - Менял эту… настройку. Как тот ученый сказал: «в обратную сторону».

- Правильно. Осознание прислало монолитовца, чтобы договориться с Картографом. Передали, что мы везем к ЧАЭС штуку, которая закроет все пробои, отрежет нас от Ноосферы и сотрет Зону. Но можно что-то подкрутить… и процесс в обратную сторону пойдет. И Осознание с ним столковалось - ведь это в интересах Картографа, он существо Зоны, он… местный. Вне Зоны, без пузырей - ну что ему делать? Да он и жить, наверно, в нормальном мире не сможет. Они через монолитовца потолковали с ним, объяснили, что к чему. Потом он зашел в броневик, открыл ящик, подкрутил что-то… И сказал сектанту, который прятался где-то: все нормально, иди, можешь своим хозяевам передать… И тот ушел - но я его заметил. И теперь Зона…

- А чего ж монолитовец сам настройку не изменил?

- В броневик, наверное, не мог забраться, потому что тот в месте, которое Картографу принадлежит, стоял. Или, может, сектанты боялись к Черному Ящику подходить, их эта штука в колбах отпугивала, отталкивала от себя, может, излучала что-то такое, которое на других людей не действовало, только на них… Или еще что, не знаю.

- Так что, в конце концов, произошло-то? Они нам Ноосферу прокололи, как шину, сволочи? Или что? Если пространство наше осталось без оболочки, то…

- Подожди! - перебил Химик. - Слышишь шипение? Рация!

Они принялись искать и вскоре выкопали из песка радиопередатчик. Тот все еще работал, хотя из динамика доносилось что-то непонятное. Андрей стал крутить ручку настройки, одновременно регулируя громкость. Шипение… Шипение… Одно лишь шипение - и сквозь него на всех волнах доносится шепот, такой тихий, что слов не разобрать.

- Что-то тогда Картограф еще говорил, - пробормотал Андрей, продолжая вращать рукояти. - Он столько наболтал, у меня в голове перепуталось, тем более сложно рядом с ним находиться. Но какую-то он странную вещь сказал, надо же, не могу вспомнить…

Химик крутил и бормотал, пытаясь услышать из динамика хоть что-нибудь помимо этого странного шепота, пока Никита не схватил его за плечо.

- Гляди.

- Что? Подожди ты…

- Гляди!

Химик встал и оглянулся. Песчаный склон, тело Болотника на нем…

- Ну, что? Ты ж сам говорил: все по-старому. Только вот по радио какая-то чертовщина…

- Да нет же, Андрюха! По-старому? Ты посмотри на это!

И наконец Андрей понял.

Проникающий сквозь пролом свет изменился. Вроде бы он остался таким же, это был все тот же обычный дневной свет… но консистенция, текстура его стала иной. Будто какие-то зеленоватые пылинки - или искорки, или крошечные мягкие хлопья, - едва заметно взблескивающие, наполняли его. Они медленно текли внутри наклонного столба, достигая песка и бетона, гасли, впитываясь, насыщая их собою.

- Говоришь, Зона не съежилась, а наоборот, разрослась? - прошептал Никита.

- Вроде того.

- И намного? До Киева? На всю страну? На весь континент? Или, может…

- Не знаю я.

- Только разрослась - или что-то еще? Там… мне кажется, там все очень сильно изменилось, наверху. Слышишь?

Андрей прислушался - снаружи доносились необычное пощелкивание и стрекот. Странное дело, он не мог понять, какой у них источник, не мог определить даже, живое ли существо их издает, или они возникают благодаря какому-то природному явлению…

Никита шумно втянул носом воздух.

- И дышится как-то по-другому, чуешь? Не разберу, в чем дело. Раньше дышал - как воду пил, а сейчас будто заглатываешь, или песчинки втягиваешь, или… короче, ты понял.

- Нет, ничего я не понял. Но воздух и вправду другой.

- Ага. Вроде не противный, но… Короче, какой-то не такой, никогда ничего подобного не это…

- Не обонял.

- Не нюхал, да.

Они помолчали.

- И что там теперь? - спросил наконец Андрей.

- Надо подняться и посмотреть. И еще, ты знаешь, я заметил… У Болотника один глаз в конце в самом, когда он на ученого показал, - вроде черным стал. И без зрачка. Ты говорил, у Шрама тогда, в Долине… Так, может… а? Наблюдали они за нами, то есть за тем, что здесь произойдет? Не все время, нет, в конце только, когда Болотник в пузыри попал после взрыва. Взяли над ним контроль, помогли сюда добраться. А как бы он еще из пузырей выбрался, кто его вел?

Андрей вздохнул.

- Ты боишься наверх идти, я понимаю. Время тянешь.

- Да, - признал Никита, прислушиваясь к доносящемуся снаружи стрекотанию. - Что-то страшновато мне. Мурашки по спине бегут. Боюсь увидеть, что там теперь.

- И у меня бегут. Но не сидеть же здесь до смерти.

- До смерти, - повторил Пригоршня и вдруг ухмыльнулся. - До смерти! Нет, не будем. Пошли.

- Идем.

Они подняли из песка автоматы, переглянулись и стали неуверенно взбираться по склону, оступаясь и съезжая, сквозь искрящийся свет - навстречу тому, что ждало снаружи.

[1] Эти события описаны в романе А.Левицкого «Выбор оружия».