Завещание предков - Владислав Стрелков

— Чудные вещи у тебя.

Топот коней возвестил о возвращении разведки.

— Переправиться можно сейчас. Там два струга и десяток лодок у берега, из деревень десятину везут в Новогород. На той стороне лодия стоит, на счёт телег с хозяином можно сговориться, зараз обоз переправим.

Вот и отлично. Хорошо, что вплавь переправляться не придётся, а то тратить самогон, приготовленный для медицинских целей, было неохота. А нагнали мы его прилично. Все мои двухлитровые пластиковые бутылки, обделанные берестой, под завязку залиты первачом. Ещё с десяток глиняных кувшинов заполнены самогоном. Естественно не обошлось без дегустации. Весь самогон, по нашему решению, только для лечения ран, но в одну бутылку залили настой на коре дуба, малины и лесной мяты.

Думаю, за перевоз всей дружины, больше гривны не возьмут. Впрочем, финансовыми вопросами пусть дед Матвей занимается, он в местных ценах поднаторел за тридцать лет. А переправой и прикрытием займётся Лисин Макар Степанович.

Через час караван телег уже подходил к берегу Волги. Там нас ждали струги и одна ладья. Как-то Кубин сумел договорился с купцом и хозяевами стругов. Интересно, сколько это стоило? А переправлялись через Волгу чуть ниже слияния Волги и Оки. Лошадей по деревянным сходням загнали на ладью, а сами сели в струг, стоящий рядом. Широка река Волга. Переплывая, жадно разглядывал противоположный берег. Крепость видна плохо. А остальное…

Странно было видеть отсутствие набережной и знаменитой Чкаловской лестницы. И ещё многого, что я привык видеть. Приставали к берегу напротив места, где в далёком будущем будут стоять трамплины для лыжных прыжков. В этом месте был сделан причал, от которого, петляя, на холм уходила дорога. С причалившей вслед за стругом ладьи, на берег стали выводить наших коней.

— Тимофей Дмитриевич, присмотри за выгрузкой на этом берегу.

— Присмотрю, Володимир Иванович.

Я, Кубин и Борис Велесов, в сопровождении бояр Бедаты Ивана Григорьевича и братьев Варнавиных, поехали по дороге к крепости Нового Города.

По дороге обогнали несколько телег, везущих товар в город. На одном из поворотов вдруг ощутил на себе острый взгляд, причем смотрели с холма. Странно, кому это надо? Монголам? Нет, это называется паранойя. Князю? Так я сам к нему иду, или он всё же опасается меня? Ну да — пять сотен это уже сила, если считать, что княжеская дружина имеет столько же ратников. Тогда паранойя уже у князя. Если он, конечно, тут, в Нижнем Новгороде. И на какой ляд наблюдателя на подступах к городу сажать, если вся дружина прекрасно видна с холма? Проверяют, каким количеством к городу идём? Скорей всего. М-да, значит, опасается князь меня. Предвижу серьёзный разговор. Придётся всё рассказывать и объяснять, хоть бутылку доставай. Э, нет, она для экстренных случаев.

Дорога с пристани вышла на огромное поле, на котором паслись большие стада коров и табуны лошадей. А здесь довольно людно. Колонны телег и группы людей вытянулись вдоль дороги, ведущей к крепости. Вслед за нами к городу повернули телеги, которые мы обогнали.

Вдалеке я увидел стены крепости. Земляной вал с высокими стенами. Прямая дорога вела к огромной башне с воротами.

И тут, с приближением к крепостной стене, появилось странное чувство, что сразу и не объяснить. Что-то похожее на смесь восторга, страха и нетерпения. Ну, восторг — это понятно, нетерпение тоже, а вот страх.… Нет, я не боюсь князя, монгол тем более, и смерти я не боюсь. Умирал уже три раза. Нет, если считать Керженскую сечу, то четыре. Это, скорей всего, страх перед неведомым и непознанным. У Китежа испытал подобное, но не так остро. А сейчас…

Кто сказал: «увидеть Париж и умереть»? Глупая поговорка. Каково увидеть легендарный Китеж? А древний Нижний Новгород? С одного этого от восторга можно кони двинуть!

Но умирать я не собираюсь. Даже усмехнулся своим мыслям. «Двинуть кони», ха-ха! Вон они, кони, весело идут легкой рысью.

Дед Матвей что-то сказал, но я его не расслышал. Картина городских укреплений меня захватила. Я жадно рассматривал всё. Высокая стена закрывала собой весь город. Башни, а их было видно только четыре, три в ряд и одна чуть в стороне. Дорога упиралась в самую большую башню. Высокие десятиметровые стены от неё ровной линией расходились до башен угловых. Частые узкие бойницы на стене были прикрыты сверху деревянным навесом, как и на самой башне, которая очень была похожа на Вершинскую, только гораздо крупней. Но, в отличие от крепостницы в Вершах, башни и стены были полностью сложены из дуба. Мощные венцы уходили под самый шатёр башенной крыши. Башенные выступы гораздо шире, с люками для литья кипятка или горячего масла на штурмующих. Широкий мост с уходящими цепями к башне одновременно служил внешними воротами. Всё внушительное и неприступное. На первый взгляд. Но…

Но если бы не осадные орудия, а у монгол они есть. С ними придут китайские инженеры и камнемёты, изготовленные ими. Эх, пушку бы сюда, да что пушку, хватило бы эрпеге, чтоб уничтожить все осадные приспособления, ведь камнемёты не метали валуны далеко. Можно и по монголам стрельнуть. Хотя…

В лучшем случае получим с полтора десятка убитых и много временно испуганных.

Что-то мои мысли не туда понесло. Какие, к чёрту, эрпеге?

Тут я чуть не свалился от пришедшей мысли. А ведь китайцы в это время порохом вовсю пользовались и наверняка пытались применить его свойства против захватчиков. Если это так, то можно ожидать от монгол применение пушек и даже ракет. Нет, об этом лучше не думать. Если они есть, то будет скверно.

Перед въездом в крепость дорога сделала петлю. И после двух поворотов, с глубоким рвом по краям, уперлась в подъёмный мост. Мы объехали по краю дороги очередную колонну груженых телег, въезжающих в город, миновали десяток ратников, которые на нас взглянули мельком, и, перекрестясь на образ над проёмом ворот, проскочили длинный шлюз башни. Как и ожидал, конструкция внутри подобная Вершинской. Отличается только большим количеством бойниц. На выезде Кубин перебросился парой слов с охранниками. Странно, в город мы въехали беспрепятственно, хотя телеги и простой люд на въезде досматривали. Или тут ратникам доверяют, или про нас знают. Скорей всего, второе. Кубин выслушал охранника и махнул рукой.

— К кремлю.

От городских ворот к детинцу шла прямая улица, не в пример Вершинской, широкая и с двухэтажными домами. Только отъехали от городской стены, как опять появилось чувство острого взгляда. Создаётся ощущение, что о каждом нашем шаге тут же сообщают пернатыми эсэмэсками князю. Другой быстрой связи тут нет. А голубей хватит? Сразу захотелось похулиганить — пусть вспотеют все писцы и устанут голуби. Все эти телодвижения и пристальные взгляды в спину, от которых у меня скоро глаза на спине отрастут, означают, что Великий князь Владимирский Юрий Всеволодович тут.